Страница 76 из 82
22 января сражение за рубеж развернулось с полной силой.
Артиллеристы находились в боевых порядках стрелковых частей, сами видели, где в первую очередь нужна их помощь, и быстро направляли туда огонь — точный, если надо, массированный. Наступающих поддерживали огнем и танки — как те, что были еще на восточном берегу, так и успевшие переправиться.
Но самое большое впечатление у командующего фронтом оставляли пехотинцы. В едином наступательном порыве они двигались вперед — короткими перебежками по земле, длинными — по льду, ползком перед огневыми точками противника, метр за метром отвоевывая противоположный берег с его мощными сооружениями. Он видел, как с ходу форсировали Дайме и завязали бой на западном берегу отдельные подразделения 19-й гвардейской дивизии. А потом, вклинившись в оборону противника, фланговыми ударами начали захватывать один дот за другим.
После преодоления Дайменского рубежа Черняховский занялся планированием одной из труднейших операций — взятие Кенигсберга.
На карте решение выглядело просто: 39-я армия Людникова обходит Кенигсберг с севера и северо-запада, 11-я гвардейская армия Галицкого обходит с юга и юго-запада. Соединившись, эти армии осуществляют окружение Кенигсберга, а затем штурмом овладевают им.
5-я армия и 5-я гвардейская танковая армия совместным ударом отрезают противника от моря и лишают его поддержки извне.
Штаб оформил решение, разослал директиву армиям. Началась обычная подготовительная работа.
26 января Черняховский прибыл на командный пункт Людникова.
— Я думал искать вас в районе Кенигсберга, — сказал Иван Данилович, — а вы до сего времени сидите под Гольдбахом.
— В Кенигсберг противник не пускает, — ответил в том же духе Людников.
— Ну вот и доложите, как же это он так не пускает вас в город.
Все данные о противнике Черняховский выслушал очень внимательно, сверяя их со своей картой и уточняя ее. Затем он провел такую же работу с командующим 11-й армией Галицким.
Иван Данилович вернулся в штаб фронта, чтобы отдать необходимые распоряжения. На КП вот уже второй день ждала его возвращения с переднего края жена, приехавшая к нему погостить.
Анастасия Григорьевна в домике для командующего успела создать такой уют, какой был возможен во фронтовых условиях. После длительного пребывания в поле в февральскую пронизывающую стужу Ивану Даниловичу было приятно войти в теплый дом и радостно встретиться с супругой.
17 февраля вместе порадовались очередному приказу Верховного, который благодарил командующего фронтом Черняховского и начальника штаба Покровского:
«Войска 3-го Белорусского фронта, продолжая сжимать кольцо окружения восточно-прусской группировки противника, штурмом овладели городами Вормдитт и Мельзак — важными узлами коммуникаций и сильными опорными пунктами обороны немцев».
Вечером, когда по радио транслировали московский салют, Анастасия Григорьевна сказала:
— Наверное, Нилочка и Алик любуются фейерверком и говорят друзьям: это нашему папе салютуют!
Но время пролетело быстро, снова надо было отправляться на передовую.
— Ваня, погода очень плохая, хватит тебе мерзнуть в шинели, надень, пожалуйста, бекешу и теплый свитер, — забеспокоилась Анастасия Григорьевна.
— Надену, Тасенька. А за меня не волнуйся, все будет в порядке. Завтра вернусь, постарайся, чтобы баню изготовили, с веничком.
— Я буду очень ждать…
Утром 18 февраля он снова выехал в боевые порядки дивизий 5-й армии, чтобы все увидеть самому на местности.
Настало время возвращаться.
— Товарищ командующий, по плану мы должны теперь ехать на КП фронта, — напомнил сопровождающий его, как всегда, Комаров.
— Нет, надо еще проверить соединения армии генерала Горбатова, — сказал Иван Данилович. — Так что домой приедем только к вечеру. Позвоните командиру корпуса: пусть вышлет навстречу офицера связи.
Через несколько минут Комаров доложил об исполнении.
— Теперь едем!
Автомобиль командующего тронулся по шоссе в ту сторону, где находился командно-наблюдательный пункт командира корпуса. На перекрестке дорог увидели высланного им сопровождающего. Он на своей машине поехал впереди. Не успели проехать и двух километров, как в десяти — пятнадцати метрах сзади машины Черняховского разорвался тяжелый снаряд. Дым взрыва быстро рассеялся, наступила тишина. Грохнул один-единственный снаряд.
— Алеша, я ранен! — позвал Черняховский.
— Сверни с дороги! — крикнул водителю Комаров и выскочил из машины. Приоткрыв дверцу, бросился к Ивану Даниловичу: — Товарищ командующий! Сейчас все сделаем.
Через минуту он бережно бинтовал Черняховского.
Комаров сразу же понял: Иван Данилович ранен очень тяжело. Скрипя зубами от боли, чуть приоткрыв глаза, командующий смотрел в хмурое зимнее небо. Он тихо сказал:
— Душа Алеша, я умираю…
Рана была большой. Комаров наложил несколько бинтов, чтобы скорее остановить кровотечение, но оно продолжалось.
Подъехал командующий 3-й армией генерал Горбатов. Он и Комаров привезли Черняховского в ближайший медсанбат. Врачи очистили рану, сделали перевязку, переливание крови и уколы.
Иван Данилович был в сознании. Густые брови его сдвинуты к переносице. Голос прерывался. На лбу выступил холодный пот.
— Товарищ командующий, врачи говорят — все будет в порядке! — попытался Комаров ободрить раненого. Тот обессиленно закрыл глаза.
Черняховского положили в санитарную машину. Вместе с ним в госпиталь поехали сопровождающий врач и Комаров.
Позднее Алексей Иванович Комаров вспоминал: «Я не верил, что смерть может так быстро оборвать жизнь Черняховского. Сколько раз на моих глазах она проходила мимо Ивана Даниловича. Неужели сейчас, на пороге окончательной победы, это может случиться?
Но рана оказалась смертельной. “Не хочу умереть в постели, предпочитаю погибнуть стоя в жарком бою”, — высказал как-то Черняховский желание. Он умер именно так, как хотел. На пути в госпиталь Черняховский скончался. Я видел, как закрылись глаза командующего. Глядя в ставшее таким спокойным лицо генерала, я, не сдерживая слезы, думал: “Почему он назвал меня «душа Алеша»”? И вдруг вспомнил, что Багратион своего адъютанта называл “душа Алеша”. Да, Багратион умер на руках у Алеши Алферова. А Иван Данилович — на моих руках. И надо же было такому случиться!..»
Прощание боевых друзей с Черняховским проходило на командном пункте фронта.
…В зал вносят боевые знамена стрелковых, танковых, артиллерийских и авиационных частей, среди них алые полотнища с гвардейскими лентами. К гробу в почетный караул встают Макаров, Покровский, Иголкин, Хрюкин, Барсуков… командующие армиями генералы Крылов, Людников, Галицкий… командиры дивизий, полков, кому обстановка на передовой позволила отлучиться для прощания с любимым командующим. Прошли мимо гроба представители от соединений и частей. Их лица суровы.
Три часа длилось скорбное прощание. После траурного митинга воины пошли в бой, чтобы с еще большей яростью штурмовать вражеские укрепления и отомстить за своего командующего.
В командование 3-м Белорусским фронтом по приказу Верховного вступил маршал Василевский. Он поставил войскам задачу — основательно подготовиться к решающему штурму Кенигсберга. И войска, отлично подготовленные Черняховским, эту задачу выполнили!
Глава скорби (написана с использованием публикаций в газетах)
19 февраля 1945 года на первой полосе «Правды» — большой портрет Ивана Даниловича Черняховского в траурной рамке и правительственное сообщение:
«Совет Народных Комиссаров СССР, Народный Комиссариат Обороны СССР и Центральный Комитет ВКП(б) с глубоким прискорбием извещают, что 18 февраля скончался от тяжелого ранения, полученного на поле боя в Восточной Пруссии, командующий 3-м Белорусским фронтом Черняховский Иван Данилович — верный сын большевистской партии и один из лучших руководителей Красной Армии.
В лице тов. Черняховского государство потеряло одного из талантливейших молодых полководцев, выдвинувшихся в ходе Отечественной войны.
Похороны генерала армии Черняховского И. Д. состоятся в городе Вильнюсе — столице Литовской Советской Социалистической республики, освобожденной от немецких захватчиков войсками генерала армии Черняховского. Похороны принять за счет государства. Память генерала армии Черняховского И. Д. увековечивается сооружением ему памятника в городе Вильнюсе».
На следующий день опубликован Приказ Верховного Главнокомандующего:
«Сегодня, 20 февраля, в 17 часов в столице Советской Литвы городе ВИЛЬНЮС (Вильно) состоятся похороны генерала армии ЧЕРНЯХОВСКОГО И.Д., командовавшего войсками 3-го Белорусского фронта.
Армия и флот Советского Союза склоняют свои боевые знамена перед гробом ЧЕРНЯХОВСКОГО и отдают честь одному из лучших полководцев Красной Армии.
ПРИКАЗЫВАЮ:
В час погребения генерала армии ЧЕРНЯХОВСКОГО отдать умершему последнюю воинскую почесть и произвести в столице нашей Родины Москве салют в 24 артиллерийских залпа из ста двадцати четырех орудий.
Верховный Главнокомандующий
Маршал Советского Союза
И. СТАЛИН
20 февраля 1945 года»