Перед бурей

Но что же это было, чью тревогу и боль она почувствовала? Эрики? Нет, вот она. Мона погнала, мол, без тебя управимся, болезная. Кнопка и не подумала обижаться, отошла к мачехе. Вроде они помирились и теперь говорят о чём-то вполне спокойно… обсуждают заказ Алека, пришло ей мгновенное знание.

Криста скользила взглядом, ненароком воспринимая чистые детские эмоции, видя короткие вспышки — кусочки их будущего. Среди ребятни ещё кого-то не хватало.

Вот он. Мальчишка стоял в стороне и пристально глядел на войю.

— А тот дворец ты зря разрушил, такой красивый был, — рассеянно сообщила Криста побратиму и пошла на этот тоскливый взгляд. Алек лишь ошарашено поглядел ей в спину.

Криста остановилась перед Тролликом и, глядя у него над головой, отрывисто начала.

— Хотел спросить… какое пророчество… можно ли избежать…

Парнишка на всякий случай попятился. Криста сжала зубы и попробовала опять:

— Избежать увиденного… почему так, а не иначе… ведь мы, зная будущее, можем попытаться…

Она зарычала сквозь зубы. Гарий был готов пуститься в бега. Криста мотнула головой, перебрасывая волосы вперёд, взяла одну из тоненьких косиц, подставила другую руку и с силой хлестнула кончиком. Тяжёлая деревянная бусина ударила по коже запястья.

— Ай! — Криста затрясла рукой, смаргивая слёзы — ну, сильна!..

Зато её вышибло обратно в настоящее. Какое-то время девушка оглядывалась, вспоминая, кто она такая и что тут делает, наконец заметила стоящего перед ней мальчишку.

— Не обращай внимания. Я вообще-то вменяемая… иногда. Так чего ты хотел спросить?

— А… это… — замямлил мальчишка, Криста терпеливо ждала, опасаясь спугнуть.

— Вот… бусина?.. — выпалил он.

— Боль, — усмехнулась девушка. — Вот это что такое? — резкими взмахами начертила в воздухе два пересекающихся треугольника.

— Символ веры?

— Указывающий вверх треугольник — разум и дух. Вниз — телесное и отчасти звериное. Изменённое состояние духа… — она вывела верхний треугольник, — можно прервать воздействием на тело, — зачеркнула нижним.

Но ведь ты не это хотел у меня спросить?

— Угу, — буркнул мальчишка, глядя в пространство так, будто воочию видел там шестиконечную звезду символа веры. Перевёл взгляд на девушку. — Но ведь вы уже всё знаете? То, что говорили — точь-в-точь было угадано!..

— Знала, — кивнула Криста. — И говорила. Но уже забыла. Некоторые предвиды не могут задержаться в памяти. Ты всегда помнишь свои сны? Вот и у меня также с предвидами, запоминаются не все.

Мальчишка потоптался немного, посопел и решился:

— Видение, пришедшее вдруг… можно с ним что-нибудь сделать? В смысле — чтобы не сбывалось.

— Для начала — припомнить как можно больше обстоятельств. Что именно ты видел?

Гарий молчал. Спросить или нет?

— Может быть, смерть? — он вздрогнул. Криста смотрела внимательно и сочувственно, стараясь не выказать боли. Сегодня она лила в костёр крепкую полесскую смородинку, любимый напиток отца.

— Нет, — напуганный мальчишка заговорил коротко, дёргано. — Я… только кровь… только рану, от таких не умирают… не всегда… если в печень…

— Ты говоришь как я недавно, — Кристе на миг даже показалось, что мальчишка тоже впал в провидческий транс.

— Я статуэтку сделал, — похоже, Гарий взял себя в руки. — Изображающую одного человека… Там сучок на боку, я посмотрел на него и вдруг увидел, что другой человек когда-то будет ранен точно так же.

— Другой человек?..

— Не она, её подру… — он прикусил язык, но было поздно. — Только с другой стороны.

— С другой стороны?..

— Да, не с левого бока, а со стороны печени.

Криста прикусила губу. Рана в печень — скверное дело. Может быть, даже хуже, чем в сердце. Раненый в сердце человек может попытаться сам себя исцелить, при ранении в печень это мало кому удастся.

— Так кто этот человек?

Гарий не ответил, он смотрел в сторону сверстников.

Рыжая девчонка металась туда-сюда в толпе, окликала кого-то, выдёргивала мальчишек и девчонок и переставляла в порядке, ведомом лишь ей. Наконец удовлетворилась результатом, отступила в сторонку и кивнула, по её знаку дети легко тронули струны Узора. Массивные столы, расставленные на поляне, стали подниматься в воздух, — те резко, рывками, иные с величавой плавностью, свидетельствующей о мастерстве мыследея. Более лёгкие лавки взмывали, с треском налетали друг на друга, внизу ругались управляющие им.

— Держи свой ровнее!

— Смотри куда летишь!

— Сам ноги убери!.. да не свои, еённые!..

Столы выстроились косяком и медленно потянулись в сторону Мечты. Гарий проводил взором "улетающий клин" и посмотрел на девчонку, командующую всем этим бедламом.

— Мона? — тихо спросила Криста.

Мальчишка кивнул.

— Она поцарапалась тогда. Я увидел кровь на пальцах и как будто провалился. Что же мне теперь делать?

Криста молчала.

— Уезжать нельзя, — сказал мальчишка горько. — Она останется тут, не зная ничего…

— От тебя зависит не всё, — ответила Криста. Кто знал об этом лучше её?..

— Но, всё равно… Может быть, мне сказать ей, чтобы была осторожнее, или даже рассказать…

Он поперхнулся словами, немного подумал и решительно дёрнул головой.

— Нельзя. Вдруг из-за сказанного мною она что-то сделает и как раз получит эту рану… Или, наоборот — не зная, нарвётся, она же такая неосторожная…

Едва не плача, он посмотрел на Кристу. Та лишь пожала плечами, глядя сочувственно.

— Тут уж ничего не поделаешь. Любой, кто видит будущее, которое касается их близких, решает этот вопрос сам. Предупредить или оставить в счастливом неведении, постоянно быть рядом, охранять…

— Но я не могу, — прошептал Гарий. — Мне же надо домой… Алек обещал…

Он сжал кулаки, глянул на Мону, на Кристу почти с ненавистью и вдруг сорвался с места.

— Гарий! — Криста бросилась было следом, но мальчишка проворно завернулся в вечерние тени, и прежде чем девушка успела пустить в ход своё умение провидца, скрылся среди деревьев.

Закончились поминки.

Алек стоял на краю поляны, глядя, как зашедшее уже солнце колет последними лучами сиреневое небо.

Криста подошла и встала рядом. Вручила небольшую флягу, Алек отпил. Тёрпкий смородиновый вкус разлился по нёбу.

— Твой братец тебе ничего не говорил? — Криста приняла флягу, глотнула сама.

— Который? — названных братьев у Александра было немало. — Ах, этот, — он принял от Кристы короткий мысленный посыл. — Он, кстати, и твой брат, не забывай. Сегодня — нет, ничего не говорил.

Они постояли, помолчали. Криста ещё раз приложилась ко фляге, плеснула на землю — тебе, папа.

— Что-то важное? — спросил молодой вой.

— Не знаю, — войя пожала плечами. — Возможно. Ты часто видишь будущее?

— Нет. Раньше случалось, после экзорцизма и войны — как обрезало.

— Ну да, твои таланты лежат в другой области…

Алек искоса глянул на Кристу. Это что, месть? Названная сестра прекрасно знала, что он точно так же, как и она, не любил упоминаний о своём таланте. Речь шла не о мечном искусстве, не о умении гонять облака.

— Парню что-то приснилось?

— Не приснилось. Это был предвид.

— Однако! — удивился Алек. — Не похож он на провидца.

— Он не провидец. Но такое случается с каждым время от времени. Ну, почти с каждым… — она перебросила ему флягу, повернулась и ушла.

Алек пожал плечами, гадая, к чему был этот разговор. Найти мальчишку, расспросить, приободрить… Завтра. Сегодня у него не то настроение, получится только испортить его кому-нибудь другому.

— Завтра, — вслух повторил он, делая последний глоток, вылил остатки на землю, воздавая ушедшим.

— Вам, други мои…

Отвернулся от заката и пошёл, от мёртвых — к живым.

Не оплакивайте своих мёртвых, отпустите их. Слёзы намочат крылья душ, и им трудно будет воспарить в небо.