Страница 57 из 71
– Диска нет, – сказал Максим. –Он подвергся самоуничтожению.
– Что? Что вы сказали?! – загремел профессор.
– Я говорю, диска больше нет, он сублимировал, распался на элементарные атомы.
– Так... И вы затащили меня в эту дыру только затем, чтобы сообщить такую потрясающую новость?
– Я сам узнал об этом только сейчас. Диск исчез в момент приземления вертолета, точнее, в момент получения мною травмы на виске.
– Да при чем здесь вертолет и ваша, простите... раскрашенная физиономия?
– Вертолет здесь ни при чем. А травма вывела из строя мой элемент связи с диском, что мгновенно привело в действие механизм его самоуничтожения. Так было запрограммировано его создателями.
– Так было запрограммировано вашей фантазией, хотите вы сказать? Да был ли он вообще, этот пресловутый диск? Кто его видел? Ты, Дмитрий Андреевич, видел?
– Я не видел. Но вот Степан Семенович...
– Степан Семенович! Что ты, не понимаешь, что этому дикарю могли подсунуть и старую сковороду?
– Ну, ты того... говори да не заговаривайся, гражданин хороший! – вспылил Силкин.
– Подождите, дядя Степан, – остановила его подошедшая к костру Таня. – Вы спрашиваете, профессор, кто видел диск? Я его видела. И не только видела...
– Ах, вы видели? А кто вы такая, позвольте полюбопытствовать?
– Врач Тропинина.
– Очень приятно! Только простите, милая девушка, в услугах врача я пока, слава богу, не нуждаюсь. Как и в свидетельствах «лучшего охотника Вормалея»...
– Рубен Саакович! – попытался остановить своего шефа Дмитрий. – Это же Татьяна Аркадьевна! Помните, я говорил вам о ней...
– Я не хочу больше ничего ни вспоминать, ни слушать! Хватит того, что ты втравил меня в самую низкопробную авантюру. А с этим проходимцем... – кивнул он в сторону Максима.
– Вы забываетесь, профессор, – прервал его Максим. – Даже ваше высокое звание не дает вам права...
– Я больше не знаю и знать вас не хочу, молодой человек! – отрезал Саакян.
– Меня вы можете не знать, но если сейчас же не извинитесь перед оскорбленными вами женщиной и старым человеком, то...
– То что? Договаривайте!
– А что договаривать? – вмешался молчавший до сих пор пилот, подходя вплотную к Саакяну. – Он врежет в твою откормленную физию. И я добавлю!
Саакян попятился:
– Но это... Ну, хорошо, я готов... Я извиняюсь, черт возьми! Но после этого... Дмитрий Андреевич, где мой портфель? Я не останусь здесь больше ни минуты! Мы с тобой сейчас же...
– Что сейчас же, Рубен Саакович? – растерянно пробормотал Дмитрий.
– Ах да... – Саакян с тоской посмотрел на обступившую их тайгу. – Кошмар какой-то...
– Ну вот что, гражданин хороший, – обернулся к нему Силкин. – Покуролесил, и того... будя! Теперь бери ложку и – к котлу. Суп готов. Рассаживайтесь, ребятки. Таня, посмотри-ка там, в кладовке, вроде еще ложки были.
7
Лишь к исходу четвертого дня, измученные и голодные, вернулись они в Вормалей. Но Саакяна было жалко смотреть. Его светлый щегольской костюм был потрепан, измазан смолой и глиной, изящные остроносые ботинки развалились, у одного из них отлетел каблук, тонкая белоснежная сорочка стала серой от грязи и пота. Он тотчас же заперся у себя в номере и только на следующий день, утром, прислал дежурную за Дмитрием. Тот обменялся взглядом с Максимом:
– Не вешай носа! У меня есть к нему отмычка.
– Только имей в виду, ни на какой компромисс мы с Таней не пойдем.
– Никакого компромисса и не понадобится. Говорю тебе, все будет о'кей!
Однако Саакян встретил его темнее тучи:
– Сходи на аэродром и закажи три билета на ближайший вертолет.
– Почему три, Рубен Саакович?
– Мне, тебе и Алле Федоровне. Остальных я отправил еще вчера.
– Да, но...
– Никаких «но»! Ты слышал, что я сказал?
– И все-таки, Рубен Саакович, хотелось бы знать ваши дальнейшие планы...
– Какие планы? Что ты имеешь в виду?
– Ну... нашу группу, нашу тему.
– Никакой нашей группы больше не существует. И темы – тоже! Хватит институту того, что ты ввязал всех в эту идиотскую авантюру, отвлек от дела столько ведущих сотрудников. И вообще – я больше слушать не хочу об этой галиматье!
Дмитрий терпеливо переждал словесное извержение шефа, затем сказал:
– Я вполне разделяю ваше негодование, Рубен Саакович. Все получилось действительно не так, как мы рассчитывали. Но послушайте, что я скажу. Ведь как бы там ни было, а Колесников и его жена все-таки побывали у инопланетян. Ампула с нептунием – это такое доказательство, которое, как вы понимаете, подделать невозможно.
– Да пусть они побывали хоть в самой преисподней! Мне-то что до этого? Я сыт по горло! – он выразительно посмотрел на часы, перевел взгляд на дверь.
– Подождите, Рубен Саакович, дослушайте меня до конца, прошу вас! Я тоже не любитель сенсаций. Однако те, что мне открылось вчера вечером... Я не знаю, был тот диск или не был, но сам факт, что Тропинина воспользовалась каким-то источником внеземной информации, не вызывает сомнения. Она показала вчера свои конспекты. И бог мой! Там есть такие вещи, какие не пришли бы в голову и Эйнштейну! А записи Колесникова, сделанные, по его словам, на внеземном звездолете! Жаль, что вы не сдержали себя там, на Гриве, и после, в дороге. Он и вам показал бы эти материалы. И вы ахнули бы, увидев, каких глубин достигла наука инопланетян. Скажу одно: достаточно десятой доли заключенной в них информации, чтобы уже в этом году вы стали членкором – нет, что там членкором! – действительным членом Академии наук.
– А ты доктором? Так, что ли? – хмуро заметил Саакян.
– Вполне возможно. Хотя я не настолько глуп, чтобы не понимать, что без вашей помощи никакая информация не превратится в докторскую диссертацию.
– Ну, ну... И что же ты хочешь сказать? У тебя есть какие-то определенные предложения?
– Нам нельзя порывать с Колесниковым. Такая возможность открывается раз в жизни. Не воспользуемся ею мы – воспользуются другие...
– Но я уже позвонил в институт и прямо сказал, что вся затея с нейтринным генератором – сплошная авантюра. Что мне, отказываться от своих слов? Да и допусти этого Колесникова в институт, он там все вверх дном перевернет. Ты видел, что он за гусь! Такой действительно через год станет академиком, а нам с тобой...
– Так что, у нас с вами головы на плечах нет? Слушайте, что я хотел бы предложить. Позвонили вы в институт – пусть это так и останется. Не хотите, чтобы Колесников работал в институте – и это верно. А пошлите-ка нас с Колесниковым в длительную научную командировку, ну, скажем, в тот же Кисловодск. Причину можно всегда придумать. А мы там спокойно поработаем. Разберемся во всех записях, попробуем создать модель генератора. Получится он у нас –хорошо. Вы, как наш научный руководитель, в этом случае не останетесь в стороне. Не получится – тоже не беда. Вся информация будет в моих руках и мы сможем распорядиться ею, как найдем нужным.
– Гм... У тебя светлая голова, дорогой. Недаром я взял тебя к себе в аспирантуру. Считай, что ты уже командирован в Кисловодск. Забирай своего Колесникова и летите прямо туда. Я не хочу, чтобы он показывался в институте.
– Спасибо, Рубен Саакович. А билеты...
– Билет мне закажет Алла Федоровна. Всего тебе доброго, дорогой!
8
Максим ждал его в коридоре:
– Ну как?
– Я сказал, все будет о'кей. Мы с тобой командированы на несколько месяцев в Кисловодск и можем делать все, что найдем нужным. Устраивает?
– Вполне.
– В таком случае, летим! Где Татьяна Аркадьевна?
– У тетки, с Вовой.
– Сейчас же беги за ними. А я на аэродром за билетами. Вертолет будет в два. Со мной не пропадешь, Максим!
От Учительницы – четвертому (для первого)
Контакта со Странником не получилось. Диск и бумаги его исчезли, их уничтожили, как я поняла, сами инопланетяне. Доктор настроен по отношению к Страннику более чем отрицательно. Я делаю все возможное, чтобы усилить эту неприязнь, стараюсь убедить Доктора, что никакого диска и инопланетного корабля нет и не было (все это плод больного воображения или хитро задуманная авантюра Странника). Такую же мысль пытаюсь внушить (и не безуспешно) и сопровождающим его физикам. По прибытии в институт надеюсь уговорить Доктора прекратить работы по созданию нейтринного генератора, мотивируя тем, что теперь, после потери необходимых материалов, это станет просто бессмысленным. Кандидат, правда, утверждает, что жека Странника успела кое-что переписать с диска. Но Доктор, к счастью, не принимает этого всерьез. Надеюсь также подать Доктору мысль об увольнении Странника из института и сделать все возможное, чтобы поссорить Странника с Кандидатом. Думаю, что это мне удастся, ибо влияние мое на Доктора сильно возросло. Кроме того, мною обнаружена его «ахиллесова пята»: в своей диссертации он использовал очень ценные материалы трагически погибшего аспиранта, ни словом не упомянув о нем в работе. Доктор, как мне кажется, очень боится, что огласка этого факта может привести к его дисквалификации и потере места в институте. В крайнем случае придется воспользоваться и этим. Единственное, что может помешать мне, – злополучная ампула с нептунием. Поэтому прошу вас организовать в одной из ваших газет корреспонденцию о том, что в такой-то лаборатории США якобы получен нептуний. Еще лучше добавить, что часть его была похищена неизвестными лицами. Потом газета сможет поместить соответствующее опровержение. Важно, чтобы такая корреспонденция как можно скорее оказалась у меня и я смогла ознакомить с ней нужных людей. Это еще более скомпрометирует Странника и выбьет последний козырь из рук его сторонников.