Украли солнце

— Ты — защитить?! Ему не нужна защита. Ему ничего не грозит. Он только начинает жить.

Степь не услышала Будимирова, она смотрела на него.

В этом мёртвом городе, наконец, свет. Запах степи поит силой.

Щенок снова мягко взял в рот палец. Джулиан засмеялся. Ясно же, что надо сделать. Щенок торопит его свести Властителя с трибуны! Джулиан улыбается Властителю и говорит:

— Пожалуйста, идём вниз!

Ещё сильнее гул из-под земли.

— Почему ты так стремишься увести меня с трибуны? — резко спрашивает Властитель. — Надо хорошо подумать, что тут происходит и какова твоя роль в этом спектакле! Кончай комедию. У меня сейчас более важные проблемы. Называй имена и катись со своей старомодной шлюхой прочь!

Глядя в перекошенное презрением лицо Властителя, наступая на него, тесня его к лестнице, Джулиан весело говорит:

— Есть фамилии, да не для тебя.

Прижав к груди и щенка, и бессмертники руками, пальцами рвёт на мелкие клочки листок с именами.

— Спустись, пожалуйста, вниз, я что-то покажу тебе! — Джулиан теснит Властителя к ступенькам. Ещё шаг, и он столкнёт Властителя. — Я решаю. Я не отдам тебе на убийство людей! Я не хочу жить с тобой наверху! — Вот сейчас локтём спихнёт! Ещё шажок! — Я тебя не бо…

Взвизгнул щенок, боль обожгла грудь. И тут же вспыхнули бессмертники и другие цветы его степи, не засохшие, живые, только народившиеся, словно радуга с неба упала на степь. Ослепительны цветы — с прозрачными лепестками, с полукружиями лепестков и лохматые, они слепят и пахнут солнцем, живой водой. Они гладят его своими лепестками. Это Степь гладит его. Она склонилась над ним. Из её глаз — солнце. Оно вернулось к нему. И нет ни очередей за сыновьями, ни верхнего этажа с убийцами, он — в светлом городе вместе с Магой и братом, Гишей и Адрюшей, с сёстрами и братьями, счастливыми людьми! Светит солнце, дарящее тепло и радость каждому рождённому.

— Здравствуй, Адриан! — Голос Маги. — Вот мы и встретились. Ты продолжаешь убивать людей?! Отбери у него оружие, Троша! Сейчас ты убил своего родного племянника! Жора, помоги Джулю и Джину, пожалуйста, спаси обоих, умоляю тебя!

Глава шестая

Яркая вспышка.

Магдалина?!

Те же глаза. Те же пепельные волосы.

Нужно сказать «здравствуй». Нужно спросить, куда она исчезла тогда со стариком? Где была столько лет? Григорий знал все эти годы, что она жива? Виделся с ней?

Он смотрит на неё. В тишине. Обеими руками держится за перила — Джулиан с силой толкнул его, едва удержался!

— Ты проиграл, Адриан. Время рассудило нас. Смотри. — Она махнула рукой как волшебница. И невольно он, по её приказанию, взглянул туда, куда она указала.

Вся площадь заполнена людьми. Это не роботы. И не его гвардия. Это…

Или ему чудится, или все они похожи на Магдалину и на графа Гурского и на Григория. Что в них, в лицах тесно прижавшихся друг к другу людей?

— Это цвет твоей нации, ты расстрелял, сгноил, уничтожил лучших людей своей страны. — Голос Магдалины.

Больно ушам от этого голоса.

Он хочет смотреть на неё.

А она не хочет смотреть на него — смотрит на мальчишку, лежащего у её ног. Над мальчишкой склонились люди.

— Жора, Роберто, пожалуйста, спасите моего сына!

— Твоего сына?!

Опять она смотрит не на него. Ей плевать на него.

— Осторожно, сначала приподнимите голову! — В её голосе мольба. А его от этого голоса трясёт. И мерцает всё вокруг. — Осторожнее же! Ребятки, спасите обоих, пожалуйста!

Тихо скулит щенок — на руках маленькой девочки. Почему-то у девочки знакомые глаза. Где он видел их? «Пуля прошила щенка и вошла в Клепика», — машинально думает он.

Магдалина спускается с трибуны.

— Куда ты? — спрашивает он и спешит следом. Главное — не отстать. Главное — никогда теперь не отстать от неё.

— Не она. Ты. Спроси, куда идёшь ты? — На пути его молодой человек.

Не понимая, смотрит на него — широкоплечего, с её светящимися глазами.

— Ты идёшь в Храм, — говорит парень.

— В какой храм? Зачем?

— Я тоже не понимаю, зачем, — нехотя цедит тот. — Тебе там явно не место. Слишком много людей ты убил. Но мать решила так, и ты идёшь в Храм.

Свет из глаз парня.

Тихий голос Магдалины:

— Номер 101, для людей Апостол — это твой брат Адриан. У тебя был брат. У тебя была сестра. У тебя были отец и дед. У тебя были племянники — Любим и Джулиан. У тебя была необыкновенная семья. У тебя нет никого, потому что ты — убийца. У тебя нет имени, потому что никто и никогда больше не назовёт тебя «Адриан», ибо ты — Бур. Я пыталась помочь тебе, пыталась спасти тебя, ты не услышал.

— Я слышу. Ты со мной, и больше никого никогда я не убью. Я буду служить тебе. Я буду делать всё так, как ты скажешь.

— Ты никого больше не убьёшь, потому что мы тебе этого не позволим. Я не с тобой, Бур, и никогда с тобой не буду. И не надо мне служить. — Она отвернулась и сказала: — Троша, Ив, ребятки, снимите, пожалуйста, полог с города, освободите землю от плит. И освободите речку от камней!

Где его советники? Где его самолёты и танки? Он — один.

И есть спортивный бежевый костюм на нём, а он — гол под светом из её глаз. Гол перед этими непонятными людьми, которые сейчас смотрят в упор на него.

Магдалина отошла. И люди откачнулись от него.

Осторожно двое отодвигают плиты, перед ним — люк.

— Иди! — говорит тихо Магдалина.

— Куда?

Он не понимает.

— Разве не видишь, туда! — Всё тот же дерзкий парень тычет пальцем в люк. — Какой ты непонятливый!

В этот миг что-то случилось. Серенькая тьма в звоне разлетелась, и явилось солнце. Разлеглось над городом, рассыпало острые лучи.

— Уходи же скорее от нас! — говорит парень. — Мы так устали от тебя! И у нас столько дел!

— Ты хочешь убить меня? — спрашивает он Магдалину, а она задрала голову, смотрит на солнце. И все люди на площади смотрят на солнце. В солнце все они бледны, но ему кажется: от их лиц исходит свет.

— Магдалина не хочет убить тебя, — говорит человек с золотистой бородой и золотистыми волосами. — Ты сам решишь свою жизнь и смерть.

Голос знаком. Очень хорошо знаком этот голос.

И глаза эти он хорошо знает. Где он видел этого человека?

— Колотыгин?! — спрашивает он. — Но у тебя были другие волосы!

— Я, наконец, снял парик.

— Это Апостол, разве ты не знаешь? — снова назойливый парень.

— Ты — Апостол?! Ты — Номер 101? Это ты служил мне верой и правдой столько лет?!

Парень смеётся:

— Служил тебе? Апостол?!

И вдруг он узнаёт. Отец?! Не отец, Адриан.

— Брат… Номер 101, Апостол, Колотыгин… брат?

— Я не брат тебе…

— Ты пытал своего брата. Ты хотел убить своего брата, — говорит Магдалина. — Ты сейчас убил своего племянника. Ты убил своего отца и своего деда-священника, — твердит ему Магдалина. — А теперь иди. Нам очень некогда. Иди!

— Ты с ним была все эти годы?! — дрожащим голосом спрашивает он.

Ему никто не отвечает. Магдалина что-то шепчет Адриану, и тот скорым шагом идёт в ту сторону, в которую унесли Джулиана. Тощая девчонка, со скулящим жалобно щенком, идёт следом. За ней бежит Клепик-старший… Почему здесь брат Джулиана? Он должен быть в Учреждении!

Мальчишка сказал, он должен идти в храм? Что ему делать в храме?

Солнце над городом. Как оно попало сюда? Солнце должно светить ему, а не этой толпе оборванцев…

Оборванцев?!

Слепит свет.

— Я не хочу никуда идти, — говорит он. — Я хочу быть всегда с тобой, Магдалина.

Наконец-то он выразил словами то главное, что жило в нём столько лет надеждой.

— Ты навсегда теперь один, Бур. Гиша, подожди, я иду! — кричит она и бежит к брату, который тоже спешит в ту сторону, куда унесли Джулиана.

А парень подталкивает его к люку.

Яркий свет. Более яркий даже, чем солнце, ослепляет его.

Мичуринец — Коктебель, 1984; 2006