Генерал армии Черняховский

— Как же вы будете его осуществлять? — спросил Черняховский.

— Решение не сложное, сложнее перегруппировка. Третью гвардейскую танковую армию генерала Рыбалко нужно вытянуть с Букринского плацдарма и скрытно перебросить на Лютежский. Одновременно с танкистами требуется перебросить еще один стрелковый и один артиллерийский корпуса.

— Да, работенка ответственная и расстояние немалое, — сказал Черняховский. — Теперь у моего левого соседа большой праздник. Завидую Чибисову. Хотел бы быть на его месте.

— Чибисову не завидуйте, — сказал Ватутин. — В командование 38-й вступает генерал-полковник Москаленко. Теперь у нас на фронте все командармы украинцы — Черняховский, Рыбалко, Москаленко, Жмаченко, Трофименко, а заместитель командующего — Гречко. Поставлю вам задачи, а самому спать можно. Знаю, не подведете.

Ватутин рассмеялся. И казалось в эту минуту, что нет на душе у этого жизнерадостного и неутомимого человека никаких тревог и забот. Но это только казалось. Заботы и тревоги не покидали Ватутина ни днем, ни ночью. Сегодня он с утра побывал на Букринском плацдарме, поговорил с Рыбалко, которому поставил задачу лично Жуков. А Ватутин провел рекогносцировку предстоящих маршрутов и районов сосредоточения, по которым пройдут танковая армия и другие части, перебрасываемые на Лютежский плацдарм.

И только теперь, в кругу близких фронтовых друзей, он стряхнул усталость.

— Изменится ли задача шестидесятой? — спросил Черняховский.

— Нет, Иван Данилович, задачи армиям будут подтверждены. Давайте сюда вашу карту. — И стал пояснять: — 38-я генерала Москаленко, усиленная 5-м гвардейским танковым корпусом, должна прорвать оборону противника на Лютежском плацдарме и обойти Киев с запада. Ваша 60-я, наступая правее 38-й, прорывает оборону в направлении Ровы и Дымер и, развивая наступление между реками Здвиж и Ирпень, должна обеспечить боевые действия ударной группировки с запада. 3-й гвардейской танковой генерала Рыбалко и 1-му гвардейскому кавалерийскому корпусу генерала Баранова предстоит войти в прорыв в полосе 38-й армии и развивать наступление в юго-западном направлении с задачей выйти в район Фастов — Белая Церковь — Гребенки. 40-я армия генерала Жмаченко и 27-я генерала Трофименко перейдут в наступление с Букринского плацдарма двумя днями раньше и активными действиями оттянут на себя часть сил и внимание Манштейна, чем облегчат выполнение задач в направлении главного удара. После освобождения Киева и разгрома основных сил 4-й танковой армии противника войска фронта будут развивать наступление на запад и юго-запад, с тем чтобы выйти общевойсковыми армиями на линию Коростень — Житомир — Бердичев — Ракитное, а подвижными частями — в район Хмельники — Винница — Жмеринка.

— Когда же готовность нашей армии, товарищ командующий? — спросил генерал Оленин.

— Первого ноября. В вашем распоряжении целая неделя. Доведите как можно лучше задачу до каждого воина. На днях вас посетит новый член Военного совета фронта генерал Крайнюков… А теперь, кажется, пора и закусить, — переходя снова на шутливый тон, закончил Ватутин. — Вы-то дома, а мне засветло надо к себе добраться. А дороги нас не балуют, грязи хоть отбавляй.

За обедом беседа продолжалась, но носила уже другой характер, отвлеченный от предстоящих дел. Говорили о положении на других фронтах.

Член Военного совета фронта генерал-майор К. В. Крайнюков прибыл в армию за сутки до начала наступления и провел в ней два дня. О своих первых впечатлениях он рассказал много лет спустя на страницах «Военно-исторического журнала»:

«На окраине полуразрушенной деревушки разыскал командующего 60-й армией генерал-лейтенанта И. Д. Черняховского и члена Военного совета армии генерал-майора В. М. Оленина. Об Иване Даниловиче Черняховском, как о талантливом и растущем военачальнике, я слышал раньше, а увидеть его довелось впервые. Признаюсь, я невольно залюбовался этим стройным, молодым, красивым генералом. Он был свежевыбрит, подтянут, ладно сидело на нем обмундирование. Подчиненные стремились ему подражать. Всюду чувствовалась дисциплинированность, подтянутость, войсковая четкость. Генерал Черняховский протянул мне руку и поздоровался будто с давним знакомым… Иван Данилович был человеком обаятельным, и встреча с ним произвела на меня большое впечатление».

Генерал Крайнюков сообщил Черняховскому, что 1 ноября, точно по намеченному плану, началось наступление 40-й и 27-й армий с Букринского плацдарма. И на этот раз наступление принимало там затяжной характер. Ожидавший удара враг встретил атакующие части организованным огнем, одна за другой следовали его контратаки. Манштейн подтянул сюда оставшиеся резервы. А нашему командованию это и нужно было!

Утром 3 ноября перешла в наступление ударная группировка фронта с Лютежского плацдарма и к северу от него. Это было, конечно, полной неожиданностью для гитлеровцев! 3-я гвардейская танковая армия Рыбалко к утру 5 ноября перерезала дорогу Киев — Житомир.

В ночь на 3 ноября Черняховский прибыл на свой наблюдательный пункт недалеко от переднего края. В восемь часов грянула наша артиллерия. В восемь часов сорок минут туман стал рассеиваться. Войска 60-й дружно атаковали врага, стремительно продвигались вперед. Несмотря на то, что противник использовал заранее подготовленную оборону и оказывал нашим соединениям ожесточенное сопротивление, они выполнили ближайшую задачу. Успех наступления определился в первые же часы.

С наблюдательного пункта командарма хорошо был виден этот стремительный рывок, а затем продвинувшиеся вперед стрелковые цепи скрылись в густой пелене белесого дыма и гари.

Мощный удар ошеломил врага. Войска армии прорвали передний край обороны противника на фронте до 18 километров, заняли населенные пункты Федоровка, Глебовка, Ровы, Ростесно и ворвались на северную окраину Дымера.

Доклад Черняховского о ходе боя был встречен командующим фронтом с удовлетворением.

— Начало, Иван Данилович, хорошее, — сказал Ватутин. — Но темп наступления надо повысить. От вашего продвижения во многом зависит успех удара на Киев левого соседа.

Повысить темп наступления Черняховскому не удалось. Во второй половине дня сопротивление врага резко возросло. Противник прочно удерживал восточный берег р. Здвиж, ненарушенной оставалась его оборона и на рубеже р. Ирпень, перед правым флангом 38-й армии. Наступавшие в междуречье Здвижа и Ирпеня стрелковые части 60-й армии попадали под перекрестный огонь с обоих флангов. Пехота нуждалась в поддержке танков, а их у командарма не было. Находившийся в резерве Черняховского 7-й гвардейский механизированный корпус не был еще укомплектован ни людьми, ни боевой техникой и реальной силы не представлял.

В последующие два дня на подступах к Киеву с обеих сторон продолжалось наращивание сил. В сражение были введены вторые эшелоны и резервы 38-й и 60-й армий, а затем и подвижные войска фронта.

К утру 5 ноября подвижные части, отразив контратаки 7-й танковой и 20-й моторизованной фашистских дивизий, достигли Святошино и перерезали железную и шоссейную дороги Киев — Коростень, Киев-Житомир. Для киевской группировки противника создалась угроза полного окружения.

Наступавшие с севера стрелковые дивизии и части 38-й армии при поддержке 5-го гвардейского танкового корпуса ночным штурмом ворвались в Киев и после ожесточенных уличных боев к утру 6 ноября овладели столицей Советской Украины.

Продвижение войск левого крыла армии Черняховского, несмотря на ввод в бой корпусных и армейского резервов, развивалось медленно.

Только 6 ноября сопротивление немцев было сломлено и на этом участке. Соединения 24-го и 30-го стрелковых корпусов 60-й армии овладели Катюжанкой, Фелициаловкой, Буда Бабинской и вышли на восточный берег реки Здвиж. Левее, на линию железной дороги Киев — Коростень, выдвинулся 1-й гвардейский кавалерийский корпус. Контратакующие части 8-й немецкой танковой дивизии были отброшены за реку.

Теперь можно было с уверенностью сказать, что угроза нанесения противником контрудара по главной группировке фронта с северо-запада окончательно снята. 60-я армия полностью выполнила свою задачу.