Страница 30 из 82
Приказ Народного комиссара обороны № 227 был размножен типографским способом и зачитан во всех штабах и подразделениях армии. Это был, по существу, не приказ, а обращение ко всем командирам, красноармейцам и политработникам, в котором была сказана суровая правда тех дней.
Этот документ произвел на всех огромное впечатление ясностью изложенных в нем перспектив и задач. Отныне для каждого железным законом стал лозунг: «Ни шагу назад!».
Груз отмеченных в приказе недостатков отмечал Черняховский и в действиях частей, которыми он командовал раньше.
Черняховский понимал, что только активными действиями можно не позволить противнику снимать войска с его участка для переброски на сталинградское направление, поэтому принял решение возобновить бои за Подлклетное. К этой операции он привлек 161-ю стрелковую дивизию полковника И. П. Кочеткова и две танковые бригады 17-го танкового корпуса, которым командовал полковник П. П. Полубояров. Бои и на этот раз приняли затяжной характер. Ключевая позиция немцев на подступах к Воронежу, так же как и в июле, неоднократно переходила из рук в руки.
Воронеж и прилегающий к нему плацдарм немцы обороняли упорно и значительными силами.
К концу августа на юге враг узким клином прорвался к Волге; жестокие, кровавые бои шли уже на окраинах Сталинграда. А под Воронежем наступило затишье. Из 60-й армии убыли в резерв командующего фронтом 159-я и 161-я стрелковые дивизии и все танковые корпуса. Оставшиеся соединения продолжали совершенствовать оборону.
В сентябре Черняховский вновь попытался навязать свою волю противнику и сковать его силы. На отдельных участках армейской обороны были проведены наступательные бои, они закончились некоторым улучшением занимаемых позиций.
И соседи стремились поддержать южан. В сводке информбюро за 30 августа сообщалось:
«Началась Ржевско-Сычевская наступательная операция войск Калининского и Западного фронтов против немецко-фашистских войск 9-й и 3-й танковой армий. Операция была предпринята с целью разгрома противостоящей группировки противника и отвлечения части его резервов с южного направления, а также облегчения условий борьбы советских войск на сталинградском и кавказском направлениях».
«Войска Сталинградского фронта продолжали вести оборонительные бои в большой излучине Дона, где 62-я и 64-я армии отбивали попытки противника пробиться к Сталинграду. Войска правого крыла Северо-Кавказского фронта соединениями 51-й армии отражали наступление корпусов 4-й танковой армии противника, повернутых с плацдарма от Цимлянской и Николаевской в сторону Сталинграда. Прорвав фронт армии, танки противника начали развивать удар вдоль железной дороги на Сталинград».
В августе произошли и другие события как на фронте, так и в личном плане. Армейский комиссар Кузнецов убывал к новому месту службы. Вместо него прибыл корпусной комиссар Александр Иванович Запорожец.
Расставаться с Федором Федотовичем было нелегко. За три месяца совместной службы командарм и член Военного совета не только сработались, но и сдружились.
Забегая вперед, нужно сказать, что такой дружбы у Ивана Даниловича с новым членом Военного совета не получилось, да и служебные их отношения оставались сугубо официальными.
В эти дни в сводках сообщалось:
«Завершилась наступательная операция 6-й армии Воронежского фронта. Войска армии успешно форсировали Дон южнее Воронежа и захватили плацдарм на его западном берегу севернее Коротояк. В результате этого немецко-фашистское командование вынуждено было израсходовать под Воронежем до пяти дивизий, предназначавшихся для наступления к Волге.
Завершился отход войск 51-й армии Сталинградского фронта. Соединения армии закрепились на линии озер южнее Сталинграда. Навстречу наступающему противнику на р. Аксай была выдвинута оперативная группа генерал-лейтенанта В. И. Чуйкова, которая позднее была включена в состав 64-й армии.
Войска Сталинградского и Юго-Восточного фронтов (командующий обоими фронтами по совместительству генерал-полковник А. И. Еременко) повсеместно отошли на внешний оборонительный обвод Сталинграда и остановили на этом рубеже наступление противника. Первый этап оборонительного периода битвы на Волге окончился».
Слова сводки о том, что Еременко командует Юго-Западным фронтом «по совместительству», коснулись и Черняховского. Позвонил командующий фронтом Ватутин:
— Иван Данилович, приезжайте ко мне вечерком, часикам к десяти. Дело есть, — сказал Ватутин.
— Что прикажете захватить с собой? — осведомился Черняховский.
— Ничего, жду одного вас.
Николай Федорович принял командарма по-домашнему, не в штабе, а на квартире.
— Завтра я, Иван Данилович, убываю на новый фронт, — сказал Ватутин, — а сегодня на досуге хочу вместе поужинать, поговорить.
Новость ошеломила Черняховского. По пути в штаб фронта он передумал о многом, но того, о чем услышал теперь, и в мыслях не было. Иван Данилович очень уважал Ватутина и не только потому, что многим был ему обязан, а главным образом за его высокую оперативную зрелость, чуткость к людям, умелый подход к подчиненным, видел в нем талантливого военачальника и учился у него. Расставаться с ним было тяжело. Тронуло до глубины души и приглашение Ватутина на дружеский ужин.
— Куда же переводят вас, Николай Федорович? — спросил Черняховский, подавляя нахлынувшие чувства.
— Приказано возглавить Юго-Западный фронт, а на Воронежский Ставка назначила Филиппа Ивановича Голикова.
Надолго запомнился этот прощальный вечер и душевный разговор. Вспоминали о прошлом, заглядывали в будущее. Но не один из них не мог предвидеть тогда тех резких перемен, которые вскоре произойдут под Сталинградом.
С этого дня Черняховский кроме своих забот по 60-й армии, регулярно искал в сводках сообщения о Юго-Западном фронте и что происходит под Сталинградом. Но Информбюро изо дня в день повторяло одну и ту же короткую фразу: «Советские войска вели упорные оборонительные бои с противником в районе Сталинграда и на Кавказе».
В ноябре холода и вьюги «охладили» действия войск.
В 60-й армии изучали юбилейный приказ Народного комиссара обороны. Сталин торжественно провозгласил: «Недалек тот день, когда враг узнает силу новых ударов Красной Армии. Будет и на нашей улице праздник».
Ждать пришлось недолго. Ненастным утром 19 ноября несмолкаемый грохот советской артиллерии в придонских и приволжских степях возвестил о начавшемся контрнаступлении советских войск. На пятый день сражения усилиями Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов в районе Сталинграда было завершено окружение 330-тысячной немецкой группировки.
После разгрома врага под Сталинградом южные фронты приступили к освобождению Донбасса. А войска Воронежского фронта все еще находились в обороне, вели разведку и небольшие бои местного значения. Все понимали, что и на Воронежском фронте бурные события не за горами, и каждый по-своему готовился к ним.
Но, наверное, никто в армии не ожидал предстоящего наступления с такой душевной тревогой, волнениями и надеждами, как сам командарм.
Прошло почти полгода его командования армией. Он уже привык к почтительному обращению к нему со словами «товарищ командующий», в которые вкладывалась и душевая теплота, и вера в своего начальника, в его мастерство, умение добиваться победы малой кровью.
А этого мастерства он как командующий пока еще не проявил. Оборона протекала без крупных столкновений. Ни большого таланта, ни особого творчества, чтобы руководить такой обороной, не требовалось. Оперативные способности, воля и характер командарма, слаженность войск, подготовленность его штаба к управлению войсками в крупных сражениях оставались пока непроверенными.
Все испытания были впереди. И как-то он справится с ними?
Десятки раз Иван Данилович всматривался в развернутую на столе оперативную карту, измерял циркулем, прикидывал, взвешивал, сопоставлял. Главная полоса вражеской обороны проходила по высокому западному берегу Дона. Особенно сильно были укреплены немцами плацдарм между реками Воронеж и Дон и город Воронеж. Летние попытки овладеть городом и отбросить противника за Дон успеха не имели.