Тайны и судьбы мастеров разведки

—  

Я попробую задним числом самортизировать его. Русские люди не знали тогда о тебе практически ничего. И это большая «заслуга» нашей тогдашней демократи­ческой прессы, среди представителей которой оказалось много выскочек-невежд. Кого из них интересовал рабо­тавший на ГДР разведчик, которого по неофициальной табели о рангах можно было поставить рядом разве что с Гюнтером Гийомом, личным референтом канцлера Вилли Брандта. Всех интересовали исключительно преступления «штази».

При этом по несусветной глупости в один котел броса­лись и преследование инакомыслящих, и работа разведки ГДР. И все это было, когда официальная ельцинская Рос­сия — не русские люди! — предала смертельно больного Хонеккера—ату его! Когда она предала Маркуса Вольфа... Возможно, после публикации интервью и придут — пусть с опозданием на годы—те самые письма. И тогда я непре­менно перешлю их тебе.

А пока позволь спросить тебя о самых счастливых ми­нутах в твоей работе разведчика. Что ты лично считаешь своим самым большим достижением?

—  

Или что натовцы считают самой большой свиньей из тех, что я им подложил? Ну, тут у нас с ними редкое

единодушие в оценках. Я скопировал и передал Берли­ну — а значит и всей Организации Варшавского договора, и прежде всего Москве — документ МС 161. Английская аббревиатура Эм-Си использовалась во всех случаях, которые имели отношение к Военному комитету НАТО. Это был необычайно пухлый документ. Гриф секретно­сти —

«cosmic top secret». Выше степени засекреченности в НАТО не бывает. Выше только космос, как ты можешь судить по ключевому слову «космик». С МС 161 можно было познакомиться только в специальной регистратуре. Даже для чтения в кабинетах документ не выдавался.

Что он собой представлял? Ежегодно в нем аккумули­ровались, сводились воедино анализы, выводы, оценки 40 комитетов НАТО (главным образом, подкомитетов и раз­ведслужб — ЦРУ, БНД, МИ-6 и так далее) о современном состоянии Советского Союза и стран Варшавского договора на основании самых новейших данных. МС 161 учитывал все: состояние вооруженных сил, настроения среди воен­ных в каждой отдельной стране, уровень оснащения но­вейшими видами вооружений, военное планирование ОВД, положение в экономике. Всё было проработано до деталей, до отдельных систем вооружений—их преимуществ перед натовскими аналогами или, напротив, их недостатков. В до­кументе —что особенно важно — проводился развернутый сравнительный анализ сил НАТО и Варшавского договора. То есть Берлин и Москва получали полную картину того, как видит НАТО соотношение сил противников, в чем она видит собственный перевес и где ее слабые, уязвимые ме­ста. Я долго подбирался к МС 161, и мне это удалось. А на следующий год удалось еще раз — с аналогичным, но уже обновленным документом. Вот почему военные эксперты на процессе по моему делу заявили, что в случае кризиса моя деятельность могла бы иметь решающее значение для исхода войны. Не нужно быть стратегом, чтобы понять, какое значение имели подобные документы.

—

Ты знаешь НАТО изнутри как никто другой среди его противников. Какие настроения там царили после развала ОВД и Советского Союза? Ликование было?

—  

Да, в большей или меньшей степени. Дело в том, что среди сотрудников штаб-квартиры был распространен специальный циркуляр, предписывающий избегать всего, что может восприниматься как ликование: в оценках, в речах, в письменных обращениях и так далее. Все для того, чтобы не задеть самолюбие русских. Но уж сам факт существования подобных предписаний говорил о том, что злорадства было в избытке. Какие-то конкретные эпизоды мне трудно сейчас вспомнить. Это было тяжелое для меня время: я уже знал, что меня ищут. К тому же мечта моей жизни, ради которой я работал, — рухнула, была дис­кредитирована, отчасти заслуженно. Социалистический лагерь ведь развалился не только под натиском Запада. Он во многом стал жертвой собственных ошибок, которых я, кстати, не видел или не хотел видеть.

Запад, НАТО, конечно, были прилежными помощника­ми в этом процессе. Я помню если не само ликование, то его предвкушение. Это было в 1987 или 1988 году. Меня опять

пригласили выступить с докладом на Парламентской ассам­блее НАТО. На одном из сопутствующих ей мероприятий я в качестве почетного гостя сидел рядом с британским парламентарием, пожилым господином, пользовавшимся большим авторитетом. Мы разговорились о будущем Рос­сии. Мой собеседник уже тогда потирал руки. Он сказал мне: «Господин Рупп, Россия невероятно богата. Столько ресурсов! У России есть все, что нужно нам. И лишь ком­мунисты мешают нам взять их ресурсы в свои руки. Но с этим скоро будет покончено».

— В то время об этом лишь перешептывались. К сожа­лению, Запад говорит об этом открыто. А завтра он будет действовать?

—Я могу тебе дать две бумаги стратегического характера, которые были открыто опубликованы в этом году. В обеих речь идет о немецких аппетитах относительно региона Ка­спийского моря. Одна из бумаг вышла из-под пера нынешнего министра обороны ФРГ Рудольфа Шарпинга, автор другой— бывший глава военного ведомства Германии — в правитель­стве Гельмута Коля—Фолькер Рюе. Как тебе понравятся рас­суждения последнего о том, что российское влияние в регионе следует ограничить, что у русских нет никакого права играть там первую скрипку. Это было напечатано во «Франкфуртер рундшау». Особая ответственность нас, немцев, за Каспий порождается, с точки зрения Рюе, тем, что в Германии... не­мало иммигрантов из региона. Это во-первых. А во-вторых, «деятельностью в регионе наших крупных концернов». Более доходчиво и не объяснишь.

В бумаге социал-демократа Шарпинга ошарашивает уже одно ее название: «Каспийское море — регион буду­щего». Она, кстати, опубликована уже на трех языках: не­мецком, английском и русском. Необходимость завоевания немцами плац дарма на Каспийском море обосновывается в ней необходимостью укрепления безопасности, стабиль­ности и заинтересованностью в том, чтобы крупнейшие германские фирмы пустили там прочные корни. Разница между документами, как видим, невелика.

—  

Каким виделось НАТО ее будущее после распада Советского Союза и Организации Варшавского договора? Могли ли уже в то время в штаб-квартире альянса тайно вызревать идеи о расширении его на восток — в то время, когда Запад публично рассыпался в комплиментах в адрес новой, свободной России? Из тех, кто готов говорить об этом, ты знал ситуацию и настроения лучше кого бы то ни было?

— 

Вопрос о том, был ли Североатлантический альянс двуликим Янусом? Да для него в начале 90-х годов речь шла о том, чтобы хотя бы лицо сохранить, чтобы хоть как-то оправдать свое существование в кардинально изменивших­ся условиях. НАТО тогда почти никем не воспринималась всерьез. Был такой момент! Европейцы и без того подумы­вали о создании

собствеїшьіх объединенных вооруженных сил. Было много разговоров о том, что военная мощь уже не является аргументом в международных делах, на первый план выходит мощь экономическая. Чиновники в штаб-квартире, которые очень не хотели обрывать на полпути свои карьеры, или откровенные «ястребы» высокого ранга, желавшие продолжать свои большие стратегические игры, в панике искали для НАТО новую точку опоры. Смех! Я сам участвовал в написании посланий на имя Генерального секретаря ООН, в которых предлагалось задействовать НАТО в качестве организации по борьбе с международной торговлей наркотиками, оружием.

Для американцев сохранение НАТО имело принципи­альное значение. В случае прекращения существования альянса они бы утратили мощнейший рычаг влияния на Европу. Сломать и выбросить на свалку такой великолеп­ный инструмент давления? Да американцы бы выглядели в таком случае полными идиотами, коими они, разумеется, не являются. И тогда родилось это гениальное изобрете­ние — «Партнерство ради мира».

Новую жизнь НАТО могло позволить себе начать с безобидных вещей. Но тем временем главный враг на сегодня — опять Россия. Это уже не тот страшный враг, который когда-то мог напасть на нас. Россия — враг уже потому лишь, что не исполняет наши желания. Мы опять не можем должным образом подобраться к российским ресурсам. Новая Россия не готова к новому мировому по­рядку.