Страница 49 из 51
Однако Ди повернулась не ко мне, а к Делии:
— Что я тебе сделала?
Делия покачала головой, будто не ожидала услышать столь глупый вопрос:
— Я хочу забрать твой голос.
— Королева, время истекает, — сказала Шивон. — Вырезайте ее сердце, вкладывайте в консорта и сделайте Карра королем.
Я услышал в голове приближающуюся песню короля терновника. Только сегодня он пел не «взрасти, восстань, иди», а «иди, пируй, сожри».
Элеонор посмотрела на Шивон и коротко кивнула.
Потом все слилось. Шивон прыгнула к Ди, вытянув одну руку, как будто собиралась схватить Ди за плечо, и зажав в другой кинжал. Ди нахмурилась, глядя на острие, направленное ей прямо в сердце. Я махнул рукой, ударив Шивон запястьем по лицу.
Она издала странный высокий писк и отшатнулась, выронив клинок. Из ее лица потоком падали цветы.
Элеонор отступила на шаг, когда Шивон осыпалась у ее ног кучей лепестков.
Я посмотрел на запястье. Рукав футболки задрался, открывая железный браслет на запястье, к которому прилип единственный желтый лепесток. Все-таки польза от него есть.
Я протянул руку к Элеонор:
— С тобой случится то же самое?
Она едва сдерживала гнев.
— Джеймс, — слабым голосом позвал из прохода Салливан. — На сцене слева.
Ну конечно, за сценой есть выход. Я схватил Ди за руку и боком потянул ее по ступенькам, чтобы не терять из вида Элеонор. Песня Кернунноса в моей голове просто оглушала. Пора убираться.
— Не стоит, — рявкнула Делия. — У меня еще много пуль, и я готова их использовать.
Элеонор изящным жестом сложила руки перед собой и холодно сказала:
— Опять ты… — Повернув голову к проходу, она добавила: — Патрик, натяни на голову пальто.
Я только успел осознать, что она говорит, когда задняя дверь распахнулась.
Мгновение в воздухе стояли тишина и полный, абсолютный холод.
А затем в зал хлынули мертвые. Они бежали вдоль стен, порхали вокруг светильников, как ночные бабочки, отбрасывая безумные тени на пол и стулья. Воняло серой и влажной землей. С ними пришли звуки: пронзительные вопли, булькающие крики и утробное пение. Мертвые отскакивали от фей, как от камней, но, увидев Делию, закричали по-другому — голоднее, настойчивее.
Делия развернулась и успела один раз выстрелить, прежде чем они на нее набросились. Ее скрыла масса неуловимой темноты, и даже если она кричала, все заглушали торжествующие вопли мертвых.
А потом они заметили нас.
— Ди, сделай что-нибудь. Я знаю, ты можешь.
Ди посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, как будто ее система предупреждающе сигналила: «Перегрузка! Перегрузка! Перегрузка!»
Мертвые бежали по стульям, ползли через окна, цеплялись когтями за край сцены. Я схватил Ди за плечи и посмотрел ей прямо в глаза:
— Пожалуйста, сделай это ради меня.
Ди не отводила глаз, и я почти видел, как ее мозг обрабатывает входящие сигналы. Я ждал, что она что-нибудь сделает — отбросит мертвых к стене мысленным усилием или вызовет гром небесный…
А она просто взяла меня за руки и шагнула назад.
Как только мертвые ринулись на сцену, я посмотрел под ноги и понял, что, сделав этот один маленький шаг, мы оказались в темном круге рядом с консортом Элеонор. Мертвые спешили мимо, кружась и создавая невиданные причудливые формы. Ди потянула меня за руки, чтобы я сделал еще шаг, подальше от пыльного края.
У наших ног очень спокойно, с открытыми остекленелыми глазами лежал консорт. Я думал, что он уже умер, но увидел, как он медленно моргает.
Весь мир сжался до размеров пыльного круга, и в нем находились три человека, которых сломали тремя совершенно разными способами.
Наш мир был тих.
Темный, как грозовое облако, водоворот мертвых кружился, не приближаясь, но и не удаляясь от нас.
Из толпы вышел Кернуннос.
Джеймс
— Элеонор небесная, ты сказала мне неправду.
Кернуннос ходил по краю нашего круга, как и мертвые, не приближаясь и не удаляясь. На сцене, с которой я произносил свои строчки, он казался еще страшнее. Ему здесь было не место.
Кернуннос повернул голову, украшенную оленьими рогами, и я с ужасом впервые увидел его глаза: пустые черные радужки, окаймленные пылающей красной линией, в которых смешалось будущее, прошлое и настоящее. Смотреть в них было все равно что тонуть, падать, смотреть в зеркало…
— Я говорю лишь правду, — немного раздраженно ответила Элеонор. — Я не могу иначе.
— Ты обещала мне преемника. — Кернуннос посмотрел в круг прямо на меня. — Одного, а не троих.
Элеонор подняла сердце консорта:
— Должна признаться, события несколько вышли из-под контроля. Полагаю, ты не дашь нам времени сделать все как должно?
— Круг очерчен, — сказал Кернуннос. — Я здесь. Внутри него трое, и ничего не изменится, пока не будет избран преемник.
Элеонор закрыла и вновь открыла глаза:
— Да будет так.
— Я — король мертвых. Я смотрю за мертвыми, а они смотрят за мной. Я заслужил свое место. Я пополнил ряды мертвых, прежде чем присоединиться к ним. Достойны ли эти трое? Кто из мертвых может подтвердить?
Мертвые зашевелились, закружились, поменялись местами.
Перед нами возникло темное пятно, и из него послышался голос Шивон:
— Я умерла от руки волынщика.
Нечто крылатое боком прошло по стульям, сверкая красными глазами в темном черепе.
— Я погиб от руки консорта.
Ди закрыла глаза и прижалась лбом к моему плечу.
Ядовитое облако, некогда бывшее Линнет, выплыло вперед.
— Причина моей смерти — клеверхенд.
Я вполне серьезно подумал, что она врет. Но врать Кернукносу глупо, даже если ты уже умер.
— Это правда? — прошептал я Ди.
Она затрясла головой:
— Меня обманули. Они знали, что я должна кого-то убить, чтобы их план сработал. Они хотели вложить в него мое сердце.
Я посмотрел на Карра, на яркие бисеринки пота у него на лбу и понял, чего добивалась Элеонор. Я представил себе консорта, который одновременно и клеверхенд, и король мертвых. Тогда феи станут союзниками с голодной силой, которая поглотила Делию, и смогут идти куда захотят. И тут я понял, что заставило Люка приползти к моему костру.
— Итак, все вы достойны, — сказал Кернуннос. — Однако преемник может быть только один.
Его глаза задержались на Ди.
— А зачем вам преемник? — неожиданно спросил я.
Оленерогая голова медленно развернулась.
— Я устал, волынщик. Столетия прошли с тех пор, как я стоял в этом круге.
— И так вы выбираете того, кто пойдет по вашим стопам? У всех ли, кто попал в этот круг, достаточно силы, чтобы контролировать их? — Я указал на бурлящую толпу.
— Преемник научится, — спокойно ответил Кернуннос, — как научился я.
— Значит, вы думаете, что любой из нас годится на вашу роль? — Я указал на Карра. — Он? Но он настолько глуп, что оказался в круге уже мертвым. Ди? Она даже не может смириться с мыслью, что кого-то убила.
— А ты?
— Я? — Я показал ему руки, исписанные словами. — Я с собой-то справиться не могу, не говоря уже о легионах мертвецов. А еще я — самоуверенный засранец, которому на всех плевать. Спросите кого угодно.
Кернуннос склонил голову:
— Это неправда, волынщик. Мне ведомо твое сердце. Поэтому я выбираю тебя своим преемником.
Дальше была тишина. Ничто.
Я опустил руки. Его песня гудела у меня в голове.
— Нет, — прошептала Ди, — только не ты, Джеймс. Ты достаточно для меня сделал. — Она посмотрела на Кернунноса. — Возьми меня вместо него.
Кернуннос покачал головой:
— Нет, клеверхенд, волынщик сказал о тебе правду.
— Тогда возьми меня, — сказал Салливан.
Я развернулся, и увидел, как он медленно входит в круг, прижимая к животу окровавленную руку.
— Число стоящих в круге не может меняться, — отчеканил Кернуннос.
— Не может, пока не выбрали преемника, — возразил Салливан. Я торопливо предложил ему свое плечо, переступив через консорта. Я ждал, что Салливан откажется, но он тяжело оперся на меня, и кровь сильнее побежала из-под его пальцев, заливая железное кольцо. — Ты выбрал, и теперь я здесь. Нет такого правила, которое запрещает тебе передумать, выбрав преемника. Поэтому передумай. Возьми меня.