Нагаш непобежденный

Чем ближе подходил Нагаш к большой горе, тем больше и аккуратнее становились деревни варваров. Склоны холмов жители превратили в грубые террасы, ряды хижин с круглыми крышами тянулись по ним вниз через полузатопленные поля, где в лужах горькой воды рос рис и какие-то клубни. Дороги здесь были шире, по ним чаще ходили, а леса не такие густые. Почти нескончаемый дождь оказался некроманту на руку, позволяя прятать лицо под капюшоном плаща и не вступать в разговоры с варварами, встретившимися на грязных дорогах. Иногда безлунными ночами он присоединялся к большой группе путешественников и молча шел вместе с ними многие мили — еще одна неясная, укутанная в плащ тень.

А сейчас с ветвей на него капала вода. Нагаш стоял в небольшой рощице, недалеко от места, где тропа поворачивала на юго-восток, в сторону горы, и наблюдал за странной процессией, прокладывающей себе путь вниз с холма, от самой большой из виденных им деревень.

Вообще-то грубые обычаи варваров не представляли для него никакого интереса, но на этот раз внимание его привлекли дюжины зеленых огоньков, помогавших процессии спускаться в темноте.

Некромант плотнее закутался в промокший плащ и попятился как можно дальше в тень деревьев. Насколько он понимал, процессия должна пройти по грязной дороге мимо того места, где он стоял, а это означало, что направляются они к горе.

Очень длинная процессия. Нагаш прикинул, что находится примерно в двух милях от деревни, а хвост процессии еще спускается с холма. Низкий скорбный речитатив сплетался с шумом дождя. Несколько минут спустя над грязной дорогой появилось знакомое сияние и показались двое юных жрецов в красивой одежде, сжимавших сучковатые деревянные посохи. Послушники с обнаженными головами, подставленными горькому дождю, шли впереди процессии, понурив плечи и распевая похоронным речитативом. Зеленый свет сочился из круглых кожаных мешков, подвешенных на концах деревянных посохов. Мешки, похоже, специально протерли так, что они сделались полупрозрачными, а потом наполнили водой. Внутри плавало что-то светящееся зеленым цветом, время от времени мечась от одного конца своей темницы до другого.

Следом за жрецами с их тяжелыми светильниками шла большая группа поющих речитативом святых мужей с обнаженными головами. Все до единого в грубом облачении из ткани и кожи, украшенном блестящими кусочками металла и драгоценными камнями. Лица они раскрасили светящимся маслом, подчеркивающим красоту их чистых, ничем не испорченных черт.

Следом за фалангой поющих святых мужей шла колонна стонущих послушников, которые несли грубо сработанный деревянный паланкин. В паланкине ехал надменный старик, известный Нагашу как верховный жрец варваров. Закутавшись в несколько тяжелых мантий, украшенных цепями из настоящего золота и чего-то, похожего на полированную медь, он восседал на троне с прямой спинкой. Его голову украшал золотой обруч со вставленным в него овальным светящимся камнем. Этот кусок абн-и-хат по размеру мог сравняться с птичьим яйцом. Нагаш ощущал его потрескивающее могущество на расстоянии примерно дюжины ярдов. При виде камня он стиснул кулаки. Будь у него сейчас больше силы, он вполне мог впасть в соблазн, уничтожить всех этих святых мужей и забрать камень себе.

Верховный жрец проплыл мимо, не подозревая о лихорадочно горящем взгляде некроманта. Следом шли еще двое жрецов с фонарями, а за ними погребальная процессия, неприятно напомнившая те, что Нагаш возглавлял когда-то в Кхемри.

Он постепенно понял — произошло сражение. Варвары шли за жрецами семейными группами в зависимости от положения, занимаемого в деревне. Нарядные одежды они испачкали серой золой, многие женщины в знак скорби обрезали волосы. Своих мертвецов они несли на голых плечах, уложив их в носилки, сотканные из болотных водорослей. Трупы были обнажены, и Нагаш с удивлением отметил, что ни в одних носилках нет трофеев или погребальных даров, чтобы поддержать души умерших в загробном мире. Для выживания племя нуждалось абсолютно во всем, а мертвецам, несмотря на почет и уважение при жизни, придется заботиться о себе самим.

Двое жрецов с фонарями на примерно одинаковом расстоянии шли вдоль процессии, оглашая воздух монотонным речитативом. Нагаш смотрел, как колонна, извиваясь, заворачивает на юго-восток, явно направляясь к холмистой долине у подножия большой горы. Заинтригованный, он дождался, когда вся процессия пройдет мимо, и двинулся следом. Темнота и непрекращающийся мелкий дождь надежно скрывали его.

Варвары шли по каменистой плоской равнине, лишенной каких-либо признаков жизни. К удивлению Нагаша, трона со временем расширилась и оказалась вымощена неровными плоскими камнями. Вдоль этой грубо выложенной дороги на некотором расстоянии друг от друга стояли тотемные святыни. Лица тотемов были раскрашены все тем же светящимся маслом, что украшало и жрецов, придавая этим вырезанным из дерева статуям жутковатое подобие жизни. Тянулись долгие часы. Варвары шли милю за милей в темноте, под дождем, упорно приближаясь к горе. В конце концов Нагаш увидел вдалеке светящийся зеленоватый ореол, висевший в воздухе. Примерно полмили спустя он сумел разглядеть ряд высоких, грозного вида строений. Казалось, что вдоль зданий в воздухе через равные промежутки висят светящиеся сферы, а может, просто сочился свет из щелевидных окон, расположенных по бокам. Вскоре некромант понял, что смотрит на крепость довольно странного вида. Перед ним стояли длинные здания с высокими стенами, построенные из ила, камней и дерева. Они соединялись между собой и тянулись от скалистого отрога на северо-востоке до самого берега Кислого моря, наверное, на две мили на юго-восток. Широкие ворота обеспечивали единственный доступ к деревням варваров. Нагаш в первый раз видел в этих краях настоящую попытку построить некое подобие оборонительного сооружения.

Процессия прошла в ворота. Послушники дожидались, когда мимо пройдут последние скорбящие, чтобы закрыть ворота, и уже начали соединять тяжелые деревянные створки, как из темноты и дождя вынырнул Нагаш. Они обеспокоенно взглянули на фигуру в плаще и капюшоне, но не сделали ни малейшей попытки остановить его.

Нагаш зашагал по длинному, освещенному факелами туннелю между первыми и вторыми воротами с таким видом, словно имел все основания находиться здесь. Он рассматривал вырезанные на поддерживающих балках и арках лики: опять безупречные лица, а иной раз что-то похожее на падающую звезду на фоне темной горы. Выйдя из вторых ворот, Нагаш прошел еще несколько ярдов и повернулся, чтобы посмотреть на крепость. С этой стороны окон было больше, а кроме них — длинные галереи под крышей, позволяющие обитателям видеть гору и широкую равнину. Он разглядел там довольно много жрецов и послушников, стоявших небольшими группами и наблюдавших за процессией, приближающейся к подножию горы. Некромант понял, что громадные строения представляют собой одновременно и крепость, и храм. Отсюда жрецы могли регулировать доступ варваров к горе — и главное, к могуществу, которое она могла дать.

Нагаш посмотрел вверх на жрецов, таких самодовольных, чувствующих себя абсолютно защищенными в своей деревянной крепости, и губы его растянулись в омерзительной усмешке. Однажды он покажет им, что такое настоящее могущество.

Примерно через десять миль процессия покинула мощеную дорогу и вышла на каменистую пустошь, раскинувшуюся между вздымающимися курганами, которые, как наконец догадался некромант, вовсе не были природными холмами.

Сотни рукотворных холмов, они затопили равнину перед горой. Их бесконечные ряды тянулись вдоль восточного берега так далеко, как только мог видеть глаз. Величина курганов разнилась: некоторые не превышали размерами грубую варварскую хижину, а другие были больше естественных холмов. Некромант предположил, что построили их жрецы, ибо больше никто доступа на равнину не имел. Сначала из камней выкладывался фундамент, а затем сверху настилался слой из хитро уложенных камней и утрамбованной земли. Самые старые курганы превратились в настоящие холмы, поросшие желтой травой и даже небольшими деревьями.