Страница 33 из 96
Я вернулся в спальню, взял на столике часы, зажег спичку. Было около четырех. Тихонько, чтобы не разбудить жену, снова лег. Но она не спала.
– Я знала, – услышал я ее голос из темноты, – что этим все кончится!
– Чем?
– Не придуривайся! – ее голос звучал зло. – Зачем ты ее привел?
– Ах, ты вот о чем! Привел так привел. Завтра уедет…
– Никуда она не уедет. А если и уедет, то скоро вернется!
– Почему ты так думаешь?
– Ради бога, не притворяйся и не принимай меня за дуру! Я что, слепая? – Она снова начала всхлипывать. – Все вы мужики одинаковые. Только напускаете на себя вид добропорядочности…
– Да успокойся! С чего ты это взяла? И перестань плакать – молоко пропадет! Оленьку нечем кормить будет.
– Не пропадет! Выросли, как у коровы! – и она снова залилась слезами.
В таких случаях лучше не возражать. Надо дать высказаться, не подливая масла в огонь оправданиями и возражениями. Действительно, плач вскоре прекратился, но тема еще не была исчерпана. Я уже примирился с мыслью, что поспать не удастся. Завтра предстоял напряженный день. До рассвета оставалось часа четыре. «Если она уложится в час, до трех еще можно вздремнуть…» Я подумал о Кате. «Спит, наверное, и седьмой сон видит».
– Вот и сейчас ты о ней думаешь!
– Думаю! – признался я. – Думаю, что она давно уже спит, а ты мне не даешь…
– Прости, – она повернулась ко мне спиной и затихла.
Сон, однако, пропал. Я поворочался с боку на бок, стараясь принять удобную позу, но никак не получалось.
– Не спишь? – послышался шепот. Я промолчал.
– Ты не спишь?
– Нет!
– Знаешь, это я во всем виновата!
– А…
– Помнишь ту ночь после сражения? Знаешь, почему я тогда пришла к тебе?
– Ммм…
– Если бы я не пришла, то пришла бы Наталья!
– Да?
– Да! Я ведь не спала в ту ночь на автобазе… И все слышала.
– А!
– Паскевич был уже потом, а сначала… В общем, она считала, что я перебежала ей дорогу, а у нее было больше прав.
– Прав?! – возмутился я.
– Ну, да. Ты ведь подобрал ее на дороге первую…
– И что из этого?
– Как что? Она считала, что вы уже…
– Чушь! Почему любые хорошие отношения к женщине должны кончаться постелью?
– Вы многое не понимаете. Даже самих себя. Мы, женщины, вас лучше понимаем. Может быть, за это вас и любим… Вы, мужчины, иногда смотрите далеко, но часто не видите того, что у вас под самым носом! Вас надо как щенков тыкать носом в блюдечко с молоком, чтобы вы, наконец, сообразили, что вам следует делать!
– Не слишком ли?
– Может быть. А ты знаешь, что девочки из стационара считают тебя импотентом? Они говорят, что я скрываю это потому, что стыдно признаться. И еще говорят, что твоя первая жена ушла от тебя потому, что ты ее не удовлетворял как мужчина!
– Вот как?
– Ты сам знаешь!
– Но разве я один? Алексея они тоже таким считают?
– Алексей реабилитировал себя…
– Это его личное дело.
– Уже с месяц. Он только боится отца. Тот у него старомоден.
– А жена?
– Жене сообщили в первую очередь!
– И что она?
– Проплакала всю ночь и успокоилась! Куда денешься?! При таком «соотношении сил», как говорит Катюша…
– Катюша?!
– Да! Мы с ней обо всем успели поговорить! Она так и сказала – «лучше я, чем какая-то бывшая наркоманка или наложница бандитов». Я с ней согласилась.
– Без меня?
– А что тебя спрашивать? У тебя все на лице написано!
– Не понял…
– А что тут понимать? То, что я согласилась? Да? Я же не дура какая-то. Рано или поздно этим бы все кончилось. Я и так удивляюсь, что ты так долго продержался. Если я удивляюсь, то понятно, что думают другие. Мне даже стыдно было перед ними. Доказывать, что это не так! А потом… Катя, действительно, прелесть. Я думаю, что мы с ней подружимся! Во всяком случае, она лучше других…
– Чего же ты тогда плакала?
– Чтобы легче стало! Я все-таки женщина и должна быть ревнивой!
– Тебе не придется ревновать! И плевать я хотел на то, что обо мне болтают дуры!
– Ну, уж нет! Этого я допустить не могу. Мне совсем не безразлично, что говорят о моем муже!
– Не пойму я тебя!
– А что тут понимать?
Она подвинулась ближе ко мне и я почувствовал прикосновение ее губ. Было уже шесть часов.
Только сидя в вертолете, летевшем к заимке лесника, я вспомнил как заблестели глаза Натальи и жены Алексея, когда в комнату вошла Катюша. Теперь я понимал, что это был блеск удовлетворенного женского самолюбия. Я ведь ничего не знал. Ни про Наталью, ни про Алексея. Да… Наталья тоже хороша. С какой преувеличенной любезностью она стала ухаживать за Катей, как она восторгалась ее красотой и нарядом и, одновременно, расхваливала нашу жизнь, наше хозяйство, нашу обеспеченность всем необходимым. Я вспомнил, что Наталья не бывала у нас и Сашка приходил всегда один.
«Не дай бог, обо всем этом узнает Сашка», – с опасением подумал я. Откровенно, для меня расположение друга было куда важнее, чем все Натальи мира вместе взятые. Зная Сашкино самолюбие, я серьезно опасался, как бы эти женские дрязги не положили тень на наши отношения.
– Что такой квелый? Не выспался? – Услышал я в наушниках голос Алексея. «Для тебя бессонная ночь уже в прошлом», – подумал я – Святоша!», а вслух произнес:
– Нет! Все в порядке! Здесь потише, за этой большой поляной будет еще одна, а там уже и – сторожка. Алексей сбавил скорость и стал снижаться. Мы опустились метрах в сорока от дворика избушки лесника. Я выпрыгнул из кабины и направился к ней.
Вдруг ударила автоматная очередь. Я бросился на землю, откатился метров на пять и затаился в траве. Снова ударил автомат. И на месте моего падения взвились фонтанчики земли. Свой автомат я забыл в кабине. Оттуда раздалась ответная очередь, а следом вывалился Алексей и быстро отполз от вертолета, затаившись за бугорком метрах в десяти от меня.
– Лови! – услышал я.
Метрах в двух от меня упал мой автомат. И сейчас же в это место дал очередь противник. Алексей ответил короткой очередью. Этого мне хватило, чтобы дотянуться до автомата и открыть огонь. Мы не видели своего противника. Он бил откуда-то из-за деревянного сарая, постоянно меняя место.
Я подождал, когда он откроет огонь из-за сарая и взял на прицел другой угол. Автоматчик выпустил короткую очередь, затих на время. Я махнул Алексею. Он понял меня и открыл огонь по тому углу, из-за которого только что стрелял наш противник. Я замер, держа на прицеле другой. Вскоре из-за него показалась и тут же скрылась голова. Алексей усилил огонь. Снова появилась голова и ствол автомата. Я нажал на спуск. За сараем что-то рухнуло.
– Вперед!
Мы кинулись во двор. Одновременно с нами из дома выскочила простоволосая женщина и с причитаниями побежала к сараю. Это была дочь лесника. Я ее несколько раз видел, но сейчас забыл ее имя и не мог окликнуть.
За сараем вытянув ноги сидел здоровенный белобрысый увалень. Он стонал, приложив руки к лицу. Меж пальцев текла кровь. Рядом валялся автомат с раздробленным цевьем.
– Встань, дурак!
Тот послушно поднялся. Рана была пустяковой. Щепка разорвала ему щеку и впилась в нос, пробив правую ноздрю.
– Вот теперь ты будешь совсем красавцем, – пообещал я, извлекая из носа щепку.
– Марийка! – я, наконец, вспомнил ее имя, – сбегай домой и принеси что-нибудь перевязать этого болвана. Мы не ждали такого приема и ничего с собой не захватили.
Марийка перестала причитать и только пристально всмотрелась в меня.
– Владимир Николаевич! Это вы? А мы-то думали…
– Ладно, что вы думали, я, приблизительно, догадываюсь! Ты тащи скорее тряпку, только почище.
– Сейчас! Сейчас! – Она убежала и тотчас вернулась с большим куском чистой холстины. Я перевязал парня.
– Попозже Александр Иванович зашьет тебе щеку. Благодари, что ты легко отделался! Давно бежал? – спросил я его.
– Ты говори, говори Миша! Это свои! – успокоила его Марийка.