Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 39 из 46

В язычестве всякое гадание тесно соединялось с богослужебными и гражданскими делами. Там ничего не начинали, не посоветовавшись с предсказателями. С распространением христианства гадание упало; ныне же оно употребляется благоразумными людьми только для препровождения времени и разнообразия увеселений. Для суеверных оно и теперь составляет вопрошение судьбы.

Наши святочные гадания со всеми своими забавами олицетворяют прошедшую жизнь, гражданский и семейный быт, который передан нам в некоторых песнях и преданиях.

В старину все сословия участвовали в рождественских гаданиях — от великокняжеского дворца до убогой хижины земледельца. Царевны встречали святочные вечера в своих теремах с верховыми и сенными девушками. Не одно было их желание повеселиться непринужденно, но и страсть погадать о будущей судьбе. Это чувство, врожденное каждому человеку, еще сильнее привязывало пламенных воздыхателей к гаданиям.

Некоторые думают, что гадание произошло от еврейского слова гад — счастие, имеющего одинаковый смысл с Демонион — богинею счастья и гадания у греков.

Доныне в простонародном разговоре гадать означает думать; на польском гадаць (gadac) — говорить наобум, неосновательно; по-богемски гадaм (hadam) — предсказывать, догадываться; гадаць (hadac) — вещатель; все эти слова соответствуют русскому гадательному глаголу — гадать и его смыслу. И гадание отнюдь не произошло от гад.

Святочные игры развивались в нашем отечестве по мере сближения его с Европою, которая сама много заимствовала их от азийских народов. Восточные народы, особенно мало-азийские греки, любили проводить многие дни в борьбе, танцах, скачке и переодевании. Европейские греки, а за ними римляне, усваивая иноземные обычаи согласно с потребностью века, учредили праздничные дни для самых забав. Олимпийские игры и римские забавы в цирках составили со временем необходимую принадлежность жизни народной. Вакханалии, перенесенные из Индии, распространились по всей Греции, а в Риме превратились они в бесчинство и продолжались по несколько дней сряду. Пере-ряживания, беганье, песни и пляски под музыку на улицах и в домах днем и ночью производили беспорядки и несчастные следствия для жителей: родилась чрезмерная страсть к шумным удовольствиям, расточительность и повсеместная порча нравственности. Изнеженные грек и римлянин сохли от скуки, когда запрещали им наслаждаться или, так сказать, жить среди обрядных забав. В Риме все умы были настроены к умножению и изобретению постоянно новых удовольствий. Воины ратовали с врагами и гремели славными подвигами, а народ смотрел на гладиаторские битвы, рукоплескал не великим людям, но бойцам; увеселялся зрелищами и становился бесчувственным к гениальным произведениям творчества. Словом, народ дышал одними забавами.

Народы, разгромившие Западную Империю во второй половине V века по Р. X., не могли не заразиться сами утонченной роскошью: стали носить блестящие одежды, пировать и проводить ночи в наслаждениях. Побежденные совратили с прямого пути своих победителей. Готты охотнее всех предавались наслаждениям: они, по вторжении их в Восточную Империю, внесли туда свои забавы, которые прослыли готскими играми. Мы знаем уже, что они увеселяли константинопольский двор в рождественские дни: наряженные и шуты (scurra) одевались в вывороченные наизнанку платья и покрывали свои лица разрисованными масками; плясали и пели под музыку; скакали, вертелись, представляли смешные явления и, сколько можно, уродливые.

Восточные греки весьма полюбили эти готтские забавы и усвоили их со своею жизнью. Наши славяне, которые долгое время имели непосредственное сношение с Царыра-дом, могли перенести оттуда потешные увеселения в свое отечество и совершать их на святках и на масленице.

Летописи наши называют переряживания скуратами (от латинского слова scurra, что значит шут), лудами (от латинского слова ludex — одетые в дурацкое платье), окрут-никами (крутящиеся), скоморохами (то же, что scurra) и личиниками (замаскированными); в Малороссии они именовались машкарями (замаскированные шуты).

Название маски встречается у нас давно. Еще в XII веке архиепископ Лука, преследуя многие языческие обыкновения, воспрещает москолюдство имети (носить маски). Во Франции простой народ верил, что маски суть покрывало дьяволов. Так и у нас некоторые из простолюдинов думают.

В прежние времена маскированные корчили из себя демонов и страшилищ, наряжались волками, лисицами, быками и т. п. Женщины переряживались в мужские, а мужчины в женские платья; бегали по городу с зажженными факелами, били в бубны, кричали и ревели голосами разных животных. В средние века думали, что в продолжение 8 дней после Рождества Христова черти скитаются на земле переряженными, хватают проходящих, бегают и скачут с ними по улицам и потом уносят их с собою в ад. Наш простой народ доныне думает, что со дня Р. X. до Богоявления посещают их дома дьяволы под образом оборотней, вулкулак, бук и хватают маленьких детей. От этого вошло в обыкновение путать ребят, когда они заплачут: «Бука тебя съест, не плачь!» Есть е^е мнение: кто во время святок наряжался чертом, особенно если кто надевал на себя рожу (маску), тот страшный грешник, и грех не иначе может быть смыт, как только решимостью окунуться три раза в крещенской проруби.

Утонченное искусство переряживания и маскирования принадлежит итальянцам. Гранацци, воспитанник Микель Анджело, первый улучшил это (в XVI в.).

Все наши святочные увеселения и забавы не подвергаются ныне ни гонению, ни отлучению от церкви. Языческий мир, вполне наслаждавшийся удовольствиями жизни, ничего не видел в них противного ни своему веку, ни просвещению; но ложные понятия об этих удовольствиях были причиною, что в жизнь народов вкоренилось множество суеверных обрядов. Гадания, предсказания, исцеление недугов травами, игры, пляски и маскирования представлялись в глазах простолюдинов действием чародейства и потому вводили их в заблуждение. Просвещенное правительство прибегало к запрещению и строго наказывало обманщиков. Христианская церковь, чуждаясь языческих нововведений, стремилась искоренить их духовными постановлениями: она желала, чтобы истинная Вера пребывала чистою, без примеси суеверий. Церковь издавала по сему предмету назидательные поучения и правила и увещевала христиан, чтобы они не следовали богопротивным забавам, хотя в самой сущности они ничего не заключали в себе богопротивного; на непокорных налагала эпитимью или не допускала к св. причастию в течение нескольких лет [52].

Суеверные понятия еще долго потемняли здравое суждение. В XVI веке мы встречаем не только между простым народом, но <и> среди самого духовенства многие закоренелые предрассудки. Просвещенные правители ревностно уничтожали языческие и невежественные обряды, возлагая на священство обязанность смягчать грубые нравы. Но как слабо было умственное развитие даже между духовенством, видно из соборного определения «Стоглава» (бывшего в 1551 г. февраля 23), коего первым делом было: заведение училищ в Москве и других городах, учреждение тем важное, что многие священники тогда не умели читать и вытверживали церковную службу наизусть. Архиепископ Новгородский Геннадий, жалуясь митрополиту Симону на состояние духовных (в 1500 г.) в своей пастве, так пишет: «Приведут ко мне мужика, и яз велю дати чести Апостол, и он не умеет ступити. — И яз велю азбуку учити, и он поучится мало, да просится прочь. А моей силы нет, что их неучив, мне ставити». Для обуздания суеверия и пус-тосвятства запрещалось строить церкви и без всякой нужды, а бродягам келий в лесах и пустынях; запрещалось монастырям покупать вотчины без ведома и согласия царского, чтобы монашество не жило ко вреду общества и своей нравственности [53]. Эти благие меры не производили желаемого действия. Что же следовало предпринять для обуздания суеверия и безнравственных обыкновений? Не будем так строги к нашим предкам. Политические обстоятельства, отделив их от Европы на многие столетия, были главнейшею причиною их невежества. Если переряживания преследовались гражданскими и церковными постановлениями, то это происходило единственно от того, что первосвятители и образованные сановники хорошо знали господствующие понятия в народе; им известно было, что в самых невинных забавах люди непросвещенные видели колдовство и чародейство: от них-то и возникали заблуждения и суеверные обряды, которые совершались в торжественные праздники. Накануне Р. X., Василия Великого, Богоявления и Св. Иоанна мужчины и женщины сходились ночью, пели, играли и плясали. В Троицкую субботу плакали, вопили и глумили на кладбищах, прыгали, били в ладоши и пели сатанинские песни. В утро Великого четверга жгли солому и кликали мертвых, а священники клали у престола соль и лечили ею недужных; лживые пророки бегали из села в село нагие, босые, с распущенными волосами, тряслись, падали на землю и баснословили о небесных видениях; скоморохи шатались по деревням; мужчины и женщины мылись по какому-то обряду % одних банях и, что всего мерзостнее, впадали в содомский грех [54]. Сами святители часто волновали умы и совесть простодушных людей. Между многими примерами: епископ Ростовский Леон утверждал (в 1164 г.), что ни в какие Господские праздники, если они приходятся в среду или пятницу, не должно есть мяса [55], между тем как Р. X. и другие подвижные праздники приходились в эти дни.

52

Вот выписка из Номоканона (см. «Требник», Киевск. изд., 1817 г.), который имел силу не только в церковных, но и гражданских делах, воспрещая даже невинные забавы и увеселения. «О литии воском. Восколей и оловолей не допускались к причастию 20 л.

О гадании. Гадавшие с цыганками над больными не допускались к причастию 5 лет; гадавшие ячменем или на бобах 6 лет.

О забавах. Предававшиеся танцам на свадьбах или надевавшие на себя в каких-нибудь собраниях наличники (маску) или мужчины, наряжавшиеся в женскую одежду, а женщины в мужскую, подвергались: миряне — отлучению от церкви, а духовные лишению священнического сана. Запрещалось еще строго всем православным присутствовать при конских ристаниях во время Пасхи. Кто пировал на празднике варварском (иноземном), тот лишался причастия 2 года; духовные же лишались сана.

Об украшении. Всему духовенству возбранялось украшать себя разноцветными одеждами, а светским ходить в нарядном платье, стричь бороду, напрыскиваться духами или помадиться (ушаряти); женскому полу не дозволялось заплетать волосы. Не повиновавшихся отлучали от церкви.

О посте в среду и пятницу. Не постившиеся в среду и пятницу лишались причастия до раскаяния.

О враче из евреев. Если кто в болезни призывал на помощь врача из евреев, то духовный лишался сана, а мирянин отлучался от церкви».

53

Кар. «И. Г. Р.», т. VIII, с. 110, примеч. 203.

54

Кар. «И. Г. Р.», т. IX, с. 463.

55

Кар. «И. Г. Р.», т. III, с. 31.