Страница 31 из 93
- Тем, что ваша война затянулась, - опустевшая чаша нашла прибежище на столике, а из рукава Кейсо появилась золотая цепь, звенья которой перемежались крупными бусинами солнечного камня. Цепь была длинна, ее хватило, чтобы дважды обернуться вокруг запястья Кейсо и почти исчезнуть в складках плоти. - И тем, что пока она идет, казна Вилхо не получает золото. Забыли о море корабли Ину, и не отдают положенной доли кёнигу. Твои аккаи не ходят в набеги... не идет торговля... не снят урожай...
Кейсо трогал бусины, перечисляя убытки, которые терпит корона.
- Кёниг желает, чтобы ты остановился.
- А Ерхо?
- И он тоже. Вы вдоволь померились силой, так он мне сказал.
Трусливый жадный человек, по недомыслию поставленный богами над другими людьми. И золото ему важнее чести. И сумей Янгар десять лет тому правду разглядеть, разве принес бы клятву?
В ту первую встречу Вилхо Кольцедаритель восседал на троне. Он показался огромным, каким не может быть человек обычный. Одежды его ослепляли сиянием драгоценных камней, а лицо и руки Вилхо покрывала золотая краска.
...в ту первую встречу Янгар едва не отступил.
...сердце вдруг остановилось.
...холодный пот потек по плечам. Руки и те задрожали, чего с Янгаром никогда прежде не случалось. Тогда он вытер мокрые ладони о штаны и, задавив саму тень страха, совершенно беспричинного, заставил себя ступить на алую дорожку.
- Кто ты? - спросил Вилхо и голос его, отраженный стенами зала, оглушил Янгара.
Перед этим человеком, да и человеком ли вовсе - огромным и оглушающе великолепным гляделся кёниг - хотелось упасть на колени.
...иначе золотой великан уничтожит Янгара.
Но Янгар устоял и сквозь сцепленные зубы ответил:
- Я тот, кто желает служить тебе.
И десять лет прошло.
Узнал Янгу, что стоит трон на особом возвышении, а тронные одежды кёнига шьют длинными, чтобы казалось, будто выше кёниг обычного человека. Что специальные зеркала спрятаны в нишах, и направляют они свет на Вилхо. Отсюда и сияние, чудесным образом кёнига окутывающее. Что под золотой краской скрывается лицо самое обыкновенное - чересчур толстого нездорового человека. И голос у него тонкий, почти женский. И что громким его делают латунные трубы, особым образом спрятанные в подлокотниках трона и стенах.
Десять лет...
...ушел непонятный страх, пусть бы каждый раз на пороге тронной залы сердце неприятно дергалось, а руки сами собой в кулаки сжимались.
...и уважения не появилось.
...но клятва все еще держала, хоть бы и не раз, не два думал Янгар, что трон Оленьего города заслуживает иного кёнига.
- Нет, - Кейсо умел угадывать мысли друга. - Не смей. Ты в одной войне увяз. И две точно не потянешь.
Это Янгхаар и без него понимал. Как понимал и то, что ему, быть может, и позволят сместить кёнига - многим не по нраву Вилхо Кольцедаритель - вот только трон Янгару не отдадут. Объединятся великие рода, защищая корону от недостойного.
И раздавят Янгара.
Да и не пойдет Янгхаар Каапо против собственного слова.
Он сам принес клятву. И сдержит ее, что бы ни случилось.
- Вот и ладно, - Кейсо погладил цепь, впившуюся в кожу. - Но меня волнует иное, малыш. Кёниг трусоват и недоволен. А недовольство его могут обратить против тебя же. Я слышал, что появились в Оленьем городе дети Ину.
- Кто?
- Талли Ину... - помедлив, Кейсо добавил: - И Пиркко Ину.
- В городе безопасно.
Троих сыновей потерял Ерхо. И правильно, что пожелает он защитить четвертого.
- Не в безопасности дело, мальчик мой. Они пришли к кёнигу просить за отца. И если просить станет Пиркко, то кёниг, быть может, и послушает...
Кейсо зачерпнул горсть орешков, но есть не стал, высыпал в чашу по одному.
- И что? - Янгхаар не понимал причин беспокойства. - Ты же сам говорил, что кёниг желает прекратить войну. И какая разница...
- Большая. Порой женщина красотой и словом может добиться большего, чем мужчины силой и сталью. Ину тебя ненавидят. И если Пиркко сумеет добраться до сердца кёнига... малыш, с этим врагом ты не справишься.
- Почему? - Янгхаар даже обидеться не сумел.
Враг?
Глупость враждовать с женщиной.
- Слишком наивен, - со вздохом сказал Кейсо.
Он замолчал, думая о своем. Молчал и Янгар, пытаясь понять, чем же сумеет повредить ему Пиркко-птичка. Сердце кёнига?
Оно такое же жирное и ленивое, как сам Вилхо.
И в этом сердце время от времени рождаются чувства к женщинам, которых при дворе множество. Но чувства эти слабы и длятся недолго.
Вилхо чересчур любит себя, чтобы любить еще кого-то.
Олли лежал на циновке, подтянув колени к груди. Он больше не плакал, но лишь дышал судорожно. Вздымались и опадали бока, словно у загнанной лошади. И нить слюны сползала по щеке. Пальцы вцепились в ременную петлю ошейника. А взгляд и вовсе был безумен.
Присев рядом с врагом, Янгар коснулся коротких волос и сказал:
- Ты зря отказываешься от еды.
Олли словно не услышал. Только дыхание замедлилось.
- Если ты не будешь есть, то умрешь.
- И что? - голос Олли был слаб.
- Ничего. Но тогда ты не сможешь убить меня.
Янгар сел и вытащил из-за пояса флягу. Прижав ее к губам Олли, он заставил сделать глоток. Крепкая перцовая настойка обожгла рот, и Олли закашлялся.
- Ты думаешь, что лишился всего, - фляга легла в руку Олли, и пальцы сжались, проминая металл.
- Разве нет?
Он все же повернулся.
Мутный взгляд. Больной.
- Просто у тебя слишком много всего было, - Янгар подпер подбородок кулаком.
- А у тебя?
Олли встал на четвереньки и потряс головой, точно надеясь избавиться от пут сна.
- У меня... у меня когда-то не было ничего, кроме жизни и ошейника. Железного, - Янгар провел рукой по шее. Порой ему казалось, что на ней остался след. Он ведь долго не сходил - красная намозоленная полоса, которая людям знающим сама за себя говорила.
- Ты раб, - с непонятным удовлетворением произнес сын Ину.
- Был. Но однажды я перерезал хозяину горло... не смотри так. Он был сволочью и заслужил. Жаль, что умер медленно.
...в своих снах, тех, которые появлялись до побега, Янгар убивал хозяина медленно. И тот, захлебываясь кровью, скулил. И вымаливал пощаду.
Хорошие были сны. Яркие.
После них и жизнь становилась веселей.
- Ты проклят, - Олли сел. - Раб, убивший хозяина.
- Проклят. Еще до этого. Наверное, даже с рождения, если такая судьба, только... какая разница? Я живу.
Вцепившись руками в короткие волосы, Олли дернул их.
- Что будет со мной? - спросил он.
- Не знаю. Мне ты не нужен.
Олли ждал.
И решение было очевидно.
- Отправишься домой. Твой отец...
- Не простит мне того позора, который я навлек на семью, - Олли вскочил, покачнулся и тут же сел.
Он не знал, как вести себя. А Янгар не собирался подсказывать. Да и позора особого он не видел.
- Твоя вина только в том, что ты оказался слабее.
- Я позволил взять себя в плен. А затем позволил надеть это, - сунув палец под ошейник, Олли дернул. - Отец предпочел бы видеть меня мертвым, чем... таким.
Он опустил голову и добавил:
- Он сделает то, что должен был сделать ты.
- Убьет сына? - в это Янгар не готов был поверить.
- Не сына, но раба, которого не должно было быть. И... если ты хочешь спросить, то да, я боюсь его гнева.
Видя, что Янгар молчит, Олли продолжил.
- Для моего отца честь рода - не пустой звук. Он скорее позволит умереть всем нам, чем...
- Породнится с таким, как я.
- И это тоже.
- По-моему, - Янгар поднялся. - Нет никакой чести в том, чтобы убивать своих детей.