Страница 71 из 91
— Отдавай богу душу, а нам — деньги! — кричали хлопцы, угрожающе размахивая оружием.
Чаще всего подстерегали они жестоких панов и земанов. Выследив «добычу», Яношик выходил из засады и кричал громовым голосом:
— Поди-ка сюда, пан! Хватит тебе драть семь шкур с крестьян!
Панское добро Яношик делил по числу товарищей на равные части. Свою долю он либо отдавал бедным и обездоленным, либо прятал в расселинах скал, пещерах и дуплах старых деревьев. Много у него было тайников, где хранились и деньги, и сукна, и разное оружие. Говорят, что немало кремницких дукатов[32] доброй чеканки закопал он в ямы, чтобы не попали они в руки ни панам, ни разбойникам.
Любил Яношик музыку и песни. Сидя вечерами в пастушьем шалаше, охотно слушал он игру на свирели. А когда девушки заводили песни, собравшись в кружок на лужайке, просил их Яношик петь еще и еще и не жалел золота в награду.
Бывало и так: соберется вольница высоко на Краловой Голе, в темном ущелье или безопасном месте в лесу, разожгут хлопцы костер, и прикажет тут Яношик бойкому Ильчику играть на волынке. И заиграет Ильчик на своей волынке с тремя трубками. А играл Ильчик так, что звуки далеко-далеко разносились по горам и лесам и веселили сердца горных хлопцев. Сидит Яношик, потягивает свою деревянную трубку в медной и латунной оправе, выложенную рыбьей костью, и разглаживаются складки на его хмуром лице.
Любимым местом Яношика была Кралова Голе. Тут-то и довелось ему раз схватиться с панами. Выслали паны гайдуков и целое войско изловить Яношика, да не вышло у них ничего, и с позором повернули они вспять. А расправился с ними Яношик один со своей валашкой, что рубила, как сотня бойцов.
Бывал Яношик и в Просечной, и в Римавской долинах. Убил он там в бою генерала, что шел на него с шестьюстами солдат. Как пал в бою генерал, разбежались солдаты.
Любил Яношик ходить переодетым. То бродил он из деревни в деревню в обличье нищего, то появлялся в городе в одежде монаха. А то, нарядившись паном, верхом на коне являлся нежданно-негаданно в замок и принимал почести, подобающие знатному гостю. Потом забирал все, что хотел, подчас наказывал жестокого хозяина и уезжал спокойно со своими хлопцами, переодетыми слугами и гайдуками. Случалось, известит он треугольным письмом, чтобы ждали его в Липтове, а на другой день, словно дикий овес взойдет, где его не сеяли, окажется там, где его и не ждали, — на другом конце Словацкой земли.
Расставят на него сети — ускользнет, как угорь. Зайдет в корчму недалеко от деревни, ест, пьет, веселится с парнями — и вдруг скроется с глаз. Только на другой день узнавали паны, где он был, что делал и как ушел от них почти из-под рук.
Так ходил он по горам много лет. Мстил панам, помогал бедным, защищал обездоленных. Во многих поместьях, во многих замках магнаты стали лучше обращаться с крепостными — не из милосердия, конечно, а из страха перед местью Яношика.
Сгубила Яношика измена. Коварный музыкант Ильчик выдал панам место, где скрывался Яношик, и сказал, как его поймать. Помогал изменнику какой-то газда[33]-предатель. Этого газду Яношик хорошо знал, и потому, когда однажды зимой приехал газда в горы, чтобы позвать Яношнка в гости, тот, не подозревая измены, доверчиво сел к нему в сани. Лишь только доехали они до деревни, выманил газда у Яношика его могучую валашку. А в избе уже сидели в засаде гайдуки с солдатами.
Едва переступил Яношик порог, как поскользнулся и упал: насыпали ему враги гороху под ноги. Навалились гайдуки на Яношика и связали по рукам и ногам. Но одним рывком разорвал Яношик веревки и давай хлестать солдат и гайдуков, приговаривая с насмешкой:
— Эй, сколько вас, сушеных, пойдет на фунт?
Плохо пришлось гайдукам, начали они отступать к дверям. Но тут какая-то сморщенная старуха визгливо крикнула с печи:
— Перерубите ему пояс!
Ударил один солдат, и так метко, что сразу перерубил пояс с волшебным корнем, что дала ему горная дева. Лопнул корень, и пропала сила Яношика. Без валашки и пояса не мог одолеть он врагов. Снова связали его, положили в сани и отвезли в тюрьму. Было это в Кленовце, близ Тисовца, у газды Благи.
Держали Яношика сначала в старой Граховской башне, а потом перевели во Врановский замок. В мрачном подземелье лежал Яношик, прикованный к стене, и лишь для допросов и пыток выводили его из темницы.
Горько и тяжко ему было. Но не о себе, не о своей судьбе были думы Яношика, а о друзьях и больше всего о бедном народе. С грустью вспоминал он свободу и свою вольницу, вспоминал, как сиживал он с хлопцами на Краловой Голе, как ходил с ними по зеленым лесам, по горам и долам на утренней заре и под мерцающими звездами, под солнечными лучами и при сиянии месяца. Вспоминал Яношик о словацком народе и глубоко вздыхал:
— Ох, бедный люд, кто теперь заступится за тебя!
А потом привели Яношика на суд и осудили на смерть. Было это в 1713 году, в тринадцатый день марта месяца.
Окруженный солдатами, сопровождаемый толпой народа, смело шел Яношик к виселице. Был он молод и полон сил. В последний раз взглянул он на горы, в последний раз взглянул на леса, на прекрасное солнце. Но не пал он духом, а твердо шагал, гордо подняв голову. И четыре раза прошелся в танце Яношик вокруг виселицы, чтобы видели паны, что не страшна ему смерть. Так кончил свои дни добрый горный хлопец Яношик.
А что сталось с могучей валашкой?
Завладев ею, паны укрыли валашку за семью замками, за семью дверями. Но не осталась она взаперти. Начала валашка рубить первую дверь. Рубила, рубила — прорубила одну, принялась за другую, за третью… И так добралась она до седьмой. Рубит валашка последнюю дверь, а Яношика на казнь ведут. Одолела валашка и седьмую, последнюю дверь, но уже поздно было — Яношик испустил дух.
А валашка скрылась в горах. На любимой Яношиком Краловой Голе вонзилась она в дерево, да так и осталась навеки.
А что сталось с горными хлопцами?
Недобрый был их конец. Оставшись без атамана, не смогла вольница противиться панской силе. Переловили хлопцев одного за другим, побросали в тюрьму, и там окончили они дни свои. Многие, как и Яношик, приняли лютую смерть.
Погибли горные хлопцы, но не забыты их имена. С особой любовью хранит народная память имя Яношика.
Помнит народ все места, где он хаживал и жил, помнит все его тропинки, пещеры. А больше всего ходит рассказов о кладах с дукатами, что прятал он в дуплах старых дубов и в расселинах на обрывистых скалах.
До сих пор кое-где в словацких деревнях висят в хатах картинки с изображением горных хлопцев, нарисованных красками по стеклу, — и в зеленых рубахах, белых штанах и широких поясах, с валашкой в руке и ружьем за плечами.
В длинные зимние вечера вспомнит старый газда давно минувшие времена и обязательно начнет рассказ о горных хлопцах. Он покажет вам на картинке и Суровца, размахивающего валашкой над головой, и Грайногу, перескакивающего через бук и ели, и всех остальных добрых хлопцев, а прежде всего — Яношика. Поведает старик о его силе, о том, сколько он претерпел, как мстил панам за словацкий народ, как преследовали его за то и как погубили.
Тихо в избе, разве только у кого вздох тяжелый сорвется. Жалко всем доброго хлопца.
А убеленный сединами газда махнет рукой и добавит:
— Да воздаст ему бог! Ведь за то пострадал он, что защищал свой народ… Но есть старинное пророчество — верьте ему дети: опять придет Яношик словакам на помощь. И тогда жизнь станет лучше… Уж поскорей бы пришел!
Совушка — мудрая головушка
Жил когда-то не царь-царевич, не король-королевич, не мудрец и не волшебник, не кудесник и не отшельник, не шляхтич и не пан ясновельможный, не политик осторожный, не министр, не военный, не чиновник надменный, не купчишка тучный, не певец сладкозвучный, не лекарь и не знахарь, одним словом — просто пахарь, удалой мужичок по имени Бурачок. А имел он разум не царский, и не шляхетский, и не панский, а, как говорят, самый что ни на есть крестьянский.
32
Кремницкие дукаты — деньги, чеканившиеся на монетном дворе в городе Кремнице (Словакия).
33
Газда — крестьянин, хозяин.