Страница 13 из 14
— Какая еще Августа? — прокудахтала старая курица Фасолинка. — Может, это моя старая тетушка Августа, которая явится сюда из Эстерсунда?
— Раз уж среди нас, в виде исключения, затесался настоящий лис, давайте споем песню «Лис торопится перепрыгнуть через льдину…» — предложил Билл-Козел.
— Глупые, нет тут никакой льдины, — засмеялся лис —.Но я знаю… Тут есть Свен-Свиненок. Иди-ка сюда, Свен-Свине-нок, давай поиграем. Ложись сюда!
После чего лис запел:
И он перепрыгнул через Свена.
И зазвучала песня про всех животных, точь-в-точь такая, какую люди поют о всех мальчиках и о всех девочках и обо всем на свете. Получилась очень длинная песня, поскольку животных было очень много. Не удивительно, что, когда песня кончилась, все охрипли и захотели пить.
Но тут появились коровы Кока, Кола и Лимонада. Они предложили гостям лимонад и прохладительные напитки. Пир шел горой.
— А теперь раздадим рождественские подарки! — предложил То.
— Кто будет Юльтомте — рождественским домовым? — спросила корова Куливия. — Я предлагаю Филиппа.
— Спасибо за такое лестное предложение, — поблагодарил Филипп Ворчун, отойдя впервые за все время праздника на один шаг от Хохотуньи. — У господина Нильссона день рождения, и поэтому я начну с его пакета из Шотландии.
«Сердечные поздравления от твоего кузена», — прочитал он.
Стихоплет-кузнец принес большой пакет. Сорвав оберточную бумагу, он обнаружил маленькую шкатулку с замочком. Быку было страшно любопытно узнать, что там внутри, но он не осмеливался поднять крышку.
— объяснил остальным животным господин Нильссон. А потом начал гадать, что это за шкатулка и что в ней лежит…
Наконец бык осторожно открыл крышку и даже вздрогнул от удивления.
Бык кивнул головой. Пожалуй, он был чуточку разочарован.
Но ничего не поделаешь. Кузен Мак-Клейн был скуп, и четыре ягодки рябины лучше, чем ничего.
Затем стали раздавать и другие подарки, которые Филипп вытаскивал из множества пакетов. И каждому животному достался подарок: поросятам — коробка красных и белых мятных конфеток, похожих на поросят; Милле-Тысяченожке — 200 шнурков для ботинок; кузнечикам и сверчкам — новые смычки для их скрипочек; Ролику Рельсу — новая железнодорожная колея; Теленку Щелку — фотокамера, снимавшая только веселых животных; Максу Пятнадцатому — водительские права, чтобы ни один полицейский не мог придраться к нему; редакторше Утке, чтобы не пользоваться карандашом, — каракатица, выбрасывавшая вещество, из которого делают тушь; Лосю — новый купальный костюм; Биллу-Козлу — билет в кино; Альрику и Ульрику — каждому по хлопчатобумажной фуфайке; Кукареке-Петрусу — новое зеркало; коню Мешку — несколько нержавеющих подков; доктору Медведю и Исидору — каждому по банке меда; Свее-Голубке — весы, чтобы взвешивать письма; лису Шустрику (по-шведски: Раску) подарили маску, чтобы прикрывать его хитрую морду; Юну-Псу — снотворное; Буссе-Зяблику — шляпу с пером… Да, едва ли все и перечислишь!
Пригородные насекомые, слетевшись на радостные крики, стали, жужжа, кружиться среди гостей.
— Можешь угощаться медком, — сказали друг другу доктор Медведь и Исидор. — Можно мы иногда будем навещать тебя и лакомиться?
Долгое время казалось, что То и Сё останутся без подарков. Но вот и они получили большой пакет.
Они сорвали обертку — что же они там нашли? Да-да, холодильник, с самыми изысканными лакомствами: свиными косточками, колбасой, мясом, молоком, сливками, ну, словом, всем, всем, что только можно пожелать.
— Какая вкуснота, чмок, чмок, — причмокивал пес Сё. — Думаю, заберусь-ка я сейчас же в шкаф да и съем самый лакомый кусочек.
Не обращая внимания на протесты кота То, он влез в шкаф и закрыл за собой дверцу, чтобы никто не последовал за ним.
Когда все пакеты опустели, Филипп Ворчун чуть не падал от усталости.
— Думаю, мне надо отдохнуть, — тяжело дыша, тявкнул он.
— Сначала возьми свой пакет, — напомнила ему Чайка-Хохотунья. — И спасибо тебе, милый мой, за сережки, которые ты мне подарил.
— Раз ты так говоришь, я, пожалуй, посмотрю на свой подарок, — улыбнулся Филипп.
Но тут же выражение его морды изменилось.
— Гррр, — проворчал он. — Снова собачий кекс, хуже не бывает!
— Милый Филипп, — верещала Хохотунья. — Не ворчи в этот прекрасный июльский вечер. А не то я снова улечу домой, на остров Флен.
И она пощекотала пса под подбородком.
— Хо-хо-хо-хо! — зафыркал бульдог. — Да, конечно же, собачий кекс. Да, после Хохотуньи он мне нравится больше всего на свете. Но послушайте-ка, не потанцевать ли нам еще немного, прежде чем лечь спать?
Животные встали друг за другом, и на улицах Города Авось да Небось начался веселый пляс.
— запели они так громко, что эхо повторяло за ними все эти слова.
Когда часы пробили двенадцать, все уже страшно устали и начали приводить себя в порядок, чтобы отправиться домой. Господин Нильссон всегда имел обыкновение произносить благодарственную речь.
И вот он, ударив копытом о стол, потребовал тишины.
произнес Стихоплет-кузнец и обнял То и Сё, этих добрых проказников из Города Авось да Небось.
— Но мы не желаем идти домой, — захныкал кое-кто из детенышей. — Еще слишком рано.
Господин Нильссон был оскорблен в своих лучших чувствах. Неужели они не слышали, что он говорил?