Страница 48 из 63
Украшение внутренности покоев зеркалами долго не было известно нашим предкам; но нет сомнения, что женский пол давно употреблял их. Если не ставили их в покоях, то этому было причиной суеверное мнение, будто бы зеркала изобретены дьяволом и что зеркала представляют образ человека двуличным[294]. Суеверы не знали, что двуличных всегда много и без зеркал.
Предубеждение к зеркалам начало искореняться мало-помалу заведением зеркальной фабрики, которую первый учредил кн. Меншиков около Петербурга в 1716 г.
Говорят, что в древности стояло на Александрийской башне зеркало, которое отражало свет по плоскости морской на 500 миль, и плывшие корабли из Греции и западных частей света были предостерегаемы от подводных камней зеркальным освещением[295]. После смерти Александра Македонского неприятели его разбили.
Разработка металлов началась у нас в конце XV века, когда Иоанн III послал двух иностранцев на реку Печору для отыскания серебряных руд; они открыли в 1491 г.[296] Золото, серебро и драгоценные каменья мы получали до открытия руд чрез торговлю[297]. К нам доставляли из Европы серебро в слитках, сученое золото, ножи, иглы; из Азии шелковые ткани, парчи, ковры, жемчуг и драгоценные камни. Взамен шли от нас лучшие печорские меха: за соболь нам платили от 20–30 золотых флоринов, за черную лисицу 15 зол. флор., за горностай от 3–4 зол. фл., а за белку 2 деньги[298].
В половине XVI века заключено было условие с англичанами (1569 г.) о дозволении им отыскивать и плавить железные руды, но с тем, чтобы они обучали русских добывать этот металл и при вывозе его из России платили бы по одной деньге с фунта. — До открытия у нас благородных металлов мастера золотых и серебряных дел занимались не только деланием посуды столовой, но женских украшений: ожерелий, серег, колец и пр.
При всем сильном изменении старинных одежд и нарядов поселяне и жители небольших городов доселе приготовляют сами для себя одежду и деревянную посуду, которая окрашивается желтою и красною краскою или испещряется по произволу. Для изготовления кушанья употребляют глиняные сосуды.
Покрой платья простолюдинов едва ли не тот самый, что был за несколько столетий, исключая древние названия, которые почти все исчезли. Употребительный всеобщий наряд: белая рубашка поверх споднего платья и кафтан синий, шапка круглая низенькая с маленькими полями, пряжкой и пером. — Зажиточные носят красные рубашки с цветным бумажным платком на шее; широкое споднее платье из черного плиса или бархата: оно подбирается в сапоги, которые бывают лоснящиеся или хорошо смазанные; кафтан из хорошего сукна, более синего; шапка пуховая и с блестящей пряжкою. Развевающееся павлинье перо или любимый цветок по какому-нибудь воспоминанию украшают шапку. — Образ жизни несравненно улучшился: здоровая пища, красивая и даже щегольская одежда, просторная и опрятная изба составляют ныне потребность каждого хорошего хозяина поселянина.
V
ОБРАЗ ЖИЗНИ
Племя славян издревле отличалось почитанием старших себя. Глава семейства был отец и его начальник; все прочие: жена, дети, родственники и слуги повиновались ему беспрекословно. Славяне, добрые сердцем, мужественные и гостеприимные, были восхваляемы самими врагами, всегда находившими у них приют. — Отказать гостю-неприятелю защиту в своем доме или в хлебе-соли было осуждаемо самими соотечественниками. Обиженный в их земле иноземец или заблудившийся путник был отомщаем соседями. — Русские славяне были кроткие и тихие, их стыдливость украшала брачную жизнь, спокойствие и целомудрие господствовали в домах семейных. Мужья ценили супружескую верность, жены повиновались им раболепно. Мать, воспитывая детей, вселяла в них любовь к отечеству, и часто народная любовь превращалась в неумолимую месть к врагам[299]. Дети, следуя древнему обычаю уважать старших, славились особым почтением к родителям и заботились об успокоении их на старости лет[300].
Наши предки были трезвые и умеренные, довольствуясь тем, что производила природа; наслаждались долговечностью, были крепкие и веселые, любили пляски, музыку, хороводы и песни; не знали никаких заразительных болезней, переносили холод и зной в равной степени; легкие одежды простого сословия, будучи единообразными, в чем поныне служит живым примером наш народ, носились без украшений: они искали прочности и теплоты в одеждах. Неутомимые в трудах и привязанные к земледельчеству, они были вознаграждаемы собиранием обильной жатвы, молока и шкур, которые в домашней жизни служили покровом от непогод. — Доброта сердца, обнаруживавшаяся повсеместным гостеприимством, была отличительною чертою наших предков, и самое отдаленное потомство не изменило их умилительных чувств хлебосольства.
Доныне между поселянами, живущими в отдалении от столиц и больших городов, существует обычай, чтобы проезжего или прохожего пригласить к себе в дом, накормить и успокоить его по возможности. Хозяин и хозяйка встречают и провожают такого гостя с радостным лицом, поклонами и приветствием; подают на стол, что имеют, и не берут никакой с него платы, думая, что брать с прохожего деньги за хлеб-соль есть великий грех. В Малороссии преимущественно господствует это добродушие. Там считают еще за великую обиду, если приглашенный путник на хлеб-соль откажется посетить дом. Хлеб, говорят малороссияне, есть дар Божий; не принять его значит прогневить Бога. — Почти во всей России еще владычествует гостеприимство, особенно между простым сословием и помещиками, которые ничего не щадят для угощения званых и незваных гостей, и хозяева были бы обиженными, если бы их гости мало пили и ели. Таковых обыкновенно просят неотступно и часто заставляют пить и есть противу сил. Сначала просит хозяин, потом хозяйка. Если пирует у них какой-нибудь почетный гость, то употребляют всевозможные попечения, чтобы потчевать его беспрерывно — и это сплошь ведется между поселянами, мещанами и купцами и, к чести помещиков, еще сохранилась между нами эта прекрасная прадедовская черта. Когда почетный гость уже не в состоянии не только есть, но и пить, тогда хозяин со своей женой и детьми становится пред ним на колени и умоляет его: еще хоть немножко! чего-нибудь! И дотоле все стоят на коленях и кланяются ему в ноги, пока упросят.
В древние времена вставали до восхождения солнца, молились тотчас Богу, испрашивая Его святой помощи на все добрые дела, и, не помолясь, никакого не начинали дела. Отправлялись ли в дорогу, строили ли дом, засевали ли поле, ходили прежде в церковь помолиться. В опасных же предприятиях исповедовались и причащались. Выступая в поход или осаждая приступом город, все воины исповедовались и принимали Святые Тайны, и тогда они шли бесстрашно на смерть. Сражаясь за отечество, охотно умирали мучениками, будучи убеждены, что их души примут ангелы и отнесут в царство вечного блаженства. Такое действие веры укрепляло наш народ среди величайших его невзгод. Эти достохвальные свойства благочестия не истребились: они доселе украшают простолюдинов, и поныне наши воины с чистой молитвой отправляются на доблести геройские. Пред выступлением в поход никакой полк не двинется вперед, не отслужив молебна и не будучи окроплен освященною водой.
Садился ли кто за стол или вставал из-за него, осенял свое чело крестным знамением[301].
294
На востоке первоначально употребляли металлические зеркала из меди, стали и серебра. Пред ними убирались и наряжались. В храме, построенном Вездесущему Соломоном, стены были украшены стальными зеркалами. Богатые римлянки употребляли серебряные зеркала, которые были не что иное, как плоские выполированные доски, вставленные в рамы. — Изобретение стекла приписывают финикиянам, но делание зеркальных стекол принадлежит венецианцам.
295
Voyage de Benjamin, путешествовавший в 1193 году, помещ. в собр. Бержер., ed. 1735, in 4, с. 61.
296
Шеделий, летописец половины XV века, говорит, что Новгород наполнен серебром, что немецкие купцы преимущественно ведут с ним торг и что вечевой колокол управляет им. «Alda ist die Gross statt Nogarte, dahin die Teutsche Kawfleut mit grosser arbaisraysen. Alda ist grosse habe, vil silbers und KЖstliche rauhc war kawflende und verkauffende, dass silber gewegen und nit gepregt geprauchende. Alda mitten auff den margk ist ein vieregketer stain, welche auff denseldcn steygen mag und nit herab geworflen wirdt der erlangt die herschung der statt <Альда — большой город нового типа, туда тевтонский торговый люд в большом числе ездил по делам. Альда большая, в ней много серебра, и ценности навалом покупались и продавались, так что серебро употреблялось на вес и нечеканенное. Альда среди торговых рынков есть краеугольный камень, который может подняться над ему подобными и не быть низвергнутым, который завоевывает господство городу>. Gartman Schedelii «Alter Welt oder Cluonick a
297
Paul. Jov. «De leg. Moscov.».
298
Herber. «Rer. Moscov. com.», с. 42–59; Korb. «Diar. itiner. in Moscov.», ed Vien., in f., с 191.
299
Unton «Bersuch.», с. 54.
300
Helmold «Chron. Slavor.», с. 202.
301
На востоке было во всеобщем обыкновении не сидеть за столом, а возлегать, т. е. находиться в полулежачем состоянии. Когда же истребилось в Европе обыкновение возлегать за столом? — На это нет достоверных сведений. Знатные римляне держались восточного обычая почти до падения своей империи, до 480 года, и этот обычай доселе между азиатами. — Наши предки не следовали восточному образу жизни.