Другой взгляд

– И тогда-то было решено сбросить меня со скалы?

– Да. Рад, что вам понравилось.

– Блестящая идея. – Гейбриел достал из чемодана кожаный несессер, в котором хранились бритвенные принадлежности. – Если бы меня расстреляли разбойники или затоптали лошади, было бы непросто объяснить мое присутвие здесь.

Эдвард подбежал к Гейбриелу, чтобы рассмотреть содержимое чемодана.

– Мы обязательно что-нибудь придумали бы. Мы всегда находим выход из трудной ситуации.

Гейбриел встал и положил несессер на туалетный столик, затем повернулся и посмотрел на Эдварда. Мальчику в таком возрасте, каким бы смышленым он ни был, непросто, поддерживать миф о том, что его старшая сестра вдова.

– Похоже, в деле притворства вы преуспели, – заметил Гейбриел.

– Да.

– Может быть, расскажешь, как вам это удается?

– Конечно, сэр. – Эдвард оторвался от созерцания внутренностей чемодана. – Правда, иногда приходится трудно. Нужно вести себя очень осторожно, когда рядом кто-то есть, особенно миссис Тренч. Она не должна знать все наши секреты.

Гейбриел по собственному опыту знал, насколько трудно хранить секреты от слуг. Удивительно, как Венеции и ее семье удалось что-то скрывать в течение целых трех месяцев пребывания в Лондоне? Вряд ли им удастся притворяться и дальше.

– Я буду очень осторожен, – пообещал он.

Молодой человек в очередной раз наклонился и извлек из чемодана аккуратную стопку сорочек. Наклонившись, чтобы не удариться о низкий сводчатый потолок, он положил сорочки в старый разваливающийся гардероб.

Эдвард завороженно наблюдал за каждым его движением.

– Может, как-нибудь, когда вы не будете слишком заняты, мы с вами сходим в парк и запустим воздушного змея?

Гейбриел удивленно посмотрел на мальчика:

– Что, прости?

– Ну, все маленькие мальчики делают это со своими зятьями. Правда ведь? – взволнованно переспросил Эдвард.

Гейбриел облокотился рукой о свод потолка.

– Когда ты последний раз был в парке?

– Я иногда хожу туда с тетей Беатрис, Амелией или Венецией, но змея я не запускал ни разу. Как-то раз один мальчик предложил мне поиграть вместе с ним и его друзьями, но тетя Беатрис не разрешила.

– Почему?

– Мне нельзя много разговаривать с посторонними людьми, особенно с детьми, – поморщился Эдвард. – Они боятся, что я могу забыться и разболтать все наши секреты.

Каждый раз Эдвард употреблял слово «секреты» во множественном числе. Какой же груз лежит на плечах у мальчика?

– Тебе, наверное, трудно было притворяться все эти месяцы? Говорить, что твоя сестра вдова? – сказал Гейбриел.

– Мастер Эдвард? – раздался с нижнего этажа голос миссис Тренч. – Твоя тетушка просила передать, чтобы ты не надоедал мистеру Джонсу. Спускайся на кухню. Я отрежу тебе кусочек сливового торта.

Эдвард закатил глаза от недовольства и с явной неохотой поплелся к выходу. Возле двери он остановился и посмотрел на Гейбриела.

– Притворяться, что Венеция вдова, на самом деле было вовсе нетрудно, – сказал мальчик. – Она всегда носит черное.

Гейбриел кивнул.

– Я понимаю, как на такие вещи влияет одежда.

– Думаю, всех кругом интересует другой секрет, – продолжил Эдвард. – О нашем отце.

С этими словами он развернулся и исчез за дверью. Гейбриел простоял так еще несколько секунд, держа в руках галстуки и прислушиваясь к шагам Эдварда по лестнице. Да уж, в этом доме полно секретов. А в каком доме их нет?

Глава 11

Умерли еще две рыбки.

Они плавали на поверхности воды, посверкивая брюшками в тусклом серебристом свете газовой лампы.

Новый аквариум был гораздо вместительнее всех предыдущих. Он состоял из трех больших и глубоких контейнеров из дерева и стекла, соединенных прочной металлической рамой. Передняя часть аквариума была выполнена из стекла. Подводные джунгли, состоявшие из морских растений, были устроены специально для того, чтобы обеспечивать пищу и укрытие как для хищников, так и для добычи.

Убийца взял сачок и выловил дохлых рыб. За последние два дня в аквариуме погибло их больше половины. Необходимо было произвести вскрытие тушек, чтобы определить болезнь, приведшую к смерти. Скорее всего новые растения не выделяли достаточно кислорода.

Воспроизвести дарвиновский мир в миниатюре было гораздо сложнее, чем это казалось на первый взгляд. Законы природы, такие простые и ясные в теории, на практике были полны исключений и неожиданностей. Влияло все: температура, погода, болезни, пища, даже случайные совпадения вступали в игру, когда дело касалось реальности.

Однако, несмотря на исключения, теория естественного отбора подтверждалась: выживает сильнейший. Главное, подмять под себя всех остальных.

Убийца испытывал особое удовлетворение от осознания такого вывода. Только сильнейший достоин выжить и процветать.

Конечно, природа позаботилась о том, чтобы и добыча пользовалась некоторой защитой. В конце концов, необходимо во всем поддерживать баланс. Не будь добычи, что стало бы с хищниками?

И все же не было никаких сомнений относительно того, какую группу избрали неумолимые силы природы, чтобы править. Мысль о том, что природа создала хищников и добычу, была несказанно приятна. Совершенно очевидно, что сильные обладают всеми правами. Им на роду написано править слабыми, а выказывать сострадание и милосердие – это, надо полагать, идти против природы.

Сильнейшие также должны все время демонстрировать свои качества окружающим. Главное, найти достойного партнера, здоровую самку, обладающую такой же силой.

Убийца сетовал, что до сих пор поиски достойной партнерши не увенчались успехом. Но теперь он понял, что существует один весьма подходящий вариант. Нужна была женщина, обладающая сверхъестественным даром. Именно его он и хотел видеть в своем отпрыске.

Древние традиции тайного общества были хорошо известны его членам. Он знал, что Гейбриел Джонс никогда бы не выбрал посредственную женщину, типа этого фотографа, без денег и связей. Если… если бы она не обладала какими-то выдающимися способностями.

Убийца положил дохлую рыбу на стол и потянулся за ножом.

Вдоль стены плотно стояли шкафы, набитые папоротником. В их стеклянных дверях блестели неживые нечеловеческие глаза. Здесь были насекомые, рептилии, обитатели морских глубин. «Великолепные образчики неумолимого природного закона естественного отбора, – думал убийца. – Этим существам были неведомы чувства, эмоции, семейные узы, страсти и политика. Жизнь сводилась к отправлению естественных потребностей. Убей или тебя убьют».

Он взялся за рыбу. Неудавшиеся эксперименты всегда оставляли после себя неприятный осадок, но они представляли собой и немалый интерес.

Глава 12

– Кристофер Фарли сегодня у вас в долгу, мистер Джонс. – Затянутой в перчатку рукой Адам Харроу лениво играл бокалом шампанского. – Поверьте, даже если бы вас не было, великолепные работы вашей жены не остались бы незамеченными. И все же мне кажется, что ваше неожиданное возвращение привлекло дополнительное внимание.

Гейбриел оторвался от созерцания фотографии в рамке и перевел взгляд на худого, изящного молодого человека, остановившегося рядом с ним.

Венеция представила его Харроу сразу после открытия выставки. Затем ее увлекла за собой пестрая толпа, состоявшая из коллег, почитателей и просто любопытствующих. В данный момент она была занята беседой в другом конце комнаты! Очень скоро Гейбриел понял, что ему предстоит провести время в одиночестве. Выставка, безусловно, представляла собой светское мероприятие, но, помимо искренних и серьезных разговоров об искусстве фотографии, у его жены были другие, не менее важные дела.

К счастью, Харроу оказался интересным собеседником. Его голос, низкий и приятный, явно притягивал, а вел он себя немного отстраненно, сохраняя насмешливое выражение лица. Конечно, он производил впечатление джентльмена, привыкшего ко всему самому лучшему, начиная от клубов и любовниц и заканчивая искусством и вином. Его брюки и сорочка были скроены по последней моде, светло-каштановые волосы бьши зачесаны назад и напомажены бриолином для придания блеска.