Страница 4 из 14
У нас также с самых древних времен праздновали день рождения, который назывался именинами, а ныне днем ангела. Именины произошли от давания имени в день крещения, а день ангела от имени того святого, коим наименовывали после рождения или во время крещения. Но между днем рождения и днем ангела есть разница: первый означает время празднования рождения, а второй — имя покровителя того святого, которое кто принял при крещении, посему иные отдельно совершают празднество, как-то: в день ангела и день рождения, составляющего собственно именины. В оба эти дня служили молебны: о ниспослании здоровья виновнику празднества; одевались в богатые одежды и ездили или ходили поздравлять именинника, который приглашал их на пирог — это значило на пир. В. к. Святополк убедительно просил кн. Василька, проходившего Киев со своим войском, чтобы он остался в Киеве праздновать с ним его именины, названного во святом крещении Михаилом.
В старину посылали почетным людям именинные пироги, и это строго соблюдалось не только в простонародии, но между государями. Царь Алексей Михайлович сам приходил с пирогом к патриарху Иоакиму (1671 г.). В тот же день он давал обед высшему духовенству и сановникам. Перед обедом царь раздавал именинные калачи — всем гостям. Такие калачи были длиною в два и три аршина, толщиною в четверть. Священников, дьяконов и стрельцов также угощали; в тюрьмы и богадельни посылали милостыню. За обедом патриарх говорил заздравную речь и первый про возглашал заздравной чашею за здоровье царя, и эту чашу передавал потом царю; от него она переходила к митрополитам и боярам. После питья за здоровье все расходились. Так праздновались именины всего царского дома. В городах праздновали этот день воеводы и митрополиты; они делали столы для всех людей и после обеда пили за здоровье. В этот день нигде не работали, в лавках никто не торговал, не играли свадеб и не хоронили[24].
Именины царственного дома называются тезоименитством[25]. В торжественные дни императора, императрицы, цесаревича и цесаревны закрываются лавки и никто не работает. Народ стекается во храм и молится Богу о продолжении дней царствующему дому. Благодарственные молебны отправляются повсюду. Митрополит отправляет при дворе молебен в присутствии венценосцев и всего императорского дома, многочисленного собрания государственных людей, министров, посланников, дипломатического корпуса и генералитета. Пушечные выстрелы из Петропавловской крепости возвещают жителям о радостном провозглашении многолетия. Духовенство и все тут находящиеся приносят потом поздравление виновнику торжественного праздника. Во дворце бывает обеденный стол. Ввечеру дается бал и маскарад.
Знакомые и родственники посылают имениннику подарки или пирог; в других местах сам именинник рассылает по своим родственникам сгибни и крендели; но это больше там в употреблении, куда не проникла еще роскошь и иностранные нравы. На обед приглашаются все родные и приятели. В начале обеда берут со стола большой, нарочно сделанный с кашею и яйцами пирог и разламывают его над головою именинника, чтобы весь будущий год быть ему здорову и счастливу, и чем более рассыплется по нем каши, тем более он будет жить. Если во время веселья бьется посуда, рюмки, стаканы и проч., то означает благополучие. Когда же ничего не разбивается, то нарочно бьют. Между дворянством много изменилось празднование именин. В день именин наряжаются как можно щеголеватее, особенно девицы, которые ничего не щадят, чтобы блеснуть изящностью, пышностью и роскошью убора. Изысканность у них простирается до самых мелочей. Они одеваются преимущественно в белые платья, цвет невинности, с розовым платочком на шее и букетом цветов на голове. Волосы убираются по фантазии каждой. После туалета отправляются в церковь молиться Богу; по отслушании обедни служат благодарственный молебен о сохранении их здоровья и ниспослании на них благословения. Около полудня принимают посещения, состоящие в поздравлении с днем рождения или именин. Иные приглашают гостей к обеду или на вечер, который сопровождается танцами. За обеденным или вечерним столом провозглашают тосты за здоровье празднуемого или празднуемой. Во время обеда подают, прежде всех кушаний, кулебяку, называемую именинником: она бывает иногда длиною около аршина и отлично приготовлена. Между родственными и дружескими домами одаривают именинника или именинницу, по произволу. Юные поэты подносят сахарные стишки, в коих расписывают с жаром красоту и прелесть, если это именинница; желают ей счастья, намекая, что никто столько не желает ей неземного блаженства, как воодушевленный ее стихотворец.
Празднование именин так сделалось повсеместным, что даже не только между купеческим сословием, но и между нижними чинами оно совершается с особой роскошью. Для этого дня никаких не жалеют издержек, и чем более гостей, даже незваных, тем более чести имениннику. Кто живал в Петербурге, тот знает, что порядочный сколько-нибудь человек угощает кулебякою и обедом, виноградными винами и шампанским. Для него было бы обидно, если бы гости разошлись невеселыми, надобно, чтобы все помнили его праздник, и потому редкие возвращаются домой пешком.
В дальних городах и деревнях именины празднуют просто: к обеду собираются гости и заключают вечер разгульной веселостью. У помещиков гости пируют несколько дней сряду. Пирог занимает первое место. Изобильный и тучный обед услаждает вкус пирующих; водки, настойки и наливки
текут рекой. Между простым народом угощение зависит от состояния. Но и тут, как и везде в это время, потчуют радушно и веселятся непринужденно. Пирог непременно бывает у каждого — иначе не именины.
Именины составляют одно из гостеприимных празднеств, которое никогда не начинается между набожными, не отслужив наперед благодарственного молебна. Весь день проходит вообще в забавах, играх, плясках и пении радостных песен. Русский празднует день своего рождения с неподдельным чувством веселости и хлебосольства. Тогда у него не красна изба углами, а красна пирогами.
III. ПОХОРОНЫ
На востоке с незапамятных времен сжигали тела мертвых. Такое обыкновение существовало долгое время в древней Европе почти до Р. X.[26].
В Индии, во многих идолопоклоннических племенах юго-западной Азии, западной Индии (в Америке), на островах Океании и в <континентальной> Африке доныне покойников сжигают. Над их трупами сначала пируют, потом тела предают огню, а в заключение совершают пляски, радуясь кончине, потому что со смертью пресеклись для них все бедствия и горести в здешнем мире. Сжигание проистекло из поклонения огню, через который будто бы душа проходить в рай, как через чистилище. Геродот, греческий историк полов<ины> V в. до Р. X., пишет, что еще в его время народы Фракии сжигали умерших. Там при рождении младенца собирались приятели, садились вокруг него, печалились о его появлении на свет и разговаривали между собою только о том, что еще родился человек для сетования, горести и несчастия. Когда же он умирал, тогда веселились, обнаруживая этим, что он уже избавился от всех напастей. После смерти мужа его жены спорили между собою, кому из них быть сожженною с мужем? Каждая из них желала быть сожженною в доказательство, что она любила его более всех. Ежели спор между ними не оканчивался дружелюбно то знакомые покойника рассматривали их требования и предоставляли честь быть сожжену с мужем той, которую знали, что она точно более всех была им любима. Мужчины и женщины провожали ее до могилы, и один из родственников покойника закалывал ее ножом; потом клали ее вместе с мужем на костер. Прочие жены воз вращались домой с большою печалью, потому что не были удостоены этой чести. Тела богатых и знатных выставляли перед народом и пировали три дня. Игры, борьба и битвы заключали поминовение по умершему.
24
«Древ. росс, вивл.», ч. VI, с. 313; Кошихин «О Росс, в царств. Алек. Михаил.», с. 14–15.
25
Это слово происходит от греческого срештк; — обожание, почитание, и именитство — знаменитый, важный; по сему тезоименитство означает праздник знаменитого, достойного обожания человека.
26
Ахиллес перед сожжением друга своего Патрокла обрезал русые свои кудри и дал ему в руки. Гнедич «Илиада Гомера», пес. XVIII, ст. 141 и 152, изд. 1839 г. Таким образом сожгли Гектора; там же, пес. XXIV, ст. 790–800.