Страница 68 из 77
Первое время, казалось, подтвердило надежды немецкого генштаба о том, что Англия не сможет ничего противопоставить суровой блокаде и за считаные месяцы будет поставлена на колени. Уже в феврале 1917 года союзники потеряли 540 тыс. т. общего торгового тоннажа (одна лишь Великобритания утратила 313 тыс. т.). В апреле эти цифры достигли соответственно 881 тыс. и 545,2 тыс. т. Но развить успех немцам не удалось. Через месяц, в мае, трофеи Германии составляли лишь 596,6 тыс. т. (англичане потеряли 352,2 тыс. т.), но в сентябре 1917 года эти цифры составляли 351,7 тыс. и 196,2 тыс. т, а в первой половине 1918 года ежемесячные общие потери союзников лишь иногда едва превышали 300 тыс. т. И это в то время, когда необычайными темпами наращивалась транспортировка живой силы и вооружения из США в Европу. Таким образом, как и следовало ожидать, все угрозы немцев за считаные недели «поставить Англию на колени» оказались блефом.
Резкое сокращение потерь торгового и военного флота Антанты стало результатом серьезных комплексных мер, предпринятых союзниками в борьбе на море: это создание эффективного противолодочного оружия — глубинных мин и судов-ловушек, организация системы оповещения и наблюдения за передвижением субмарин и ряд других мер. Но особенно действенным оказалось внедрение системы охраняемых караванов на транспортных артериях, соединяющих Америку с Европой. За все время войны немцы потеряли 178 подлодок[215].
Необходимо отметить, что итоги битвы за моря в 1914-1918 годах непосредственным образом сказались и на стратегии противоборствовавших сторон во Второй мировой войне. Тогда окончательно было решено отказаться от использования крупных надводных кораблей, и война на море, по сути, превратилась в борьбу с торговыми судами противников. С 1939 по 1945 год не произошло ни одного более или менее крупного сражения между флотами противников, а самым эффективным боевым средством в еще большей степени проявили себя подводные лодки.
Брест и Версаль
Большевики молят о мире — Условия немцев — Начало переговоров — Немцы делят Россию — Договор с Центральной Радой — Демарш Троцкого — Последнее наступление Германии на Востоке — Брест-Литовский мирный договор и его положения — Позиция Антанты — Компьенское перемирие — Антанта ставит условия Берлину — На Парижской мирной конференции — Версальский мирный договор — Сен-Жерменский договор с Австрией — Договор в Нейи и Трианонский договор — Севрский договор с Турцией
Драматические события октября 1917 года в Петрограде коренным образом изменили ситуацию на Восточном фронте. Ленин и его сторонники взяли власть в свои руки не для того, чтобы продолжать изнурительную кровопролитную войну с теми, на чьи деньги они совсем недавно безбедно существовали в Швейцарии. Уже 8 ноября 1917 года II съезд Советов рабочих и крестьянских депутатов принял так называемый Декрет о мире, в котором предложил всем воюющим странам заключить мир без аннексий и контрибуций. Как и следовало ожидать, этот демагогический лозунг не был услышан ни в странах Антанты, ни в столицах Центрального блока.
Не получив ответа, новое российское правительство перешло к практическим шагам и потребовало 21 ноября от главнокомандующего армией генерала Н.Н. Духонина немедленно заключить перемирие с немцами. На следующий день аналогичное предложение было отправлено послам Антанты в Петрограде. Случилось то, чего больше всего опасались недавние союзники России. Однако никакого ответа ни от кого на эти предложения большевиков опять не последовало.
22 ноября 1917 года большевистское правительство своим приказом сместило с поста главнокомандующего Духонина, а на его место назначило прапорщика (!) Н.В. Крыленко. В тот же день солдатам и матросам бывшей русской армии было предложено взять дело мира в свои руки. 26 ноября новый главнокомандующий обратился к противнику с вопросом: согласно ли немецкое командование начать с ним переговоры о перемирии?
Ответ на этот вопрос для немцев был не таким простым, как могло показаться на первый взгляд.
Руководство Берлина в отношении России стояло перед альтернативой: с одной стороны, можно прорвать уже почти не существующую линию фронта, занять Петроград и одержать окончательную военную победу, с другой — заключить мирный договор с Россией на жестких немецких условиях. Главным недостатком первого варианта развития событий была необходимость задействования на Восточном фронте — огромных просторах России — довольно значительных сил, тогда как стало уже совершенно очевидно, что судьба Второго рейха решается на Западе[216].
В те дни, когда большевистское правительство молило о переговорах, Людендорф вызвал к себе командующего штабом Восточного фронта генерала М. Гофмана и задал ему один-единственный вопрос: можно ли иметь дело с новым русским правительством? Позднее Гофман вспоминал: «Я ответил утвердительно, так как Людендорфу необходимы были войска, и перемирие высвободило бы наши части с Восточного фронта. Я много думал, не лучше ли было бы германскому правительству и верховному главнокомандованию отклонить переговоры с большевистской властью. Дав большевикам возможность прекратить войну и этим удовлетворить охватившую весь русский народ жажду мира, мы помогли им удержать власть»»[217].
Согласившись на переговоры с Россией, Людендорф поставил перед министерством иностранных дел условия, на которых должны вестись эти переговоры, — сдача Россией Польши, Финляндии, Прибалтики, Молдавии, Восточной Галиции и Армении, а в дальнейшем заключение с Петроградом формального союза.
Союзники Берлина были готовы пойти и на менее жесткие условия. Раздираемые внутренними противоречиями австрийцы, по словам их министра иностранных дел О. Чернина, были готовы «удовлетворить Россию как можно скорее, а затем убедить Антанту в невозможности сокрушить нас и заключить мир, даже если придется от чего-то отказаться».[218]
1 декабря, после того как восставшими моряками был убит последний главнокомандующий русской армией Духонин, большевикам удалось захватить ставку в Могилеве. А за три дня до этого Людендорф дал согласие начать 2 декабря официальные мирные переговоры с Россией. Местом переговоров был назначен Брест-Литовск.
Германскую делегацию на переговорах возглавил государственный секретарь по иностранным делам Р. фон Кюльман, австрийцы послали в Брест-Литовск главу своего внешнеполитического ведомства Чернина, болгары — министра юстиции, а турки — главного визиря и министра иностранных дел. Членами делегаций Центральных держав были, как правило, военные и профессиональные дипломаты.
Делегация большевиков в Брест-Литовске по сравнению с ними представляла собой весьма любопытное зрелище. Возглавлял делегацию профессиональный революционер, выходец из богатой купеческой семьи, врач по профессии А.А. Иоффе. По словам военного эксперта делегации подполковника Д.Г. Фокке, этот человек с «характерным семическим лицом» имел «неприятный, довольно презрительный взгляд. Такой взгляд — у трусов по натуре, когда они чувствуют себя в безопасности и в удаче». При этом его длинные грязные волосы, поношенная шляпа и сальная нестриженая борода вызывали у собеседников чувство брезгливости.
Столь же колоритно, по описанию Фокке, выглядели и другие представители революционного российского народа. Л.М. Карахан представлял собой «типичного армянина, почти того карикатурного «восточного человека», который способен переходить от сонного лежебочества к крикливой, подвижной ажитации». О единственной женщине в делегации А.А. Биценко было известно только то, что она в 1905 года убила военного министра генерала В.В. Сахарова, за что и получила семнадцать лет каторги.
215
Александров А.П., Исаков И. С, Белли В.А. Операции подводных лодок. Л., 1933. Т. 1. С. 219.
216
Уткин А.И. Забытая трагедия: Россия в Первой мировой войне. Смоленск, 2000. С. 440.
217
Гофман М. Записки и дневники. 1914-1918. Д., 1929. С. 231.
218
Czemin О. In the World War. N.-Y., 1920. P. 242.