Страница 3 из 14
— Мяу-у-у, неплохая идея, — согласился он. — Но, пожалуй, немного рискованная… Подумать только, а если кто-нибудь проснется и увидит меня и тебя? Нас назовут ворами, да и вообще затея довольно злая.
Сё нахмурился.
— Уж не боишься ли ты пойти со мной?
— Я — боюсь? — обиделся То. — Я тебя когда-нибудь раньше предавал?
Вечером То и Сё стали готовиться к экспедиции в курятник. После долгих уговоров То согласился поменять белую рубашку на черную, чтобы казаться как можно более незаметным.
Сё надел войлочные туфли. Теперь он крался тихо-претихо. А коту туфли были ни к чему, поскольку коты и без того двигаются бесшумно. Прежде чем покинуть хижину, Сё перерыл все ящики комода.
— Что ты ищешь? — спросил То. — Надо спешить.
— Мне нужна маска на морду, как у всех воров в кино, — ответил пес. — Но я ничего подходящего не нахожу.
— Глупости, — сказал То. — Все и так тебя узнают, хоть в маске, хоть без нее.
— Но мне нужна маска, — заупрямился То и в конце концов натянул на голову носок.
Но не успел пес пройти и несколько шагов, как упал навзничь.
— Ой, как темно, — сказал он. — Я ничего не вижу.
— Глупый! Ты забыл проделать дырки в носке, — прошипел кот.
Сё стащил с себя носок, прокусил в нем пару дырок и снова надел его на голову. Теперь он видел хорошо, и пес с котом шмыгнули к курятнику.
То тихонько подполз к двери и поднял крючок. Дверь негромко заскрипела, когда ее открывали, но, казалось, никто в курятнике ничего не услышал.
То и Сё осторожно вошли в курятник.
— Кажется, удалось, — прошептал Сё. — Я думал, что сердце мое вот-вот остановится.
— Шшш, — шикнул То, — пожалуйста, заткнись!
Они тихонько подползли к насесту Кукареки-Петруса.
Так тихо…
Так тихо…
Так тихо…
И вот свершилось:
— Трах-хх! — Раздался страшный треск.
То наступил на яичную скорлупу. Оба застыли, оцепенев от страха. Неужели их услышали? Звук этот прозвучал подобно удару грома. Но курицы и петух по-прежнему спали. То да Сё уже собрались пойти дальше, как вдруг одна курица встрепенулась.
Неужели их разоблачат в тот момент, когда они так близки к гребенке Кукареки-Петруса?
Это проснулась старая курица Фасолинка. Потянувшись, она надела очки.
— Кто там? — осторожно прокудахтала она.
Пес и кот затаили дыхание. Но Сё не удержался.
— Не-е-т, — заикаясь, произнес он. — 3-з-здесь ни-и-икого не-ет.
— Ну, тогда ладно. А то мне показалось, что я слышу какие-то звуки. Видимо, начинаю стареть.
То да Сё с облегчением вздохнули.
Они подкрались к петуху. Теперь оставалось лишь найти гребенку. А она лежала возле зеркала, где ее легко было достать.
Сё быстро схватил гребенку. Затем повернулся к То и подмигнул ему.
— Завтра Кукарека-Петрус не будет таким красавцем, каким был сегодня, — прошептал он. — Я спрячу гребенку под соломой, так что он ее не скоро найдет…
— Вообще-то жалко Кукареку-Петруса, — сказал То, прикидываясь серьезным. — Как по-твоему, может, ему лучше поспать подольше?
Взяв будильник, стоявший под насестом петуха, кот нажал на кнопку.
— Будильник не зазвонит в семь часов утра, — сказал он, обращаясь к Сё. — Ладно, пошли домой.
— Ох и крепко же я буду спать! — устало пробормотал Сё, стягивая с головы носок.
— Но тебе надо рано вставать, — напомнил То. — Нам ведь необходимо быть на вокзале, когда завтра утром мисс Люнт-Капризница прикатит в Город Авось да Небось!
На следующее утро весь Город Авось да Небось был на ногах, и все животные собрались на железнодорожной станции. Господина Нильссона произвели в полицейские, и в честь этого дня он надел свой самый красивый мундир. Он сдерживал натиск толпы, чтобы никто не подходил слишком близко к железнодорожной станции. Самые младшие животные захватили с собой листки бумаги, чтобы взять на память автограф мисс Люнт. Фотограф Города Авось да Небось, теленок Щелк, фотографировал все и всех вокруг, а редакторша Утка из местной газеты описывала все, что происходит.
Начальник станции крысенок Ролик Рельс поднял флаг, а на здании вокзала разместил небольшие американские флажки, чтобы курица-иностранка чувствовала себя, как дома.
На перроне шла репетиция городского оркестра. Крупные животные играли на рожковых инструментах, но все же громче всех раздавались звуки флейт и кларнетов, на которых играли малыши. Слышно было также, как кузнечики и сверчки водили смычками.
Неподалеку шла спевка хора певчих птиц, музыка удавалась им на славу. Больше всех волновались певшие вместе с ними бараны Альрик и Ульрик, исполнявшие сольную партию. Господин Нильссон написал гимн в честь мисс Люнт на мелодию песенки «Бэ, бэ, белый ягненочек…», и оба брата время от времени блеяли:
Альрик и Ульрик сначала не хотели петь эту песенку, так как не были уверены, достанется ли мисс Люнт хотя бы ложка каши, если она выйдет замуж за Кукареку-Петруса. Но Стихоплет-кузнец так огорчился из-за того, что его стишок не понравился баранам… И они согласились спеть. Поэтому-то и поднялся в то утро такой небывалый шум на железнодорожной станции.
— Бум-бом, бум-бом, бум-бом, — звучал оркестр.
— Ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля, — выводил трели хор певчих птиц.
— Привет, привет, красавица… — блеяли Альрик и Ульрик.
— Хотим видеть мисс Люнт! — кричали малолетки, терявшие терпение из-за того, что поезд так и не приходил.
Но вскоре Ролик Рельс получил депешу, что поезд на подходе. Все напряженно ждали. Наконец запели рельсы, и там, вдали, показался поезд, который вез мисс Люнт-Капризницу.
Ролик Рельс махнул красным флажком, и поезд остановился. Дверь вагона открылась.
Животные вытянули шеи. Но это была не мисс Люнт. Вместо нее из вагона выскочили четыре здоровенных бульдога. Они злобно оглядели встречающих и поманили к себе господина Нильссона.
— Мы — псы-телохранители мисс Люнт, — рыкнул один из бульдогов. — Все в порядке?
— Да, господин пес-телохранитель, — произнес бык, от удивления забыв зарифмовать свой ответ.
Бульдог повернулся к вагону, и оттуда вышла мисс Люнт.
— О-о-о-о-о-о-о! — дружно простонали животные. — Какая красавица!
Курица была и впрямь прелестна. Перья ее так и блестели на солнышке. Голова была напудрена; у нее были длинные черные ресницы и накрашенный алой губной помадой клюв. И в тон ей даже когти были намазаны таким же алым лаком.
Она приветливо улыбалась.
— Хеллоу! — прокудахтала она.
— Это означает по-английски: «Привет!» — перевел один из бульдогов. — Мисс Люнт еще не очень знаком язык, на котором кудахчут шведские куры.
Курица продолжала кудахтать что-то непонятное. Но телохранители перевели, что, приезд в Швецию ей приятен.
Господин Нильссон уже не в силах был сдерживать малышей. Они подбежали к ней, желая взять автограф. Мисс Люнт, смеясь, подписывала их бумажки. Теленок Щелк фотографировал так усердно, что пот лился с него рекой. Редакторша Утка строчила без устали, и скоро у нее кончилась бумага.
Когда немного улегся переполох, мисс Люнт недовольно спросила:
— А где же Кукарека-Петрус?
— Да, где же петух? — Животные посмотрели друг на друга. В общей суматохе о нем позабыли.
— Чудно! — сказал конь Мешок. — Может, с ним что-нибудь случилось?
— Надо поискать его дома, в курятнике, — предложил Сё. — Поедем и посмотрим.
В курятнике вначале никто не показывался, но после того, как Макс посигналил, выскочил Кукарека-Петрус.
Какой же у него был вид!