Перед бурей

— Ещё бы, по дороге можно растерять деловой настрой и сосредоточенность, — ехидно добавила Криста.

Никто, впрочем, не возражал, и молодые люди принялись сдвигать столы, кто-то отправился искать цеховых мастеров и витазов, которые обычно присутствовали на Большом Бедламе…

Только Алек не принимал участие в общей суете, он ссутулился на лавке и закрыл глаза, мысленно выстраивая ход совета. Определял очерёдность вопросов, сортировал предложения и дополнения, подбирал доводы для упрямых, чтоб им всем!..

Он чувствовал, как в нём поднимается раздражение и робость. Как всегда в начале совета. Говорить, спорить, отстаивая правоту… Муть!.. Легко поругивать древних старцев, посмеиваться над ними. Как только упомянутые старцы предложили думать-решать молодым, — а точнее, предложил один конкретный старец, — как всё превратилось в совершеннейший бедлам.

— Подходящее название придумала Даника, — заметил он вслух и открыл глаза, почувствовав приближение сестры.

Та, что прицепила к Совету Юных это справедливое назвище, возникла словно вызванная мыслью. Даниэл стоял рядом с сестрой. Как-то чересчур рядом… Друг приветственно кивнул. И улыбка у него стала странная…

Алек не успел задать вопрос. Рядом беседовали Маритэ и Кати, старший мастер целителей Мечты выспрашивала у бывшей Проклятой о травах, что растут на землях Дорлунда. Они вовлекли в разговор и Данику, которая тоже неплохо знала лекарственные растения своей родины. Даниэл кивнул и отвернулся, заговорил с кем-то. Алек помотал головой, непонятная сценка напомнила ему детство. Словно Даника и Даниэл, как в прежние беззаботные времена, собираются как-то подшутить над букой-братцем.

Он пожал плечами и вернулся было к обдумыванию совета, но тут гомон голосов стих. Все обернулись в одну сторону, сидящие встали, выражая уважение тому, кто всё равно не мог оценить этот жест.

Между столами шёл высокий старик в потрепанной одежде. Шагал с неспешной плавной уверенностью, слегка поводя перед собой тяжёлым посохом, смотрел поверх голов, как будто видел нечто недоступное другим. Впрочем, так оно и было.

Верно было и обратное, — ясные неподвижные глаза старика не видели то, что доступно всем.

Высокий старик был слеп.

Алек тоже вскочил и поклонился своему учителю.

Совет Юных был общей выдумкой Дерека, Майнуса и Хархана.

Друг и учитель Александра Дерек погиб в первый день войны одним из первых со стороны воличей. Чуть позже старый вой Хархан остался прикрывать отход воличей и Алек принял тяжёлое решение. Пустив в ход свою силу, он поджёг деревню, прежнюю Мечту, почти взятую врагом…

И дальше во время Летней войны молодому войю не раз приходилось брать на себя ответственность, придумывать планы, командовать небольшими отрядами. Учитель Майнус наблюдал за учеником ("присматривал"), и вспоминал придумку другого своего ученика.

И, когда война кончилась и Алек было вздохнул с облегчением, старик призвал к себе ученика и вменил в обязанность юному войю как раз то, от чего он, казалось бы, избавился.

Командовать. Принимать решения.

Старшим войем круга Александра была Алия. Если кто из молодых войев был недоволен тем, что им командовала девчонка, после нескольких битв это прошло. Следующим в ниязы прочили Саведа, надёжный и хмурый Молчун говорил редко, но метко, и обладал хорошей интуицией. К тому же он сам себя назначил тенью Алии, защищая нияз в опасных ситуациях. Каковые случались не так уж и редко — всё-таки обычные разведывательные походы войев никто не отменял, а далеко не все кланы беричей смирились с недавним поражением. Джурай после Летней войны очень изменился, и дурной гонор слетел с него как шелуха, оставив лишь спокойную уверенность в своих силах. Некогда задиристый и честолюбивый, Дэвани теперь лишь изредка демонстрировал свои фирменные заскоки, чтобы друзья не расслаблялись. Этот новый Джурай командовать не желал, разве что иногда мог подать дельный совет или, подменив нияз, порявкать на обучаемых младших групп. Ещё он занимался тренировкой разведчиков и сам часто ходил в рейды. Луису перспектива командовать приводила в ужас, хотя при необходимости она могла выдать пару-тройку ценных замечаний.

Всё это Алек изложил Майнусу, пытаясь убедить его в том, что есть более достойные кандидаты для задуманного. Однако старик пропустил все доводы мимо ушей.

— Дерек был разведчиком, — коротко сообщил Майнус.

— Мне ли этого не знать! — Алек вспомнил долгие походы по лесу, тренировки на умение выжить и ориентироваться в лесу, игры в прятки, где найденного надо было "осалить" тупой стрелой или ударом шиная в бок. Ходить быстро и незаметно, находить спрятавшихся людей и ухоронки, запоминать местность и рисовать карты, учиться захватывать и убивать часовых. Потом — плавание, ученикам Дерека приходилось целыми днями не вылезать из воды, показывая умение задерживать дыхание, плавать бесшумно и незаметно, в одежде и с оружием.

— Хархану же случалось водить огромные армии, — старик помолчал. — И он постоянно указывал на необходимость тщательного изучения обстановки, а так же на методы обучения новобранцев… тьфу ты, заговорил как будто имперский циркуляр читаю!..

Алек подавился смешком, когда Майнус грозно сдвинул брови.

— Ты же был учеником и Дерека, и Хораса, и к тому же учился в ихней имперской Школе.

— Угу, — Алек с удовольствием вспомнил свою учёбу в "ихней Школе".

— Наступают новые времена, — сообщил Майнус. — Народы, которые не сумеют принять изменения, вовремя отреагировать на них, будут в лучшем случае поглощены своими более разумными соседями…

Тут он крякнул, прервался и озадаченно зачесал в затылке.

— А сейчас я словно че Вайлэ цитирую. Прямо хоть сам бери и пиши какую-нибудь книгу. Воспоминания или историческую… впрочем, тут разницы почти не будет.

— А и напишите! — вылез Алек, но старика не получилось сбить с курса.

— Что свойственно молодым людям, конечно, кроме наглости и непочтительности? — он сурово "поглядел" на ученика. — Свежий взгляд на мир. Чистое, незамутнённое восприятие. Умение находить нестандартные решения.

Да! — он энергично кивнул и ненадолго задумался, вспоминая, чьему книжному стилю подражает сейчас. — И что же следует из вышесказанного? — поинтересовался.

Из вышесказанного следовало, что молодым войям должно принимать более деятельное участие в жизни воличей… создать круг войев, который будет заниматься вопросами обучения и разведки.

— Но ведь у нас есть и прознатчики, и отличные учителя! — возразил Александр. — Знающие, умудрённые люди…

— Именно их умудрённость не устраивает меня, — буркнул старик. — Конечно, они будут продолжать делать своё дело. По-старому, как принято. А вы будете придумывать новое. И учиться, вы ведь наши преемники…

И в роли главы этого совета придумщиков нового слепой старец видел одного из своих учеников. Наглого, непочтительного, упрямого, непослушного и вообще наделённого многими добродетелями.

Всё получилось не совсем так, как рассчитывал старик. Молодой вой, не ослушавшись учителя, всё же нашёл лазейку. Объявил его волю друзьям и принял самое деятельное участие в организации совета…

Именно совета. Обычное для мирного времени положение Покона предписывало войям собираться вместе и избирать старших для принятия важных решений, как это делают цеховые мастера. Конечно, во время войны ни о какой демократии речи быть не может, но когда всё спокойно, отчего бы и не собраться-посоветоваться?

Так Алек всё-таки умудрился ускользнуть от ответственности. Но в последнее время всё яснее понимал, что бремени власти ему не избежать. Разношерстная толпа, которую он собрал, самоуправлялась с величайшим трудом, — как лодка с дюжиной гребцов, каждый из которых гребёт в свою сторону. Вместо высокопарного названия всё чаще звучало придуманное Даникой. Иногда собрание выбирало из старших самого старшего, причём почему-то чаще всего верховодить случалось именно Алеку.