Страница 8 из 67
Ракеты «изготавливались» прямо в пусковых установках из смеси драконьего огня, серебра, ртути и ещё чего-то, а потому были очень мощными, но против ифритов я их применять не собирался. Во избежание крупного скандала с джинами, живущими в Пекельном мире. Моё мотопомело это ведь оружие против драконов. Зато по крепости Маштагара я мог отработать ракетами без малейшего стеснения. Мой друг гном-дракон изготовил мне не только помело, но и всё остальное оружие и самое главное пошил мне из своих крыльев пальто, казаки, перчатки и шляпу, а из своей драконьей шкуры всю остальную волчью одежду и даже изготовил для меня специальные защитные очки. Только если ифрит не врежет мне своим огненным кулаком или плетью по физиономии, то всех остальных ударов я даже не почувствую. Подумав, я всё же решил сказать колдуну, с которым шел в бой:
— Шагар, это мотопомело драконьей работы и предназначено оно для борьбы с драконами. Вся моя волчья одежда тоже пошита из шкуры и крыльев дракона. Как только я сяду на него, то сразу же превращусь со своим мотиком в одно целое. Ты сядешь позади, и мой плащ обхватит тебя. Поэтому ты тоже намертво прилипнешь к помелу, а потому не волнуйся, чтобы я не вытворял в воздухе, ты не свалишься вниз. Те две «Беретты», как мне кажется, отличное оружие, но расстреляй сначала все патроны из них, а уже потом вооружайся «Глоками». Они тоже изготовлены моим другом, как и «Кольт». Как только у тебя кончатся патроны для «Глоков», я спущу тебя на землю. Только учти, тогда у тебя останется один «Кольт», а он у меня очень мощный.
Колдун успокоил меня:
— Не волнуйся, Серёга. Старый Шагар не промахнётся ни разу, а на земле мне и твой «Кольт» не понадобится.
Хорошо, если всё так и будет. Я расстегнул пуговицы на разрезе пальто сзади, сел в седло, колдун сел позади меня и пальто плотно прижало его к мотоциклу. Немного подумав, я отдал очки Шагару и, плавно взлетев в воздух, полетел в сторону Пакистана снова совершенно невидимый, хотя сейчас нас было обнаружить куда легче. В том ущелье, которое мы покинули, уже наступило лето. Там склоны были покрыты травой, цвели цветы и воздух был напоен ароматом тех из них, которые были ночными. Там же, куда мы прилетели, царила зима. Ещё бы, убежище Маштагара находилось на высоте в пять километров, под высоченной каменной стеной, выше которой лежал ледник. Это была верхняя часть ущелья, а Тирич-Мир самая высокая вершина Гиндукуша — убийцы индусов, и, как говорят, чуть ли не самая опасная в мире гора для альпинистов. Полагаю, что в первую очередь из-за колдуна Маштагара.
С высоты в шесть с половиной километров, подлетев на расстояние в четыре километра, я стал разглядывать убежище хозяина перевалов Гиндукуша и обнаружил, что это современное шале с зимним садом позади него. В передней части, обращённой к ущелью, имелась даже посадочная площадка для пары вертолётов, но она пустовала. Зиндан находился не в самом шале с мощными железобетонными стенами, а рядом с вертолётной площадкой. По всей видимости, Маштагар терпеть не мог, чтобы в его маленьком раю появлялся хоть кто-то кроме него. Он и ещё один колдун находились внутри шале, а его слуги-умертвия снаружи. Их было семеро, и они сидели прямо на бетоне под стеной, сжимая в руках оружие. Как же я ненавижу поднятые из могилы трупы. Они жутко смердят.
Стоило нам только приблизиться, как из зиндана стали вылетать один за другим ифриты. Поскольку скрывать своё присутствие уже не имело никакого смысла, я выпустил в шале двенадцать ракет. Рванули они знатно. Мощную внешнюю железобетонную стену разнесло на куски. Досталось и второй стене, за которой находились главные помещения горного шале колдуна. Троих умертвий разорвало в клочья, но четверо уцелели и побежали внутрь, наверное греться, пока шале не выстудилось. Я же, как и собирался с самого начала, немедленно напал на ифритов и Шагар, подняв руки немного выше моей головы, открыл по ним беглый, но очень точный, можно сказать убийственно меткий, огонь. Ртутно-серебряные пули с вольфрамово-молибденовой оболочкой пробивали их мощные торсы в чёрных кожаных жилетах и взрывались внутри.
Ифриты дико взревели и стали немедленно удирать от нас, но это была всего лишь их первая реакция. Они быстро разделились на две группы, и в небе над горой Тирич-Мир закрутилась огненная карусель. Понять сразу, кто за кем гонялся, было попросту невозможно. Нашим врагам не повезло в первую очередь потому, что мы составляли с мотопомелом практически одно целое и потому я вертелся в небе чёртом, стараясь держаться к ифритам как можно ближе, но в то же время не попадать под удар их огненных бичей. Шагар стрелял по ним практически из любого положения и буквально каждый его выстрел достигал цели. Поэтому ифритам приходилось не сладко.
Они ревели, как бешенные и отстреливались от нас точно так же, но постепенно их скорость замедлялась. Между тем я постоянно вёл счёт израсходованным боеприпасам и когда понял, что у моего бортстрелка осталось всего четыре обоймы, ловким манёвром направился к вертолётной площадке и попросту сбросил его. Сразу после этого полы моего пальто превратились в крылья, и я взялся за ифритов всерьёз. Удар драконьего крыла страшен. Драконы могут крыльями срубать скалы, а ифриты к этому времени уже пыхтели, как паровозы, и летали, через не могу. Самое время было перейти в наступление. Я резко увеличил скорость и стал подниматься вверх. Ифриты хотя и были ранены, погнались за мной.
Взлетев выше вершины Тирич-Мир, я сделал кульбит и полетел навстречу самому прыткому из ифритов. Хотя у меня и имелась возможность отрубить ему голову, я не стал этого делать, ведь в таком случае он уже никогда не воскреснет. Грызня с ифритами и особенно джинами, в будущем мне была не нужна и потому я нацелился ему в грудь. Удар был страшным. В том числе и для меня, но я выдержал, а вот разрубленный ифрит тотчас исчез, но воздушный бой сделался ещё ожесточённее. Вообще-то я здорово сглупил, что не забрал у Шагара защитные очки. Один из ифритов залепил мне огненным шаром в рожу, и я на несколько мгновений ослеп, хотя и успел зажмуриться. Воя от нестерпимой боли, я чисто интуитивно срубил второго ифрита и стал удирать от этих горячих восточных парней.
Минут через пять моя волчья натура сделала своё дело, и зрение вернулось ко мне полностью. Хотя я и улетел от ифритов далеко, они не прекратили погоню, а зря. Снова сделав кульбит, я помчался им навстречу, и, не смотря на ураганный огонь, срубил третьего ифрита, после чего ещё минуты через три четвёртого и принялся гоняться за пятым. Тот явно тянул время. Скорее всего, Маштагар уже вызвал подкрепление, и мне следовало поторопиться, но моему мотопомелу досталось больше, чем мне и оно стало терять скорость. Хорошо ещё, что высота была большой, а ифрит находился как раз между мною и высокогорным дворцом старого колдуна. Чтобы завалить последнего ифрита, мне всё же пришлось выпустить по нему три ракеты, но я сделал это с такой целью, чтобы они взорвались рядом с ним и сбили его с толку. Моя уловка увенчалась успехом и я, наконец, летя на почти мёртвом помеле, разрубил и его, после чего, пользуясь драконьими крыльями, стал планировать к шале.
Там шла перестрелка между Шагаром и ещё откуда-то взявшимися умертвиями. В зиндане тоже завязалась ожесточённая схватка и судя по синему пламени, Сдвоенный Клык успешно обезглавливал умертвия. На тяжело раненого волка он не был похож и в тот момент, когда я заходил на посадку, мой друг вырвался из зиндана. Он был громадным, светло-серым волком. Посадив руины помела, я слетел с него чёртом и направился к шале. Шагар к тому времени перестрелял почти всех умертвий, его оборонявших. Маштагар почему-то не сделал ноги, хотя ловить ему тут уже было нечего. Два матёрых волка и опытный колдун с «Кольтом Питон» в руках, да ещё и с целой кучей боевых амулетов смело могли гарантировать ему мучительную смерть. Пока находился в облике человека, я истошно заорал:
— Салех Аль-Рахим по прозвищу Маштагар, выходи!
Вслед за этим внутри дворца раздался возмущённый крик, причём не мужской, а женский: