Страница 25 из 84
На голове сияет шлем пернатый,
четыре пуда вес его брони.
Сверкает чешуя на медных латах
а на щите зеркальные огни.
Железное копьё несёт он сам.
А вес копья - под сотню килограмм.
Оруженосец перед ним шагает.
и снаряженье ратное несёт.
И Голиаф к Израилю взывает –
на смертный бой противника зовёт.
«Зачем, скажите, воевать вы вышли?
Я воин Филистимский! Ну, а вы?
Кто вы, я вам скажу без слов излишних –
трусливые Сауловы рабы!
Ведите же себя, как на войне!
Пусть кто-нибудь из вас сойдёт ко мне!
И, если он убьёт меня в сраженье,
то мы рабы Израиля навек!
Моя победа – ваше пораженье,
и мой народ отпразднует успех!
И станете вы нашими рабами,
и будете усердно нам служить.
Сегодня я один расправлюсь с вами
и научу свободой дорожить!
Давайте человека мне на бой,
и пусть решится всё в борьбе со мной»!
И царь Саул и все Израильтяне,
услышав эти грозные слова,
что наглостью своею сердце ранят,
пришли в унынье. Ведь не зря молва
дошла до них о мощи Голиафа,
о дикой силе страшного копья.
Страшит бойцов гиганта злая слава
И жизнь им дорога ещё своя.
Язычник грозный в наглости своей
Израиль клял в долине сорок дней.
В войсках Саула дети Иессея –
три старших сына были на войне.
Пятёрку младших Иессей, жалея
пока решил оставить в стороне.
А Елиав, Аминадав и Самма
царю служили и земле родной.
Но, ни один из них, достойный самый,
не смел вступить с врагом в смертельный бой.
И не имел таких Израиль сил –
бойца, чтоб Голиафа поразил.
А младший сын Давид теперь был дома.
К отцу он от Саула возвращён.
Он пас овец в местах ему знакомых,
а царский двор давно покинул он. 3
Вот Иессей призвал к себе Давида
и говорит: «Хочу тебя послать
сейчас в военный стан, и там открыто
хлеба и зёрна братьям передать.
Ещё сыры с собою захвати –
начальника сырами угости.
О нуждах братьев и об их здоровье
узнай и всё подробно расспроси».
Давид овец оставил поголовье
и ранним утром с грузом был в пути.
К полудню подошёл Давид к обозу.
На склоне бодро строились войска,
готовясь отразить врагов угрозы.
Все знали, битва будет нелегка.
И над долиной, на горе крутой
Войска застыли – перед строем – строй.
Давид сложил в обозе груз домашний,
на сохраненье сторожу вручил,
а сам в ряды - узнать о самом важном,
родных проведать братьев поспешил.
Он с ними говорил, когда в долину
сошел, грозя языческий гигант.
Давид увидел мерзкую картину,
услышал оскорбительный накат.
Увидел страх в сердцах Израильтян,
накрывший войско, как густой туман.
И вопросил Давид у близстоящих:
«Что будет в царстве сделано тому,
кто эту гору чешуи блестящей
поучит уваженью и уму?
Кто снимет поношение с народа,
тому, кто это чудище убьёт,
которое под оком небосвода
хулит живого Бога и народ?
Да кто он – необрезанный злодей,
чтоб так позорить Бога и людей»?
Ему сказали: «Если кто погубит
единоборца мощного сего,
того Саул, как родича полюбит –
он дочь родную выдаст за того,
великим наградит его богатством,
от податей избавит отчий дом.
И знатным человеком станет в царстве.
И весь Израиль будет за него.
Но среди нас не сыщешь, видит Бог,
бойца, который с ним сразиться б мог».
А старший брат Давида рассердился,
когда услышал, что он говорит:
«Ты, вообще, зачем здесь очутился?
Сражения тебя прельщает вид?
Ты на кого овец немногих наших
оставил, в диких пустошах пастись?
Высокомерно говоришь при старших,
домой, я вижу, вовсе не спешишь»! 4
«Что сердишься? – Давид ему сказал, –
И говорить нельзя мне, Елиав»?