Страница 12 из 69
- Смотри, - Урфин поднял руку. - Странствующий паладин.
Больше всего это походило на помесь кита и дирижабля. Исполин скользил меж облаков, и тело его заслоняло солнечный свет. Отраженный от кожи, тот становился лиловым, зеленым, красным. На моих ладонях распускалась радуга. А паладин подбирался ближе.
Непостижимо огромный.
И такой изящный.
- И его свита… крылатки.
Быстрые дельфиньи тени скользили в облаках, они ныряли и выныривали, касаясь друг друга лопастями плавников, вертелись в быстром танце, поднимаясь к самому солнцу, чтобы соскользнуть с луча. Вниз и к морю, и снова вверх.
- Они не трогают людей, если люди не трогают их.
Паладин подошел еще ближе, позволяя разглядеть себя. Его шкура сверкала на солнце. На спине она была темна, а к животу светлела до молочно-белого, жемчужного. Тяжелая китовья голова с трудом поворачивалась то влево, то вправо, и длинные усы, окаймлявшие пасть, трепетали.
- Они ловят малейшие токи воздуха, - объяснил Урфин, протягивая открытую ладонь. Их с паладином разделяли считаные метры, но я вдруг поняла - зверь не решится подойти ближе.
Жаль, мне хотелось бы прикоснуться.
- Питаются они белой пядью. Это мошки, рои которых носит воздушными течениями.
У паладина человечьи глаза. И я отражалась в черных зрачках, и в золотой радужке, как отражался Урфин, берег и далекое море. А потом паладин ушел. Он взмахнул не то еще плавниками, не то уже крыльями, и ветер едва не сбил меня с ног. Каждый взмах уносил его дальше и дальше.
Плач крылаток звал гиганта за собой.
- Прежде их было много, - сказал Урфин, разрушив очарование момента. - А теперь паладины - редкость. Люди почти всех выбили.
- Из-за мяса?
- Нет. Мясо у них жесткое, такое только для рабов и годится. Из-за костяной решетки, которая стоит в горле. Ее пускают на корсеты. А еще в голове паладина есть особое масло. Из него делают духи или ароматные мыла, еще иногда - особые свечи.
Корсеты? Масла? Духи? Убить подобное чудо ради такой ерунды?
- Идем, Иза, - Урфин подал руку. - Нам действительно пора.
Тисса ждала, присев на желтый валун. Она была задумчива, если не сказать - растеряна. Вряд ли ей доводилось видеть живого паладина. Мы переглянулись, и впервые я увидела в глазах Тиссы сожаление.
К воротам Высокого замка мы подошли даже не в сумерках - впотьмах. Пожалуй из-за темноты, а еще из-за усталости я и не обратила внимание на рыцаря. Точнее, обратить-то обратила, но приняла за статую, которых здесь имелось во множестве. Но вот статуя, громыхая броней, преградила нам путь, и Тисса со сдавленным каким-то отчаянным всхлипом распростерлась в поклоне. А Урфин как-то совсем уж обреченно произнес:
- Вечера доброго, Кайя. Не ждал тебя сегодня.
Глава 8. К нам приехал…
Не так страшен Лорд, как его малюют.
Из откровений старшего конюха, посетившего галерею Изящных Искусств, открытую под патронажем и во славу Лорда-Протектора
Нет, я люблю сюрпризы, но только приятные, потому как, если разобраться, то таракан в банке со шпротами тоже своего рода сюрприз, а вот удовольствия не доставит. Наверное, я подумала о таракане лишь потому, что сама вдруг ощутила себя насекомым. Маленьким, ничтожным и беззащитным жучком.
- Вечер добрый, - только и сумела выдавить я.
Рыцарь. Ну рыцарь.
Ну огромный. Небось, на экологически чистых стероидах вскормленный.
Так чего теперь, в обморок падать? Во-первых, камни грязные, во-вторых, не приучены Наша Светлость к обморокам. И потому держимся с достоинством, насколько это возможно. Разглядываем свежеприбывшего супруга.
Черт, он меня определенно одной рукой раздавить способен. Просто положит на плечо, и прощай, Изольда. В нем метра два роста, а если с этой штукой, которая из шлема торчит - нечто среднее между султаном цирковой лошадки и потрепанной щеткой, которой в доме убирают - то и все два двадцать будет. Против моих-то полутора метров. Вширь Их Светлость тоже раздались.
А уж грозны-то…
Броня блестит, словно маслом намасленая. Тут тебе и шипы, и рогульки, и завитушки какие-то. Даже львиные морды имеются. Пасти раззявили и хвосты плаща держат. А ветерок его этак готичненько развевает за плечами Лорда-Протектора. Для полноты картины не хватает лишь кровавых сполохов за плечами. Ну или дымов черных, зловещих.
В общем, задумалась я несколько, а очнулась от короткого и веского приказа:
- В замок.
Он бы еще “место” скомандовал.
- А ты, Урфин, ко мне!
Ага, это уже на “рядом” похоже. Я собиралась было возразить, но Тисса, вцепившись в руку Нашей Светлости бодрой рысью потрусила в указанном направлении, и мне не оставалось ничего, кроме как последовать за ней. Куда только подевалась обычная ее девичья бледность? Щеки Тиссы полыхали, что породистые маки. А пальцы, сжимавшие мое запястье, были горячи.
- Ваша Светлость, - остановилась она лишь у дверей, отделявших мои покои от общедворцовых. - При встрече с Их Светлостью надо делать реверанс.
- Сделаю, - пообещала я, изнывая от любопытства. - В следующий раз.
Больше всего я опасалась, что Гленна перехватит эстафетную палочку опеки надо мной, но Гленны не было. И вообще в покоях царила удручающая пустота. Только старый знакомец-кот, чье имя мне так и не удалось выяснить - мы сошлись на том, что я зову его Котом, а он под настроение отзывается - возлежал на кровати.
- И где все? - поинтересовалась я у Кота.
Он зевнул и потянулся, пробуя когтями атлас.
- Понятно. Крысы покинули тонущий корабль. А ты, выходит, остался?
Могу поклясться, что Кот распрекрасно понимал человеческую речь, но отвечать считал ниже собственного достоинства. Сейчас он спрыгнул с кровати, подошел ко мне и потерся о ногу, то ли утешая, то ли подбадривая.
Я наклонилась и почесала его за ухом.
Будет ложью сказать, что подслушивать я не собиралась. Очень даже собиралась - как не подслушать, если разговор пойдет о Нашей Светлости и дальнейшей ея судьбе - но имела некоторые опасения, что подслушать удастся. А тут голоса. Своевременно.
Громко.
И близко. Хотя не настолько близко, чтобы различить слова.
Мы с Котом переглянулись и прекрасно друг друга поняли.
- Веди, - велела я, здраво рассудив, что Кот лучше ориентируется в дворцовых переходах.
Он и повел, сначала к двери, которую обычно использовала Гленна - уверяла, будто за дверью нет ничего интересного. Соврала. За дверью была лестница, узкая и с крутыми ступеньками. Кот двинулся вверх, а я за ним. Правда, пришлось разуться - мои замечательные туфли имели твердую и, как выяснилось, громкую подошву. Я оставила их на ступеньках.
- Надеюсь, оно того стоит, - если разговаривать, пусть даже и шепотом, то не так страшно. - И если нас поймают, то не прикажут повесить… а то мало ли, вдруг они там не меня, а государственные тайны обсуждают. Оно мне надо, их тайны знать?
Должно быть, со стороны я выглядела жутковато. Наряд мой прогулки не вынес - измялся, запылился, а рукава белой блузы изрядно потеряли белизны. Растрепанные волосы, бормотание бормотания ради - чем не ведьма? К счастью, нам с Котом никто не встретился по пути. Да и путь этот был недалек.
Вскоре я оказалась на площадке, перед дубовой почти сейфовой с виду дверью. Кот делал вид, будто точит когти, и налегал на несчастную дверь всеми своими килограммами. И дверь поддалась, приоткрылась беззвучно, ровно настолько, чтобы мы прошмыгнули.
-…Кайя, хватит на меня орать! Дай же…
- Замолчи!
Сказано так, что даже я рот прикрыла, хотя совершенно точно не собиралась говорить. Молчание вообще, если разобраться, золото.
А голос-то, голос какой! С таким басом только парадами командовать.
Воцарилась тишина до того гулкая, что слышно было, как колотится мое сердце. Я огляделась.
Комната.
Большая такая комната. Мрачненькая, если не сказать - зловещая. Стены - голый камень. Потолок - тоже камень. И пол, что характерно, каменный, холодный. Хоть бы коврик бросил… нет, я понимаю, брутальность образа, имидж обязывает и все такое, но коврика однозначно не хватало.