Монетка на удачу

Теплая летняя погода, прогуливающиеся туристы, дети с мороженым у входа в парк, лязг канатного трамвайчика напомнили ей о жизни, которой она пренебрегала в последние недели. Просто нужно как-то избавиться от страха. В детстве она существовала в постоянном страхе, но, повзрослев, считала, что все это позади, — и вдруг зло и насилие ворвались в ее выстроенный уютный мир и грубо щелкнули по носу, мстя и напоминая зарвавшейся девчонке, что на самом деле она никогда не была в безопасности и не контролировала свою судьбу, что ее жизнь — это набор случайностей.

По иронии судьбы, за самой худшей ночью ее жизни последовало предложение о работе ее мечты: Стивен назначит ее шеф-поваром «Винченцо». Последние десять лет она упорно шла к этой цели. Как можно отказаться? С другой стороны, где найти силы, чтобы вернуться в ресторан, смотреть на пол и не видеть крови Уилла? Как войти на кухню, не услышав слова Уилла о том, что он хочет поговорить с ней о чем-то важном? Как войти в комнату отдыха и не увидеть его куртку или синюю бархатную коробочку с кольцом?

Адрианна не знала, что случилось с футляром для драгоценностей. Из округа Марин приехали родители Уилла и забрали его личные вещи из ресторана и его квартиры. Они ни словом не обмолвились при ней о кольце, но, похоже, они и не знали о ее отношениях с Уиллом. Она попыталась выразить соболезнования матери Уилла, однако та лишь машинально кивала и равнодушно похлопала ее по руке. Когда Адрианна спросила о похоронах, мать сказала, что никаких похорон не будет, что Уилла кремируют, а пепел развеют над морем. Адрианна знала, что Уилла с родителями не связывают тесные отношения, но не сознавала, насколько далеки они друг от друга. Да и какая теперь разница.

Распрямив плечи, Адрианна заставила себя идти дальше. Она не была уверена, сможет ли войти в ресторан, но надеялась к вечеру добраться до парадной двери.

День стоял чудесный. Туман не застилал горизонт, лишь несколько пушистых облачков плыли по высокому пронзительно-голубому небу. Спускаясь с холма, Адрианна полюбовалась горизонтом, на котором в небесную синь впился мост Золотые Ворота, а разноцветные паруса яхт мирно скользили по заливу. Она свернула за угол и вышла на прекрасную, вымощенную булыжником площадь, к которой сходились четыре улицы.

Ресторан «Винченцо» располагался в дальнем углу напротив церкви Святой Маргариты и «Фонтана желаний», популярной достопримечательности Норт-Бич. Фонтан, построенный более ста лет назад, принадлежал церкви. Он пережил землетрясение тысяча девятьсот шестого года и стал неотъемлемой частью местного предания — брось в воду монетку, и она принесет тебе удачу и счастье.

Много лет бесчисленное количество людей пересказывало друг другу чудесные истории об исполненных желаниях. Адрианна никогда не верила в этот дурацкий обряд и сказки. Может, потому, что ни одно из ее желаний так и не исполнилось… Она рано поняла, что одна в этом мире и единственный человек, на кого она может положиться, — она сама. Б́льшую часть своей жизни ей удавалось быть сильной, но сегодня… сегодня она слабая, неуверенная в себе девочка, которой никак не избавиться от тоски, не преодолеть панический страх и не переступить порог ресторанной кухни. Одна ступенька, две, три… Приготовление еды — не просто источник средств для жизни, но это все, что она умеет и действительно любит. Хотя и сбережения быстро тают, конечно.

Поддавшись порыву, Адрианна пересекла площадь и остановилась у фонтана. Пожалуй, сейчас ей не помешала бы помощь свыше. Она решительно открыла сумку, достала из кошелька монетку в двадцать пять центов. Внутренний голос упрямо твердил, что гораздо рациональнее будет оставить монетку в покое и завтра, когда она подъедет на авто (а силы-то где взять на этот безумный рывок?), оплатить четвертаком семь минут на парковочном счетчике. Но душа трепетала и жаждала чуда — ну, разве так уж грешно поддаться мимолетному желанию и выбросить деньги в дурацкий фонтан?

Размышляя, Адрианна заметила двух девочек с другой стороны фонтана, и ее пульс помчался вскачь. Они были очень похожи на детей, которых она встретила в проулке за рестораном в тот вечер, когда был застрелен Уилл. С тех пор она не раз спрашивала себя: не сложилось бы все иначе, если бы она не вынесла детям пиццу, если бы не задержалась, задавая им вопросы, если бы не постаралась избежать того, что, как она думала, могло быть предложением руки и сердца? Сумела бы она спасти Уилла, если выслушала бы его, или тоже была бы теперь мертва?

Девочки были одеты неряшливо и выглядели такими же оборвышами, как она помнила. Интересно, где мальчик, который был с ними? Куда делся Бен? Голодали ли они без остатков еды, которые она им выносила?

Ее охватило чувство вины за то, что она по-настоящему о них не позаботилась.

Адрианна обошла фонтан. Младшая девочка подняла взгляд, и ее голубые глаза вспыхнули узнаванием. Она что-то прошептала второй девочке, та покосилась на Адрианну, затем они обе резко отвернулись и сорвались с места.

— Подождите! — крикнула Адрианна, бросаясь за ними через площадь в одну из улиц. Почему-то казалось необычайно важным догнать их. Она просто должна была что-то исправить, кого-то спасти, ведь Уилла уже не вернуть. Вдруг, если она поможет этим детям…

Минут пять спустя они совсем скрылись из вида. Словно сквозь землю провалились в одном из узких проулков, пронизывающих эту часть города. Адрианна развернулась и медленно побрела назад.

Солнечный свет играл в тугих струях фонтана, и она шла как завороженная, все еще сжимая в кулаке монету. Нужно просто загадать желание — правильное желание, которое сможет все изменить.

Запыхавшись, она облокотилась на бортик фонтана и снова помедлила, готовая на что угодно, лишь бы подольше не входить в ресторан, — но по меньшей мере она совсем рядом…

Уайт Рэндал смотрел на календарь на экране компьютера до тех пор, пока глаза не защипало. Как будто если он посчитает дни не слева направо, а наоборот, это что-нибудь изменит. Снова август, а он так и не нашел свою девочку. Даже на шаг не приблизился. Два года прошло с тех пор, как он в последний раз видел Стефани, и все еще понятия не имеет, где она. Знакомое отчаяние окатило его волной, глаза блестели от гнева. Он — инспектор полиции Сан-Франциско — зарабатывает на жизнь тем, что ищет пропавших людей и раскрывает преступления. И, между прочим, он чертовски хорошо выполняет свою работу. Он успешно закрыл больше дел, чем кто-либо другой в департаменте, но не справился с единственным, самым важным для себя заданием. Приходилось прилагать усилия, чтобы не терять надежды, но сознание все чаще рождало предательскую мысль: может, ему никогда не найти дочь.

Уайт не хотел сдаваться, но время неумолимо бежало вперед. Он взял в руки рамку, стоявшую на его столе. Ясные голубые глаза Стефани нежно глядели на него с фотографии. Это был ее шестой день рождения. Они ездили на пляж, жарили на костре хот-доги и маршмеллоу[1]. В тот день они дурачились, пели песни у костра и были по-настоящему счастливы. От ее улыбки ему стало чуть легче, он вспомнил, как Стефани озорно махала кусочками маршмеллоу перед камерой, как запеченными яблоками пахли ее загорелые щечки, песчинки в волосах — они тогда валялись на мокром песке и махали руками и ногами, так что на земле остались отпечатки, по форме напоминавшие крылья и мантии ангелов. Какой чудесный был день! Кто мог подумать, что это последний день, который они проведут вместе? Где ты теперь, мой ангел?

Но снимок в рамке не давал никаких ответов. У Стефани были его глаза и такой же взгляд, прямой и испытующий. Глядя на нее, Уайт будто смотрелся в зеркало, только дочь не унаследовала его темные волосы, а была блондинкой — в мать.

Ее мать…

При мысли о бывшей жене в Уайте закипала ярость. Дженнифер украла у него Стефани, нарушив соглашение об опеке, и превратила его жизнь в сущий ад. Чокнутая Дженнифер почему-то вдруг решила, что их дочери с ней будет лучше, чем с отцом. Он окончательно не сошел с ума только потому, что знал: Дженнифер любит Стефани и сознательно не причинит ей вреда. Оставалось надеяться, что она хорошая мать, что как-нибудь избавится от наркотической зависимости и дурных приятелей… Но он видел в своей жизни столько зла и насилия, что давно перестал верить в чудесные исцеления. Он не успокоится, пока снова не обнимет свою девочку.