Страница 14 из 50
Судьба была щедра, наверное, даже расточительна по отношению ко мне, если судить по числу и продолжительности журналистских бесед с бывшим шефом разведки ГДР. Пусть посильной благодарностью судьбе станут эти строчки.
Стало уже общим местом говорить и писать о Вольфе как об организаторе и руководителе одной из самых эффективных спецслужб мира. Но где критерий эффективности? Этим вопросом мало кто задается. Отчетов о том, кто у кого больше украл секретов, спецслужбы не публикуют. Руководители секретных структур на сей счет тоже не распространяются. И все-таки существуют кое-какие косвенные свидетельства. В свое время меня заинтересовала цифра, гулявшая по страницам западной печати: мол, 80 процентов секретной информации о ФРГ Москва получает не от своих разведчиков и их агентуры, а от службы Вольфа. Я не знал, как к этой цифре относиться. А знать хотелось. И я спросил о ней у самого Маркуса Вольфа. В интервью бывший шеф разведывательного ведомства ГДР эту цифру впервые публично подтвердил. Он сказал: «Процентами в таком деле, как разведка, оперировать крайне сложно. И я, разумеется, не располагаю какой-либо статистикой бывшего первого главного управления КГБ. Но именно эту цифру нам называли сами советские коллеги. Думаю, ей можно верить».
Вызывали, мягко говоря, недоумение авторы некоторых наших СМИ, упивавшиеся собственным невежеством в материалах о Вольфе. Даже после его смерти. Ну, вроде этого: «И вновь Россия стала его щитом...» Сказано о довольно коротком периоде пребывания генерала Вольфа в России после объединения Германии, где он был объявлен в розыск. Немцы требовали его выдачи. А от тогдашнего российского руководства всего можно было ожидать — выдача смертельно больного (но почему-то объявленного нашими врачами практически здоровым) Хонеккера липшее тому подтверждение.
Но Маркус Вольф не возвращался в Германию из России. С возвращением он ренгал повременить, чтобы дождаться результатов зондажа его адвокатов. А в качестве временного убежища выбрал третью, соседшою с Германией страну. Там были друзья, готовые его приютить. В аэропорту назначения Маркус Вольф без проблем миновал паспортный контроль... А на следующий день козыревский МИД во всеуслышание заявил, что господин Вольф покинул территорию России и вылетел в направлении Австрии. Скрываться теперь не было смысла...
По-русски это называется предательством. По-немецки, кстати, тоже. Разумеется, предала Вольфа не Россия, а ельцинский режим. И это генералу не надо было объяснять. Но его предали в России. А за режим несет ответственность каждый из нас — прямо или косвенно.
Я
лично за себя извинился. Генерал промолчал. Но чуть позже, как бы невзначай, посоветовал почитать его новую — к тому времени — книжку. Она называется «Секреты русской кухни». Книга не только и не столько о кулинарии и о впечатлениях Вольфа от СССР. Она — о его любви к нашей стране, ставшей для него второй родиной. Он написал ее уже в Германии, в самый драматичный период своей жизни.
Он был мужественным, волевым человеком. Эти качества помогли ему вынести тяжелейший прессинг властей объединенной Германии и остаться несломленным. Но они проявлялись и в других, казалось бы, самых немыслимых ситуациях. Знаете, для человека его положения в немецком государстве рабочих и крестьян было, к примеру, мужеством жениться на женщине, натерпевшейся из-за попытки бежать из ГДР на Запад. Смелость Вольфа проявлялась даже в мелочах. К примеру, в том, как он, будучи далеко за 70, водил машину. Помню промозглый день в Берлине. Декабрь. Льет проливной дождь. Едва достигнув асфальта, его капли превращаются в лед. Весь Берлин — огромный каток. Ходить невозможно. Таксисты, выстроив на стоянках свои «мерседесы» в длиннющие вереницы, боятся тронуться и наотрез отказываются везти куда бы то ни было. А Вольф, как ни в чем не бывало, приезжает из-за города, с дачи, на интервью. Уговор есть уговор.
Да вспомнить только, как он визировал свои интервью! После того как я передавал ему по факсу страниц двадцать текста (когда-то в нашей прессе и такие «простыни» было возможно напечатать), он просил перезвонить ему через двадцать минут. И затем, по телефону же, правил через две страницы на третью по словечку. И это человек, который в объединенной Германии постоянно ходил «под топором». Пусть знают об этом наши
чинуши-перестраховщики, которые, бывает, мурыжат журналиста, требуя его присутствия при визировании по восемь часов подряд.
Его побаивались на Западе. Побаивались даже людей, имевших с Вольфом какие-либо контакты, пусть и чисто журналистские. Помню, как бравые генералы бундесвера в штаб-квартире НАТО в Брюсселе (только что по-мальчишески или ио-гусарски хвалившиеся своим бесстрашием) вздрагивали, узнавая о них. На Западе Вольфа демонизировали, называя «человеком без лица» — тамошним спецслужбам потребовалось 20 (!) лет, чтобы выяснить, как же он все-таки выглядит. А мне запомнилась ироничная улыбка на его лице и замечание по данному поводу на чистейшем русском: «Я своего лица никогда не терял».
Боже, мог ли я в свое время представить, что первым человеком, который познакомит меня с какими-то секретами спецслужб, станет сам Маркус Вольф. Именно с него — «гения шпионажа», «супершпиона XX века», как называла Вольфа западная пресса, — и началось мое открытие разведки. Но я вполне допускаю, что для определенных категорий читателей, особенно молодежи, имя Вольфа, может быть, мало что говорит. Что ж, пробел восполнит следующая информация.
Генерал-полковник Маркус Вольф, возглавлявший главное управление «А»—разведку ГДР — в течение тридцати лет, родился в 1923 году.
С 1934 года Маркус Вольф вместе с родителями и братом в Москве, в эмиграции. В 1940 году поступил в Московский авиационный институт. С началом Великой Отечественной войны был направлен в школу Коминтерна, в которой готовили агентуру для заброски в тыл противника. По причине ряда провалов агентов было решено основные кадры из числа молодых немецких эмигрантов сохранить для работы в послевоенной Германии. В годы войны Маркус Вольф работал диктором и комментатором немецкого радиовещания «Голос национального движения за мир». В мае 45-го — возвращение в Германию, работа на Берлинском радио. Как журналист два года освещал работу Международного военного трибунала в Нюрнберге. С конца 1949 года до середины 1951-го был первым советником посольства только что образованной ГДР в Москве. Вся дальнейшая биография — тайна. Вплоть до ухода в отставку с поста главы восточногерманской разведки в 1986 году.
После ухода в отставку, еще при Хонеккере, Маркус Вольф опубликовал книгу «Трое из 30-х», где обозначил свой внутренний разрыв с обреченной системой. Его интервью западным журналистам, где он говорил, что не мыслит социализма без демократии, были расценены руководством ГДР как вызов. В постановлении ЦК СЕПГ отмечалось: «И заслуженный генерал-полковник не имеет права...».
Как же мне было выйти на Вольфа? Ни во время своего пребывания в России, ни после он не давал интервью нашим газетам. Я сам был свидетелем того, как рушились попытки моих коллег. Хотя однажды Вольф вынужден был ответить — не на вопросы, а на глупые и истеричные обвинения. У меня не было никакой «протекции», скажем, со стороны пресс-бюро Службы внешней разведки. Я в ту пору не только не знал, где находится офис этого подразделения СВР России, но и не подозревал, что таковое вообще существует. Да и могла ли такого рода «протекция» вообще возникнуть? Кто такой я вообще был для людей из нашей разведки?
И все-таки мне удалось найти достойную рекомендацию — не в Москве, а в германском бундестаге. Ее дал мне друг Вольфа — правнук Бисмарка, граф Хайнрих фон Айнзидель. Этого имени нет в книге «Друзья не умирают»: Хайнрих пережил Маркуса на год. Но о нем, об их встрече незадолго до падения Берлинской стены Вольф рассказывал во второй своей книге — «По собственному заданию». Я сам интервьюировал Айнзиделя еще до ее выхода в свет. И сейчас мне кажется необходимым коротко рассказать об этом исключительном человеке. Думаю, отступление не покажется вам немотивированным уходом от темы. Все, что я скажу об Айнзиделе, — это и о Маркусе Вольфе тоже. Ведь не мной придумано: скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты.