Страница 2 из 23
Розы.
Ваза. Прикроватный столик, на котором стоит графин с водой и стакан. Темное озеро зеркала на противоположной стене.
Сон. Всего-навсего сон. Очередной кошмар, к которым она привыкла.
И Кэри, сев на кровати, коснулась пальцами пола.
Холодный... осень на дворе. И тот, кто преследует Кэри во снах, несколько недель как мертв.
- Мертв, - повторила Кэри, пробуя слово на вкус. - Мертв... умер... совсем умер и не придет.
Она смахнула слезу, и вторую тоже, закусив губу, приказала себе не плакать: леди Эдганг обладала на редкость острым слухом, а стены во дворце были удивительно тонки.
Кэри поднялась и на цыпочках, стараясь не потревожить старый паркет, подобралась к окну. Забравшись на широкий подоконник, она прижала ладони к холодному стеклу. Покрытое рябью дождя, оно утратило прозрачность, но Кэри, как когда-то в детстве, упрямо пыталась разглядеть, что же находится по ту его сторону.
...старый сад и два куста шиповника, что сплелись ветвями, создавая удивительный узор белых и красных цветов.
...трехцветная кошка, которая имеет обыкновение дремать в тени этих кустов.
...и воробьи, прилетающие поглазеть на ленивую кошку.
Кэри бросала им хлебные крошки, и воробьи суетились, верещали, а кошка приоткрывала то один, то другой глаз. Хвост ее вздрагивал, но кошка была слишком старой для охоты.
И доверчивой.
Кошка привыкла, что в старом поместье к ней относятся с уважением. Она и не попыталась убежать. Да и, наверное, она помнила Сверра другим.
Кэри часто заморгала, отгоняя непрошенные слезы.
Умер. И не вернется.
Никогда.
На подоконнике она просидела до рассвета, и лишь когда где-то далеко скрипнула дверь, и раздался громогласный голос Элоис. Старая горничная была глуховата и имела чудную привычку говорить сама с собой. И вот теперь она приближалась, ворча:
- Спина ноет и ноет... придумали... тоже... слякоть... кой день кряду... а и камины...
Кэри слышала отдельные слова, которые перемежались вздохами, и тяжелую поступь Элоис, ее кряхтение и кашель. Вот горничная остановилась у двери леди Эдганг и постучала. Ответа она не дождалась, надавила на ручку всем своим немалым весом. Застонала, прогибаясь, половица. И раздался недовольный голос леди Эдганг.
- Сколько раз вам повторять, что я не нуждаюсь в вашей помощи.
Кэри поморщилась, представив гримасу презрения на лице леди Эдганг.
- И я бы хотела побеседовать со старшей горничной. Вы передали мое желание?
Она сидит в кресле, придвинутом вплотную к камину. Его топят, конечно, но слабо, так, что рыжая пленка огня едва-едва покрывает сырые дрова. Он то скатывается на подушку из пепла, грозя погаснуть, то вдруг карабкается по гладкой коре, цепляясь за нее рыжими лапами. И лишь к обеду разгорится, расползется по камину, плеснет недолгим теплом.
И стены, быть может, немного прогреются.
Впрочем, эта часть дворца была старой, и стены, поросшие снаружи виноградом, изнутри пестрели многочисленными трещинами. Их замазывали, скрывали за дорогими панелями или вот шелковыми обоями, но ведь теплее от этого не становилось.
И леди Эдганг мерзла, что не улучшало ее настроения.
- Тогда почему старшая горничная до сих пор не явилась? - она наверняка встала и подошла к Элоис вплотную. И та потупилась, не зная, что ответить, дабы не обидеть гостью.
Впрочем, и Кэри, и самой леди Эдганг ответ был известен: они не столь значительные персоны, чтобы старшая горничная тратила на них свое время. И быть может, уже завтра их переведут из этих комнат, пусть бы и тесных, холодных, в городскую тюрьму. А там и вовсе казнят...
- Да уберетесь вы с глаз моих или нет? - леди Эдганг повысила голос. И значит, настроение у нее ныне более мерзкое, чем обычно. Плохо...
Кэри со вздохом покинула насиженное место и, сунув озябшие руки в подмышки, нырнула под одеяло. Пуховое, некогда оно было роскошным, но за многие годы верной службы истончилось. Его досыпали пером, и то лезло сквозь ткань.
А простыня за ночь заледенела.
- Леди Кэри, - Элоис не стала утруждать себя стуком, просто толкнула дверь. - Вставайте. Светло уже. Солнышко встало, а вы еще в постели.
В громком ее голосе, в самом облике, тяжеловатом, неуклюжем - и этот факт леди Эдганг сочла оскорблением - было что-то уютное. И Кэри нравилось смотреть на Элоис. Вот она, прихрамывая, подбирается к шторам, берет в руки крюк и тянется, цепляя подвесы. Шторы расползаются, впуская рассеянный свет. Вот Элоис переминается у подоконника, метелкой из куриных перьев стирая невидимую пыль, вот, вздыхая, идет к гардеробу...
Он заполнен едва ли на треть, и все платья сшиты из серой грубой ткани. Пожалуй, в них Кэри и сама похожа на горничную. Ну или на гувернантку.
- В мое время, - ворчит Элоис, вытягивая очередной наряд, который ничем-то не отличался от вчерашнего и наверняка был точной копией завтрашнего. - Молодые девицы вскакивали засветло... вот помню...
Воспоминаний у Элоис было слишком много, и они не удерживались в ее голове, но выплескивались на собеседника ворохом слов. Порой Элоис забывала, о чем шла речь и перескакивала с одной истории на другую...
- ...и все-то сама делать спешила. Не то, что нынешние, - усадив Кэри перед зеркалом, она взялась за гребень. - Бедная ты моя девочка...
- Я?
Кэри удивилась: прежде Элоис при всем дружелюбии не позволяла себе подобного.
- Ты, ты, - массивная ладонь Элоис коснулась волос. - Кто ж еще... сиротка... мамаши, небось, знать не знаешь?
- Не знаю, - согласилась Кэри и мысленно пожелала себе прикусить язык. Конечно, ее происхождение ни для кого не секрет, но не хватало еще со служанкой о родителях сплетничать.
- А батюшка помер... вот и говорю, сиротка... некому заступиться, - тяжко вздохнув, Элоис вернулась к прерванному занятию. Несмотря на грубые руки и толстые пальцы, с волосами она управлялась ловко. - Замуж тебя отдадут. Слышала...
Она вдруг перешла на шепот и, склонившись к самому уху, заговорила:
- Слышала от Марты, а у нее сестра при Ее Величестве служит, что сговорили тебя.
- За кого?
Новость была не то, чтобы неожиданной, скорее Кэри не думала, что ее судьба решится так быстро. Но... замуж? Все лучше, чем в тюрьму и уж тем паче - на плаху.
Элоис ловко заплела косу, которую подвязала простой синей лентой.
- Оден. Из рода Красного Золота.
Сильный род... и наверное, это хорошая партия, особенно для такой, как Кэри.
- Говорят, - Элоис дышала часто и губы языком облизывала. Она наклонилась еще ниже, и теперь тяжелая грудь ее давила на плечо Кэри, - будто он сумасшедший... бедная моя девочка...
Ее жалость была липкой, как патока.
И Кэри с облегчением выдохнула, когда Элоис, закончив убираться, вышла из комнаты. Причитания ее доносились и с коридора.
Бедная?
Скорее невезучая. Прикусив мизинец - это всегда помогало сосредоточиться - Кэри бросила быстрый взгляд в зеркало и вздохнула.
Сумасшедший муж... что ж, ей приходилось иметь дело с сумасшедшими. И быть может, это тот, кто преследует Кэри во снах - она отказывалась вспоминать его имя - мстит ей?
- Кэри, дрянная девчонка, - скрипучий голос леди Эдганг отвлек от размышлений. - Что ты там возишься? Где мои капли? Или тебе нельзя доверить даже столь элементарного дела?..
И хозяйка у нее тоже сумасшедшая.
Сдавленно хихикнув, Кэри поднялась... быть может, повезет, и леди Эдганг, приняв капли, затихнет хотя бы на пару часов? Пара часов тишины и одиночества... разве так много Кэри просит?
И еще бы мужа такого, с которым не придется играть в прятки.
Она ненавидит эту игру.
Она вообще ненавидит игры.
В покоях Ее Величества было жарко.
Горел камин, облицованный белым камнем. Пламя тянулось к решетке, обнимало прутья, и железные розы, раскаляясь докрасна, оживали. Тепло исходило от стен, закрытых вишневым шпалерами, и от пола. Оно проникало сквозь тонкие подошвы атласных туфелек - их принесли Кэри вместе с платьем - и сквозь чулки, отогревая озябшие ступни. И Кэри с трудом сдерживалась, чтобы не подуть на руки.