Страница 132 из 150
В то же время в Вене были убеждены, что есть еще страна, которая смотрит одинаково на дело, — эта страна Англия. Генц в 1816 году шлет совет, чтобы в Константинополе вошли с Австрией и Англией в самую тесную связь, относились к ним с полным доверием, советовались с ними обо всем и следовали их советам. Главный совет — чтобы Порта избегала всячески столкновения с Россией, ибо император Александр сам не начнет войны. Опасность столкновения существует: в Бухарестском договореочень неопределенно выражена статья об азиатских границах; в Вене советуют Порте не спорить против русского толкования статьи. «Турецкая империя, — пишет Генц, — может существовать века, не имея границей реки Фазиса; но она готовит себе гибель неизбежную, не спеша окончанием своих споров с Россией».
Решимость императора Александра отстраниться от всякого участия в деле Ипсиланти ненадолго успокоила австрийского канцлера. Восстание, потухнувшее в Дунайских княжествах по недостатку материала и благоприятных условий, по отсутствию русской помощи, — восстание вспыхнуло в Греции, и турки позволили себе страшные неистовства против христиан, не разбирая правого и виноватого, причем правительство султана не только позволяло эти неистовства, но еще и подстрекало к ним своих подданных. Вследствие этого враждебное столкновение Турции с Россией было неминуемо, тем более что турки, привыкшие в продолжение веков признавать необходимую и страшную для себя связь христианского народонаселения своих областей с Россией, привыкшие слышать постоянные внушения от европейских кабинетов насчет опасности этой связи, не могли не отнестись подозрительно и враждебно к России, заслышав о восстании в Дунайских княжествах и Греции. Они понимали по-своему Священный союз: они видели в нем явное стремление христианских государей к уничтожению магометанства, а главой Союза был русский император; турки имели тем более права придавать такое значение Союзу, что и прежде союзы христианских государств против них носили названия священных. Бухарестский мир, заключенный, по обстоятельствам, слишком поспешно, давал повод к спорам об определении границ; споры тянулись до сих пор; ничего не было решено, а между тем русское правительство возбудило сильное раздражение в Диване тем, что не позволяло туркам производить чрез Россию торговлю рабами, которых освобождали в Феодосии.
Туркам тем легче было верить в участие России в греческом восстании, что в христианской Европе так легко этому верили. Турки знали, как русское влияние распространено повсюду в их областях, и знали связь России с греками, с греческим духовенством; знали также, что все русские консулы из греков; что русская морская торговля на Черном море и в Леванте производится посредством греков — гидриотов, специотов, ипсариотов. Русский посланник в Константинополе барон Строганов был известен как друг греков; при нем находился Катакази, родственник Ипсиланти, брат бессарабского губернатора, у которого в Кишиневе Ипсиланти приготовил поход свой в Молдавию. Драгоман Порты Мурузи был совершенно предан Строганову. Спустя несколько дней после назначения Валахским господарем князя Каллимахи на место умершего Александра Сутцо в Константинополе получено было первое известие о восстании в Малой Валахии. Рейс-эфенди сделал русскому посланнику официальное сообщение, в котором говорилось, что хотя каймакамы нового господаря, которые должны немедленно отправиться, получили приказание употребить все средства для поддержания порядка в провинции и для обеспечения спокойствия жителей с помощью тамошнего гарнизона, чтобы не было нужды вводить в княжества мусульманские войска, однако Порта просит посланника написать со своей стороны к генеральному консулу русскому в Бухаресте, чтобы тот способствовал каймакамам в этом деле.
Барон Строганов не поколебался ни минуты удовлетворить требованиям Порты. Вечером 22 февраля (6-го марта) он получил из Бухареста донесение генерального консула Пини, что восстание усиливается. Строганов сейчас же сообщает Порте полученные им депеши и предлагает публиковать в Валахии прокламацию, чтобы именем покровительствующей державы вывести умы жителей из заблуждения и в самых сильных выражениях высказать неодобрение людям, заведшим смуту в княжествах, одинаково виновным и против России, и против Порты. Рейс-эфенди обещал отвечать на это — и не отвечал. 24-го февраля рейс-эфенди сообщил Строганову официальную ноту, что Порта дала приказание комендантам дунайских крепостей держать свои войска наготове к походу при первом требовании валахских каймакамов. Посланник отвечал, что эта мера сама по себе не соответствует в принципе существующим договорам и даже как исключение может быть допущена только по предварительному согласию русского консула, причем призыв турецких войск должен быть сделан местными властями. Между тем Пини прислал новые вести о движениях Ипсиланти. Строганов сообщает Порте и консульские донесения, и письмо самого Ипсиланти, и письмо господаря молдавского и 9-го марта публикует декларацию купцам и подданным русским против внушений инсургентов; но в тот же день турки берут под арест архиепископа Эфесского, потом многих знатных греков.
12-го марта посланник имел свидание с рейс-эфенди, которому сообщил депеши из Лайбаха относительно валахских смут. Депеши показывали ясно охранительные принципы России; турок очень доволен: «уверения, которыми он отвечал на эти сообщения именем Порты, носили очень заметный характер теплого чувства и искренности». Но 17-го марта посланник узнал, что четверо знатных греков казнены, и на другой день, 18-го, вышел султанский манифест, имевший целью возбудить фанатизм турок. 20 марта происходило обезоружение всех греков и других христианских подданных султана при содействии константинопольского патриарха; 25 марта схвачены архиепископы Терапийский и Никомидийский; митрополиты Адрианопольский, Салоникский и Тарновский отданы под надзор, 29-го марта янычары, которым назначен поход в Валахию, начинают буйствовать против христиан, 1-го апреля Строганов имел свидание с рейс-эфенди по поводу новых депеш из Лайбаха: здесь он увидал, что Порта решилась свирепствовать против христиан, 4-го апреля посланник разослал циркуляр русским консулам в Леванте, что император не одобряет предприятия Ипсиланти, и сообщил копию Порте; но в тот же самый день пришло известие о восстании морейских греков. За это немедленно поплатились греки константинопольские: драгоман Порты князь Константин Мурузи был схвачен в своем бюро и обезглавлен вместе со многими другими греками, а 5-го числа янычары разграбили греческие деревни по Босфору.
Самую важную жертву турки приберегали к 10-му апреля, к Светлому празднику христиан: в первый день Пасхи у патриаршей церкви был повешен цареградский патриарх Григорий вместе с тремя митрополитами; жиды таскали за ноги тело патриарха по улицам со страшными ругательствами и бросили в море. Русский посланник протестовал; но буйства черни продолжались безнаказанно; нанесено было оскорбление русским судам, убиты русские матросы. На новые протесты Строганова Порта отвечала пустыми извинениями; преступление янычар оправдывалось радостью и сильной ревностью солдат, идущих на войну против мятежников. Тогда посланник объявил, что он испросит у императора вооруженное судно, которое будет стоять при входе из канала в Черное море и защищать русских, 19-го апреля новые казни: обезглавлено семеро греков, между ними два брата русского драгомана князя Ханджери и племянник их; кроме того, греческий епископ, 22-го числа толпа школьников и черни опустошила патриаршую церковь и церковь синайского епископа вместе с пятью другими церквами.
Строганов подал новую ноту, на которую рейс-эфенди объявил, что, во-первых, турецкие войска войдут в Молдавию и Валахию, несмотря на покорность тамошних бояр. Во-вторых, греки, спасшиеся в России, должны быть выданы. В-третьих, паши будут управлять княжествами до назначения господарей, а господари назначатся только тогда, когда беглые греки будут выданы Россией, наказаны, и спокойствие восстановится в княжествах. Строганов со своей стороны потребовал: 1) немедленного отправления господарей в княжества вместе с войсками; 2) приказа войскам действовать только против вооруженных инсургентов, а не против безоружных жителей, 1-го мая рейс-эфенди объявил, что всякий корабль с хлебом, идущий из Черного моря, должен отдавать свой груз в правительственные магазины. Строганов протестовал энергической нотой, а между тем буйство черни продолжалось, потому что само правительство подстрекало ее, объявив, чтобы мусульмане удваивали бдительность и деятельность, 17-го мая Порта отвергла приведенные выше предложения русского посланника относительно Дунайских княжеств и настаивала на своих мерах. Строганов не согласился. 21-го мая пришел первый русский пакетбот: рейс-эфенди дал знать посланнику, чтобы пакетбот вышел немедленно из Босфора, иначе капитан-паша употребит силу; наконец, Порта запретила перевозить вещи посланника из Перы в летнее пребывание, в Буюкдере. Тогда Строганов объявил, что императорская миссия не может продолжать сношения с Портой, а пакетбот не выйдет до тех пор, пока не будут готовы депеши.