Страница 9 из 65
— И кто же решает, чье представление самое лучшее?
— На данный момент мы. — А уж Ламашиззар воспользуется этой возможностью в полной мере. Неферата взяла Халиду за плечи и легонько выпрямила ее. — Если ты хотя бы на минутку перестанешь думать о лошадях, я попробую тебе объяснить.
Халида тяжело вздохнула:
— Если это поможет убить время.
Царица одобрительно кивнула.
— Начинается все с Кхемри, — сказала она. — Со времен Сеттры Великолепного Живой Город был центром власти в Неехаре. И даже после того, как империя Сеттры пала, Живой Город и его погребальный культ имели громадное политическое и экономическое влияние на всю Благословенную Землю, даже самые дальние ее окраины. Следующим в очереди шел Махрак, Город Богов, потом Ка-Сабар, Нумас, Ливара, Зандри, Ламия и Кватар.
— Нумас был могущественнее, чем Ливара? — воскликнула Халида. — Они же в основном земледельцы. А у Ливары есть воздушные суда!
— Нумасийцы обеспечивали зерном почти всю Неехару, — терпеливо объяснила царица. — Воздушными судами питаться нельзя, ястребенок.
— Понимаю, — кивнула девушка. — А как же мы? Почему мы оказались так далеко в этом списке?
Неферата вздохнула.
— Начать с того, что мы находимся очень далеко от Кхемри. Зандри расположен ближе и был богаче благодаря работорговле. И в отличие от остальных городов мы всегда предпочитали держаться сами по себе.
— Но Нагаш все это изменил.
— Верно. Теперь от Кхемри остались одни руины, и от Махрака тоже, а большинство остальных городов сильно пострадали от Узурпатора. Война окончена, и все меняется.
Именно в этот момент голос царя Ламашиззара перекрыл приглушенное бормотание в зале.
— Мой уважаемый друг, царь-жрец Кхепра, вы желаете обратиться к Совету?
Скрипнул тяжелый деревянный стул — Кхепра, царь-жрец Ливары, медленно поднялся из-за стола. Сын покойного царя Хекменукепа очень походил на своего знаменитого отца: высокий и худощавый, узкоплечий, с квадратной челюстью и угрюмым лицом. Однако в отличие от отцовских, плечи и руки Кхепры были мускулистыми, а лицо покрывали шрамы после нескольких дюжин сражений.
Как и все предыдущие цари Ливары, Кхепра носил на шее массивную золотую цепь со множеством висевших на ней стеклянных линз в оправе из золотой, серебряной и медной проволоки. Это была реликвия, оставшаяся от процветающей мирной эпохи, когда жрецы-инженеры Ливары изобретали чудесные вещи во славу Тахота, бога — покровителя ученых.
Царь кивнул Ламашиззару.
— Великий царь, от имени твоих достопочтенных гостей хочу поблагодарить тебя за восхитительное проявление щедрости по отношению к нам. Я также благодарен за то, что все мы собрались сегодня здесь, чтобы обеспечить грядущее процветание наших великих городов и всей Неехары. Это хорошее начало, но все же имеются весьма серьезные вопросы, требующие нашего внимания.
Неферата прищурилась:
— Вот теперь начинается, ястребенок. Следи за лицами правителей, сидящих за столом. Как они реагируют на слова царя Ливары?
Девушка поморщилась, но сделала то, что ей велели.
— Ну… с любопытством, я полагаю. С вежливым интересом. — Она замолчала, слегка склонив голову набок. — За исключением царя Разетры.
— О? — произнесла царица, слегка улыбаясь.
— Он даже не смотрит на Кхепру. Притворяется, что пьет вино, но на самом деле наблюдает за остальными.
Неферата одобрительно кивнула:
— Теперь ты знаешь, кто на самом деле задал вопрос. Царь Кхепра говорит по распоряжению Шепрета, чтобы тот в это время мог следить за реакцией соперников.
Разетра и Ливара во время войны были ближайшими союзниками и выдержали главный удар от начала и до конца. Что бы сейчас ни задумал царь Шепрет, он, безусловно, может рассчитывать на полную поддержку Кхепры. Неферата пыталась предостеречь Ламашиззара и советовала ему вбить клин между этими двумя царями: если он не решится, это без колебаний постарается сделать кто-нибудь другой.
Неферата повернулась к стоявшему рядом столику, взяла кисть и быстро начертила остроконечными пиктограммами тайного торгового языка Восточной Империи: «Раздели Разетру и Ливару, или они тебя перехитрят». Немного подумала, постукивая кисточкой по нижней губе. «Сыну царя Кхепры как раз нужна жена. Может быть, Халида?»
Царица взяла щепотку песка из крохотной шкатулки, стоявшей рядом с чернильницей, посыпала пиктограмму, чтобы чернила подсохли, и протянула послание слуге, чтобы он отнес его вниз, царю.
— Мы тут строим планы, чтобы обеспечить стабильность собственных домов, но есть еще три города, разоренные и оставшиеся без правителей, — продолжал между тем царь Ливары. — Нельзя просто сидеть и смотреть, как они окончательно превращаются в руины.
— Очень великодушные слова мужа, который последние четыре года занимался как раз тем, что разрушал один из этих городов, — добродушно отозвался Ламашиззар. Остальные правители засмеялись, услышав эту мягкую колкость, но царь Кхепра на мгновение растерялся и запнулся, не в силах придумать достойный ответ.
— Ка-Сабар пока волнует нас меньше всего, — произнес царь Шепрет решительно. Он был высоким и мускулистым, с широкими, как у покойного отца, плечами. Однако, в отличие от непредсказуемого, со вздорным характером, легендарного царя Рак-амн-хотепа, Шепрет обладал чертами истинного патриция.
Несмотря на пожилой возраст — Шепрету давно перевалило за сотню, в его густых черных волосах едва пробивались редкие седые пряди, а зеленые, как изумруды, глаза оставались яркими и проницательными.
— Живой Город пролежал в руинах почти столетие. — Он поставил на стол кубок с вином и обратил свой пронзительный взор на Ламашиззара. — И сейчас, когда война завершилась, мы должны возродить город и восстановить законный порядок вещей.
За столом Совета возбужденно забормотали. Халида усмехнулась.
— Ламашиззар заставил Шепрета высказаться лично, — гордо заявила она и искоса глянула на Неферату. — Ведь произошло именно это, верно?
Неферата вздохнула:
— Ламашиззара иногда сложно понять. Но возможно, что и так.
— Но почему царя Шепрета волнует восстановление Живого Города? Разве у него нет своих забот с людьми-ящерами?
Царица оценивающе посмотрела на юную кузину. Похоже, Халида не так невнимательна к государственным делам, как казалось. Разетра была самым маленьким из великих городов, но близость к смертоносным южным джунглям и тамошним племенам людей-ящеров делала ее армию не знающей себе равных. Война обескровила Разетру, и теперь город боролся за выживание, отражая все усиливающиеся атаки боевых отрядов ящеров.
— Нельзя сказать, что это уж совсем неожиданно. — Неферата тщательно обдумала ответ. — Когда царь Шепрет говорит о новом царе на троне Кхемри, он имеет в виду одного из своих сыновей. Они напрямую относятся к древней царской семье и имеют неоспоримые права. Это даст Разетре могущественного союзника по западную сторону от Хрупких Пиков и позволит распространить свое влияние на всю Неехару.
За столом Совета Ламашиззар откашлялся, прочищая горло, и бормотание стихло.
— Это весьма благородная цель, достопочтенный друг, — сказал царь, — но при этом пугающая. Кхемри обезлюдел. Лишь шакалы да беспокойные призраки бродят по городским улицам.
Царь Шепрет кивнул. Еще молодым человеком он с отцовской армией дошел до Кхемри всего через несколько месяцев после сражения при Махраке и своими глазами видел засыпанные песком улицы города.
— Согласно моим источникам, многие жители Кхемри бежали в Бел-Алияд, надеясь начать там новую жизнь. — Он пожал плечами. — Их можно вернуть обратно, если будет подобающий стимул.
Халида фыркнула:
— Он имеет в виду — на кончике копья?
А ведь девочка совершенно права, подумала Неферата. Она быстро повернулась и снова взяла кисть. «Дай Шепрету то, чего он хочет, — написала она. — Отдай ему Кхемри». Слуга тотчас метнулся к ней и почтительно взял послание из протянутой руки царицы.
//