Психопат-тест

В гётеборгском аэропорту я взял напрокат машину. Этот запах – запах только что вымытого перед сдачей внаем автомобиля – всегда вызывает у меня воспоминания о былых расследованиях и приключениях. Мне вспомнились недели, которые я провел за выслеживанием конспиролога Дэвида Икке, выдвинувшего теорию, согласно которой тайными правителями мира являются гигантские ящерицы-вампиры-педофилы, приносящие в жертву детей и способные принимать человеческий облик. История была просто потрясающая. И она начиналась точно так же, как и нынешняя – с запаха только что вымытого и взятого в прокат автомобиля.

Пользуясь устройством спутниковой навигации, я проехал мимо парка аттракционов Лисеберг, мимо стадиона, на котором следующим вечером должна была петь Мадонна, и поехал дальше – по направлению к деловому району города. Я почему-то полагал, что офис Петера Нордлунда должен находиться где-то там, но навигатор потребовал резко повернуть налево, и в результате я очутился на тенистой улице, в конце которой находилось гигантское здание белого цвета.

Там, по мнению навигатора, был конечный пункт моего назначения.

Я подошел к парадной двери и нажал кнопку звонка. На звонок вышла женщина в спортивных брюках.

– Это офис Петера Нордлунда? – спросил я.

– Он здесь живет, – ответила она.

– О, извините, а он сейчас дома?

– Сегодня работает с пациентами, – сказала женщина. Она говорила с сильным американским акцентом.

– Он врач? – спросил я.

– Психиатр.

Мы еще немного постояли на пороге и поговорили. Женщина сказала, что зовут ее Лили и что она жена Петера. Они с детства дружили (Петер учился в школе в Америке) и думали поселиться в ее родном штате, в Калифорнии, но тут умер дядя Петера, от которого Петер унаследовал этот большой дом, и они просто не могли устоять перед таким соблазном.

Нордлунд, по словам Лили, был не только переводчиком, но и очень успешным психиатром. (Позже я заглянул на его страницу в Интернете, где говорилось, что он работает с шизофрениками, людьми, страдающими различными формами психозов и навязчивых состояний, а кроме того, известен как человек, занимающийся «белковой фармакологией». Также Петер выступал в качестве советника некой «международной компании по инвестициям» и «кембриджской биотехнологической компании», специализировавшейся на «обнаружении и использовании в терапии лечебных пептидов».) Лили добавила, что работает он в клинике, расположенной в двух часах езды от Гётеборга, и ехать туда мне нет никакого смысла. Меня все равно не пропустят без соответствующих документов.

– Даже меня к нему не пускают, когда он работает с пациентами, – сказала она. – У него очень напряженная работа.

– В каком смысле – напряженная?

– Я ничего толком не знаю. Петер вернется через несколько дней. Если вы останетесь в Гётеборге, попытайтесь с ним встретиться еще раз. – После короткой паузы Лили спросила: – А зачем вы приехали? Зачем вам нужен мой муж?

– Он перевел очень интересную книгу, – ответил я, – под названием «Бытие или Ничто». Меня она настолько восхитила, что я решил с ним встретиться и выяснить, для кого он делал перевод и почему.

– О! – воскликнула Лили. Она явно была очень удивлена.

– Вам известно что-нибудь о «Бытии или Ничто»? – спросил я.

– Да, – ответила женщина. Потом, после паузы, добавила: – Я… Да, знаю, о какой книге вы говорите… Он иногда переводит. Для разных компаний. И это была… – Она почему-то вдруг замолчала, а потом сказала: – Мы не лезем в дела друг друга. Честно вам признаюсь, меня особенно не интересует, чем он там занимается! Мне известно, правда, что Петер работает с чем-то молекулярным, но толком ничего не знаю. Иногда он говорит: «Я только что перевел такую-то книгу для такой-то компании», и, если она на шведском, которого я не понимаю, или посвящена темам, в которых я ничего не смыслю, то я вообще стараюсь не лезть не в свое дело.

– В любом случае мне было приятно с вами побеседовать, – сказал я. – Через несколько дней обязательно приду снова.– Да, конечно, – откликнулась Лили, – конечно.

Последующие дни текли довольно медленно. Я лежал в своем гостиничном номере и смотрел странное европейское телевидение, которое, вероятно, имело бы какой-то смысл, если бы я понимал язык, но так как ничего понятно не было, то все программы производили на меня впечатление загадочных и запутанных сновидений. В одной из передач группа скандинавских ученых наблюдала за тем, как один из них наливает жидкую пластмассу в ведро с холодной водой. Пластмасса застыла, ее вытащили из ведра, пустили по кругу, а затем, насколько я мог понять, стали рассуждать о необычности и причудливости формы. Я позвонил домой, но жена не ответила. Мне почему-то вдруг пришло в голову, что она могла умереть. У меня началась паника. Потом выяснилось, что жена все-таки жива. Она просто ходила в магазин. Надо признаться, меня во многих уголках земного шара охватывает совершенно беспочвенная тревога. Я решил прогуляться, а когда вернулся, увидел, что пришло сообщение. От Деборы Тальми. Появился первый подозреваемый. Она просила перезвонить ей.

Этот подозреваемый, к моему крайнему неудовольствию, находился не в Швеции, а в совершенно противоположной точке земного шара – в Блумингтоне, штат Индиана. Его звали Леви Шанд, и он только что разместил в Интернете совершенно невероятную историю о своем участии в загадке «Бытия или Ничто».

История Леви Шанда в изложении Деборы звучала следующим образом. Шанд учился в Университете Индианы. Как-то без всякой особой цели он разъезжал по городу и вдруг заметил в грязи под железнодорожным мостом большую коричневую коробку. Он вышел, чтобы повнимательнее ее разглядеть.

На коробке не оказалось никаких опознавательных знаков, и она была сравнительно чистой, словно ее оставили там совсем недавно. Хотя поначалу Леви боялся ее открывать – ведь внутри могло лежать все что угодно, от миллиона долларов до отрубленной головы, – в конце концов он набрался храбрости, вскрыл коробку и обнаружил в ней восемь экземпляров «Бытия или Ничто».На каждой книге имелась наклейка, на которой значилось: « Внимание! Прежде чем читать книгу, обязательно ознакомьтесь с письмом профессора Хофштадтера. Удачи !» Текст заинтриговал Леви. Он был знаком с профессором Хофштадтером и знал, где тот живет.

– Не знаю, кто такой профессор Хофштадтер, – сказал я Деборе. – Хотя, конечно, обратил внимание на упоминания о нем, разбросанные по всей книге «Бытие или Ничто». Однако я так и не понял, реальное это лицо или выдуманный персонаж. Он что, знаменитость?

– Профессор написал книгу «Гёдель, Эшер, Бах»! – ответила она, явно удивленная моим невежеством. – Весьма значительный труд.

Я промолчал.

– Если вы только начинаете знакомиться с Интернетом, не слишком сообразительны и к тому же совсем юны, у названной книги есть все шансы стать чем-то вроде вашей второй Библии. В ней говорится о том, как можно использовать математические теории Гёделя и каноны Баха, чтобы наиболее эффективно реализовать ваш сознательный опыт. Очень многим молодым ребятам «Гёдель, Эшер и Бах» страшно нравится. Кроме всего прочего, она очень забавна. Откровенно признаюсь, до конца я ее так и не дочитала, но она числится среди моих настольных книг.Хофштадтер, по словам Деборы, опубликовал свою работу в конце 1970-х годов. Читающая публика и критики встретили ее с восторгом. Она получила Пулитцеровскую премию. Книга была полна великолепных головоломок, игры слов и размышлений по поводу значения естественного и искусственного интеллекта. Работа принадлежит к числу тех сочинений – наряду с «Дзен и искусство ухода за мотоциклом» или «Краткой историей времени», – которые все хотят иметь у себя на полках, но очень немногие способны по-настоящему понять.

Несмотря на то, что весь мир был буквально у ног Хофштадтера в 1979 году, он решил из него удалиться и следующие три десятилетия работал профессором на кафедре когнитивных исследований в Университете Индианы. Но студенты его, конечно, очень хорошо знали. Профессор с густой копной седых волос, как у Энди Уорхолла, жил в большом доме на краю кампуса, и именно туда и направился Леви Шанд с намерением передать Хофштадтеру восемь экземпляров «Бытия или Ничто», которые он нашел в коробке под железнодорожным мостом.