Страница 69 из 71
Он слабо улыбнулся, прикрыл глаза и, бросив в рот таблетку валидола, опустился на старый замшелый пень...
3
Таня встретила его в прихожей, бледная, растерянная:
– Поздравляю тебя, Максим. Я все знаю. По радио уже передавали правительственное Заявление. Я рада за тебя и за всех нас. Но...
– У тебя что-то случилось?
– Нет, но вот только что, час назад... Ой, не знаю даже, как сказать...
– Вова?! – рванулся Максим в детскую.
– Нет, нет! У Вовы все хорошо. Но час назад со мной говорила... Этана.
– Что?! Что ты сказала? – Максим подумал, что ослышался, не так понял слова Тани. Мысли его не улеглись еще от страшной сумятицы, вызванной воспоминаниями о пережитом на борту Ао Тэо Ларра. Но в глазах Тани не проходила тревога:
– Да, я только что говорила с Этаной, Максим. Она воспользовалась моим элементом связи, и так как твой элемент вышел из строя, она...
– Постой! Как – говорила с Этаной? Этого не может быть! Ведь Ао Тэо Ларра...
– Ао Тэо Ларра вернулся в систему Солнца. Уже неделя, как он на орбите спутника Марса, и Этана... Сейчас я все тебе расскажу. Дай только собраться с мыслями...
– Вот такая ситуация, господа, – Президент обвел взглядом ближайших помощников, собравшихся у него в овальном кабинете. – Как будем реагировать на все это?
Никто не торопился с ответом. Взгляд Президента остановился на главе военного ведомства:
– Мистер Колли?
– Гм... Ситуация действительно сложная... – замялся генерал. – Прямо скажем, неприятная ситуация. А как реагировать на нее? Очень просто. Собрать всех наших ученых, и заставить их сделать новую бомбу, – такую, на которую не действовали бы эти лучи. Или... как их... эти нейтрино, что придумали русские.
– Та-ак... Мистер Хант? Хант тяжело вздохнул:
– Мы знали о работах русских по стабилизации радиоактивных изотопов, в частности изотопов урана и плутония, используемых в нашей энергетике и военном арсенале страны. Больше того, мы пытались торпедировать эти работы. Но... – он выразительно пожал плечами, – Как видите, они обошли нас. Надо иметь мужество посмотреть правде в глаза и изменить наши политические и военные доктрины, по крайней мере, на ближайшее время. То, что предлагает Колли, – это перспектива на десятилетия. А что делать сейчас? Я посоветовал бы вам, господин Президент, незамедлительно, прямо сегодня, сию минуту выступить с заявлением, что Соединенные Штаты предлагают всем государствам немедленно и без всяких условий ликвидировать все имеющееся в их распоряжении ядерное оружие.
– Зачем так торопиться? – поморщился Колли. – Может быть, еще не все потеряно. Уничтожить ядерное оружие! Вы представляете, что это значит?
– Ядерного оружия у нас, считайте, уже нет. А немедленное заявление о нашей готовности уничтожить атомные бомбы – именно немедленное, пока мир еще не узнал о возможностях русских, – заставит и Россию пойти на такой шаг. Позже, когда они объявят о своем открытии, они могут этого и не сделать. Я уже не говорю о том резонансе, который вызовет наше заявление во всем мире.
– Ну, к чему сейчас еще и эта дипломатия в духе красных? – вяло отозвался Президент. – Колли прав, не стоит торопиться. Всякое заявление такого рода, как вы предлагаете, – камень на шею. Нас просто не поймут там, – указал он глазами куда-то вверх. – Может, русские действительно лишь пугают нас. Остановка атомных электростанций еще не уничтожение ядерного арсенала. Посмотрим, что последует дальше...
– Я знаю, что последует дальше! – с жаром возразил Хант. – Дальше появится заявление русских, после которого любая наша декларация не будет стоить и ломаного гроша. Поймите, русские построили генератор, способный прекратить любой радиоактивный распад. К черту летит и ваш хваленый рентгеновский лазер. Чего еще смотреть?!
– Ну хорошо. Послушаем, что скажут другие, – Президент демонстративно отвернулся от Ханта. – Государственный секретарь?
Тот не спеша встал, поправил пенсне:
– Главное сейчас, подумать о сохранении Атлантической солидарности. Наши союзники по НАТО, как вы знаете...
Но дальше Хант не стал и слушать. Он знал, во что обычно выливается эта бесконечная говорильня в овальном кабинете. Лишь служебная этика не позволяла ему встать и покинуть совещание. Казалось, ему не будет конца. Вдруг в двери появился заведующий канцелярией Белого дома:
– Экстренное сообщение из Москвы, господин Президент.
– Депеша посла?
– Нет, Заявление Советского правительства. Они пишут, что нашли способ ликвидации всего ядерного оружия.
Президент пробежал глазами поданный ему текст:
– Н-да... Серьезная бумага... Ну что же, мистер Хант, теперь давайте подумаем и о дипломатии. Вы, кажется, советовали...
– Простите, господин Президент, мой совет имел смысл лишь несколько часов назад, до этого заявления. А сейчас подумайте лучше о моей отставке. Умные помощники, как я понял, вам не нужны. – Он коротко поклонился и вышел.
На лужайке перед Белым домом его ждал доктор Браун.
– Мистер Хант, мистер Хант! – бросился тот ему навстречу. – Я прямо из Лэнгли. Там сказали, что вас срочно вызвал Президент, и я поспешил сюда.
– Что вам от меня нужно?
– Как... что нужно? Ведь вы сказали тогда, что я должен в любой час дня и ночи... а мы снова зафиксировали направленное модулированное поле и пришли к выводу, что гравиоизлучатель инопланетян...
Идите вы, знаете куда, со всеми вашими полями, излучателями и инопланетянами в придачу! За что вам только деньги платят! – Хант круто повернулся и зашагал к своей машине.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
1
«Давно ли запустил Колесников свой генератор, а как все изменилось в мире, – отметил про себя Зорин, берясь за только что принесенные газеты. – Америку словно подменили. Да и Англию, ФРГ... Будто никто и не собирался пойти на нас «крестовым походом». Вот и сегодня: «В Лондоне объявлено о демонтаже последних евро-ракет», «Бонн потребовал ликвидации всех военных баз США на территории Западной Германии», «Голландия заявила о своем выходе из НАТО». А все они: Максим, Таня, Димка-шалопут. Молодцы ребята! Но от Тани почему-то давно уже ни строчки. И Дмитрий ничего не пишет... Ну да, до того ли им сейчас! Всякие, наверное, там приемы, пресс-конференции... Встали на крыло орлята! Что им до старых родительских гнезд...> В дверь заглянула секретарь:
– Андрей Николаевич, к вам отдыхающая.
– Вы же знаете, я принимаю с двух!
– Я сказала ей. Но она очень просит. Это из сегодняшнего заезда, там небольшое недоразумение: несколько отдыхающих задержались с отъездом, и свободные палаты будут только к обеду.
– Так она что, не может подождать до обеда?
– Я так и сказала ей, но... Вы знаете этих столичных вертихвосток!
– Ладно, пусть зайдет, – Зорин свернул газеты, придвинул к себе какие-то бумаги и даже не поднял глаз на вошедшую.
- Здравствуйте, Андрей Николаевич...
Он вздрогнул, как пронзенный молнией:
«Что это, галлюцинация?» Но слух не обманул его:
– Таня... Татьяна Аркадьевна, вы?! А мне сказали...
– Правильно вам сказали. В кои-то веки приехала в санаторий, достала путевку. А у вас в приемной...
– Да, да, я знаю... Это мы сейчас... Но как же так, ни писем, ни телеграмм и вдруг... Да вы садитесь! И расскажите хоть немного. Как Максим, как Вова?
– Максима больше нет...
– Что?!
– Да не пугайтесь вы так! Нет здесь, на Земле. Улетел он, вернулся туда, где прожил последние годы, и я... Я согласилась с его решением: он не смог бы жить на земле. Только немыслимое нервное напряжение, связанное с работой над генератором, позволяло ему держаться этот год, а как только все было кончено... Ну, а Вова... Он был тоже обречен, я говорила вам. И в последнее время он так привязался к Максиму... Словом, Вова улетел с отцом.
– А как же вы? Что будет с вами?