Сюрприз

Спальня представляла собой затемненное помещение, выдержанное в том же похоронном стиле, что и весь дом. Тяжелые черные шторы на окнах были раздвинуты, но проникающий сюда свет, казалось, был не в состоянии одолеть мрак. На кровати лежало покрывало траурного цвета. С потолка свисали черные и темно-бордовые светильники.

Самым привлекательным зрелищем в спальне был округлый зад Имоджин. Маттиас почувствовал, как у него заныло в паху.

Имоджин нагнулась, чтобы достать из-под кровати железный чемодан, и взору Маттиаса предстали обтянутые платьем обольстительные полушария крепких женских ягодиц. Юбки платья приподнялись, приоткрыв элегантные икры в белых чулках. У Маттиаса вдруг возникло нестерпимое желание запустить руку под платье и пощупать то, что находится повыше чулок.

Внезапно нахлынувшая мощная волна желания ошеломила Маттиаса. Он перевел дыхание и заставил себя сосредоточиться на насущных проблемах.

— Мисс Уотерстоун!

— Что такое?! — Имоджин, вздрогнув, резко выпрямилась и повернулась. Лицо ее было пунцовым от напряжения. Она повернулась и задела рукой маленького, страшноватого глиняного божка на столе. Уродец упал на пол и разлетелся на мелкие куски.

— Проклятие! — нахмурилась Имоджин, глядя на осколки.

— Не тратьте силы на сожаления, — сказал Маттиас. — Это не относится к Замару.

— Правда не относится? — Имоджин стала поправлять белую шапочку на голове, которая сбилась набок. — А я не слышала, как вы шли через зал, милорд. Вы, случайно, не закончили инвентаризацию библиотеки?

— Увы, нет. Я едва начал, но пришел сюда, чтобы обсудить нечто более важное.

Ее лицо посветлело.

— Наш план относительно того, как заманить в ловушку Ваннека?

— Ваш план, а не мой, мисс Уотерстоун. Мы с миссис Элибанк обсудили кое-какие стороны этого дела и пришли к одному мнению: ваш замысел неразумен, опрометчив и весьма опасен.

Она в смятении уставилась на него потемневшими глазами.

— Сэр, вы не сможете удержать меня.

— Я был почти уверен, что вы отреагируете именно таким образом. — Несколько мгновений он молча смотрел на нее. — Что вы предпримете, если я откажусь помогать вам и не стану играть ту роль, которую вы мне отводите?

— Вы отказываетесь выполнить обещание, данное моему дяде? — спросила она после паузы.

— Мисс Уотерстоун, обещание, которое я дал Селвику, было весьма общим. Его можно интерпретировать по-разному, и поскольку обещал я, я и буду расставлять акценты.

— Гм… — Имоджин уперла руки в бока и стала постукивать носком о пол. — Вы намерены нарушить слово, сэр?

— Вовсе нет. Свои обещания я всегда выполняю, и это не станет исключением. — Маттиас почувствовал, что начинает злиться. — Я пришел к выводу, что наилучший способ выплатить долг вашему дяде — это отговорить вас от опасной затеи.

— Предупреждаю вас, сэр… Вы можете отказаться мне помочь, но вам не удастся отговорить меня. Я признаю, что ваша поддержка очень важна для меня, но уверена, что я смогу справиться и без вас.

— Неужели? — Маттиас сделал шаг в глубину комнаты. — И как же вы этого добьетесь, мисс Уотерстоун? Может быть, снова встретитесь с ним в чьей-нибудь спальне, как это было три года назад? Согласен, что такое предложение усилит его интерес.

Несколько мгновений Имоджин ошеломленно молчала. Затем в ее глазах сверкнул гнев.

— Как вы смеете, сэр?

Маттиас почувствовал горечь в душе, но подавил это чувство. В данном случае цель оправдывала средства. Он процедил сквозь зубы:

— Приношу извинения за то, что я навел справки об инциденте, мисс Уотерстоун. Однако, — безжалостно продолжал он, — мы не можем игнорировать прошлое. Факты остаются фактами. Если Ваннек соблазнил вас однажды, он попытается сделать это опять. И если вы не попытаетесь использовать свои чары, чтобы заманить его в ловушку…

— Черт побери! Ваннек не соблазнил меня три года назад! Он меня скомпрометировал! А это совершенно разные вещи!

— Разве?

— Первое означает реальность, второе — лишь то, что кому-то что-то показалось. — Имоджин презрительно фыркнула. — Я полагала, что человек ваших умственных способностей должен бы провести различие между этими двумя понятиями.

Маттиас вспыхнул:

— Сколько бы вы ни спорили о мелочах, это ничего не меняет. Проблема-то остается. И вряд ли это поможет вам справиться с таким типом, как Ваннек.

— Уверяю вас, что мне это под силу, и я с ним справлюсь. Но я прихожу к выводу, что вы правы в одном отношении, сэр. Вероятно, мне не потребуются ваши услуги. Первоначально, продумывая план, я полагала, что ваше участие будет весьма полезно мне, но сейчас склоняюсь к тому, что вы будете мне мешать, а не помогать.

По непонятной для Маттиаса причине слова Имоджин добавили масла в огонь его гнева.

— Да неужто?!

— По-видимому, вы не тот человек, за которого я вас принимала.

— Черт побери! И какой же я, по вашему мнению, человек?

— Я полагала — как выяснилось, ошибочно, — что вы человек действия, что вас не испугает опасность… Человек, способный идти на риск без малейших колебаний.

— И откуда же у вас такое обо мне представление?

— Из ваших статей о древнем Замаре. Читая эти захватывающие статьи о путешествиях и исследованиях, я решила, что вас привлекает острота ощущении в драматических ситуациях. — Она презрительно улыбнулась. — Выходит, я ошибалась.

— Мисс Уотерстоун, вы хотите сказать, что мои статьи написаны на основе вторичных данных, как статьи этого злосчастного И.А.Стоуна?

— И.А.Стоун предельно честен относительно того, откуда он берет информацию. Он не делает заявлений о том, что собственными глазами видел то, о чем пишет. А вы их делаете. Вы выдаете себя за человека действия, но, похоже, вы таковым не являетесь.

— Я ни за кого себя не выдаю, несносная…

— Очевидно, то, что вы пишете, это простая беллетристика, а не факты. Прискорбно, что я видела в вас умного, находчивого джентльмена, готового дерзать. И еще я глубоко заблуждалась, считая, что вопрос чести для вас выше всяких мелких неудобств.

— Вы не только мое мужество, но и мою честь подвергаете сомнению?

— А разве для этого нет оснований? Совершенно очевидно, что за вами долг, сэр, но очевидно и то, что вы намерены уклониться и не платить его.

— Я был должен вашему дяде, а не вам.

— Я вам уже объясняла, что унаследовала этот долг, — парировала Имоджин.

Маттиас сделал еще один шаг в глубь комнаты.

— Мисс Уотерстоун, вы испытываете мое терпение.

— Я вовсе и не помышляла об этом, — угрожающе ласковым голосом сказала она. — Я просто пришла к выводу, что вы не будете принимать участие в осуществлении моего плана. И тем самым я освобождаю вас от данного вами слова. Отправляйтесь восвояси, сэр.

— Черт побери! Вам не удастся так легко от меня отделаться! — Двумя широкими шагами Маттиас преодолел разделяющее их пространство и схватил Имоджин за плечи.

И тем самым допустил ошибку. В мгновение ока его гнев трансформировался в желание.

Несколько мгновений он не мог пошевелиться. Казалось, на него опустился могучий кулак и парализовал его. Маттиас попытался вздохнуть, но аромат духов Имоджин затуманил его сознание. Он смотрел в бездонную глубину голубовато-зеленых глаз и думал: не утонет ли в них? Он открыл рот, чтобы завершить спор ядовитой репликой, но слова застряли в горле.

Гнев во взгляде Имоджин исчез. Вместо него появилась озабоченность.

— Милорд! Что-то случилось?

— Да. — Это было все, что он смог сказать не разжимая зубов.

— Что с вами? — Озабоченность Имоджин сменилась тревогой. — Вы нездоровы?

— Вполне вероятно.

— Боже милостивый! Я не заметила это сразу. Без сомнения, этим и объясняется ваше странное поведение.

— Без сомнения.

— Может быть, вы приляжете на кровать на несколько минут?

— Я не думаю, что это будет слишком разумно…

Она была такой мягкой. Сквозь рукава платья он почувствовал тепло ее тела и вдруг понял, что ему чертовски хочется знать — с такой ли пылкостью предается она любви, с какой ведет спор. Он заставил себя оторвать руки от ее плеч.