Имя убийцы

— Я вас прошу, оставьте меня, мистер Бэньон!

— Записка, предсмертное письмо! Оно должно быть здесь. Том Дири не мог уйти из жизни, не оставив никакого следа, — он посмотрел на женщину, и его лицо стало суровым. — Где записка, миссис Дири?

Она села на ручку кресла. Бэньон удивил ее, но не застал врасплох.

— Вы, кажется, потеряли рассудок, мистер Бэньон. Конечно, такой умный человек, как вы, рано или поздно придет к мысли, что подобная записка должна быть, но вы глупец, если думаете, что я тотчас же полезу в карман и вручу ее вам.

— Да? Но я все же получу ее — представьте себе!

— О нет, этого не будет никогда! — сказала она таким тоном, словно отказывала в чем-то невозможном упрямому ребенку. — Записка является моим самым надежным залогом, и я не отдам ее ни вам, ни кому-нибудь другому.

— Значит, залог! Выходит, Лагана купил ваше молчание?

— Конечно! — миссис Дири играла носком своих лакированных туфелек. — В день смерти Тома я говорила с ним о предсмертной записке. Он предложил мне значительную сумму, хорошую годовую пенсию, если я уничтожу ее.

— Чего вы, однако, не сделали?

— Как я могла согласиться! Это была ба непростительная глупость. Когда я говорила с Лаганой, записка уже лежала в моем сейфе, в банке. У моего адвоката есть написанное мной письмо, которое он должен вручить начальнику службы безопасности в присутствии представителей прессы в случае моей насильственной или неожиданной смерти, — она усмехнулась. — Как видите, записка Тома не только мой самый надежный залог, но и мое страхование жизни. Мистер Лагана сам будет беспокоиться о том, чтобы со мной ничего не случилось.

— И разумеется, именно вы сообщили ему о Люси Карровэй?

— Еще бы! Вы сами дали мне понять, что она знает больше, чем вам рассказала. Лагана не мог этого так оставить. Кто знает, что ей там наговорил Том. До тех пор, пока она была жива, она представляла опасность, мистер Бэньон.

— И поэтому ее пытали, чтобы выудить из нее все, что она знает. А затем убили, — пробормотал Дэв. — На вашей совести лежит многое, миссис Дири...

— Какое мне до этого дело? Какое мне дело до такой девицы, как Люси Карровэй? Вы думаете, жене приятно узнать, что у ее мужа была любовница? Я ненавидела ее и не скрываю этого, я не намерена ее оплакивать. Но я не зверь, мне жаль, что она так плохо кончила.

— Вы лжете. Ее мучения вам доставили радость.

— Хорошо, пускай будет по-вашему. Я рада, что она получила по заслугам. Скажу вам больше — я сохранила все газетные вырезки. Время от времени я их перечитываю, это доставляет мне удовольствие. Вам это не нравится, мистер Бэньон, но я не могу быть доброй ко всем.

— ...И вы довольны, что ваш муж застрелился, что вы своевременно нашли его записку. Он ее оставил открыто, или вы искали ее? Вы даже не дали мужу возможность оправдаться перед самим собой — и рады этому!

— Ах, Том был педант, — сказала она, пожав плечами. — А о признаниях на смертном одре я невысокого мнения. Он не был ангелом, вначале он хорошо зарабатывал, и мы жили прилично, пока его не начали мучить угрызения совести. Потом начали жить на его зарплату. Что за жизнь наступила для меня! Такой женщине, как я, нужны платья, украшения, путешествия. Но он вдруг начал новую жизнь — как это красиво звучит! Он стал даже набожным — вероятно, сдали нервы. Восемь лет размышлял он о своих грехах, а в конце прострелил себе башку, чтобы о нем зазвонили во все колокола! — она презрительно улыбнулась. — К счастью, я вовремя нашла его мазню, а то это был бы лакомый кусочек для прессы.

— И вот теперь письмо у вас в руках! Целый город может отправиться к чертям — вас это не касается. Вы покрываете таких негодяев, как Лагана и Стоун, вы укрываете убийц от электрического стула, вы запятнали грязью право и справедливость, зато вы можете купить себе норковую шубку и бриллиантовую брошь!

Миссис Дири провела языком по губам.

— Дальше, дальше, мистер Бэньон. Вы мне нравитесь!

— Вы обманули вашего мужа в его последних надеждах, — его слова звучали отрывисто, как удары молота.

— Да, да, да! Для меня пост закончился. Теперь я познаю все прелести жизни и уверяю вас, в этом мне не помешают все ваши рассуждения о морали.

— Неужели вы еще верите в то, что ваше будущее выглядит в розовом свете?

Она рассмеялась.

— А почему бы и нет?

— Вы заблуждаетесь, миссис.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду?

Лицо Бэньона стало пепельно-серым, он вытащил из кармана револьвер.

— Теперь, я надеюсь, вы понимаете?

Она втянула воздух через сжатые зубы и прошипела:

— Вы не решитесь...

— Почему же? После этого ваш адвокат вручит соответствующим лицам письмо. Затем откроет сейф. В присутствии представителей прессы. Затем наступит великая расплата для Лаганы, для Стоуна, для каждого из этих убийц и гангстеров в отдельности, — и все после того, как вас найдут здесь мертвой и я позвоню в полицию.

Миссис Дири соскользнула со спинки кресла и стала перед Бэньоном на колени. Испытующе она смотрела на него снизу вверх, ее тело раскачивалось из стороны в сторону, время от времени она проводила языком по бледным губам... Женщина подняла руки, хотела что-то сказать, но с ее губ не сорвался ни один звук.

Она прикрыла лицо руками, ее лоб почти коснулся пола, выпрямилась, отбросила все тело назад и с оцепенением посмотрела в холодные и безжалостные глаза...

«Вот и долгожданный конец, — подумал Бэньон, — только эта женщина стоит сейчас между мной и моей местью. Если раздастся выстрел, изолгавшийся рот умолкнет навеки, и я смогу позвонить в полицию, моя задача будет выполнена!».

Как бы отвечая на его мысли, женщина выдавила из себя единственное слово:

— Нет!..

Чего он ждет? Ему нужно только нажать на спусковой курок — и отвратительная надушенная тварь уйдет навсегда, и вместе с ней и Лагана и Стоун — убийцы его жены...

— Я вам заплачу! — прокричала в отчаянии женщина. — Лагана... Чего он ждет?

Женщина смотрела на него. Неужели она заметила его нерешительность?

Его рука, державшая револьвер, начала вдруг медленно опускаться.

— Я не могу стать убийцей!.. — прохрипел он.

Женщина лежала на полу, смеялась и плакала одновременно, ее рука схватилась за край ковра...

Отсутствующими потухшими глазами смотрел Бэньон на нее. Затем брезгливо оттолкнул ее и вышел из дома. Пока он медленно шел к машине, в ушах все еще продолжали звучать ее громкий и дикий плач со смехом.

Бэньон остановился у первого бара и заказал виски... Он опять начинал все сначала: нужно было найти путь к оправданию Тома Дири, добиться, чтобы документ стал достоянием общественности. Он не мог убить женщину, как бы жалка она ни была. Пустыми были его слова, когда он клялся, что отомстит за смерть Кэт... Он не смог решиться на такой шаг...

Бэньон вошел в телефонную будку и позвонил Дебби.

— Алло! Все в порядке?

— Да, Дэв. А что могло измениться?

— Ты знаешь, один из людей Стоуна спрашивал о тебе в гостинице. Следовательно, им известно, где ты находишься. Будь осторожна, не открывай никому!

— О Боже, Дэв! Что теперь делать? — не получив ответа, она продолжала: — Почему ты молчишь, я мешаю тебе?

— Чепуха, Дебби!

— Нет, не чепуха, Дэв! — она нервно рассмеялась. — Ну, расскажи, что дал твой новый след? Добился успеха?

— Нет. Я попал в мертвую точку! — он вдруг ощутил необходимость поделиться с ней. — Тебе покажется странным, но представь себе, один мужчина, который желает оправдать себя, оставляет письмо прежде, чем продырявить себе голову. Этот документ обличает Лагану, Стоуна и их гангстеров, а одна женщина, совершенное ничтожество, обманывает его и всех вокруг. И что самое удивительное, Дебби, представь себе, я не смог убить эту женщину!

— Что, что, я не совсем тебя понимаю, Дэв!

— Запрись покрепче. Я скоро вернусь, и мы поговорим.

— Я жду тебя, Дэв. Стоуну не удастся еще раз добраться до меня. Я знаю, что я тебе безразлична, но мне не хватает тебя, Дэв.