Плоть и кровь

— Вы, кажется, упомянули, что он вновь всплыл на поверхность в 1967-м?

— Да. Но не официально. И это еще одно деликатное обстоятельство. Он требовал, чтобы мы не останавливались, пока не дойдем до Каира и не одержим убедительную победу. Ссылаясь на данные своей разведки, Бен Эзра утверждал, что в противном случае лет через семь все придется начинать сначала.

— На чем основывались подобные предположения? — поинтересовался агент ЦРУ.

— Его мать была арабкой, и некоторые до сих пор полагают, что в нем больше от араба, чем от еврея. Во всяком случае, он подолгу жил среди этого народа, и местные жители настолько доверяли ему, что часто шли к нему за справедливостью. Арабы называли его имамом — книжником, человеком, который живет по совести. Он много раз безнаказанно нарушал границу.

— Бен Эзра женат?

— Он женился дважды, — ответил генерал Ешнев. — В первый раз совсем молодым. Его жена умерла от родов в пустыне. Ребенок тоже погиб, пока они уходили от английских кордонов в Палестину. Во второй раз он женился после своей отставки, на арабской девушке; насколько мне известно, она еще жива и вместе с мужем находится в кибуце. Детей у них нет.

— То, что Бен Эзру пригласили на данное совещание, связано с какими-нибудь политическими осложнениями?

Израильтянин пожал плечами.

— Мы, евреи, всегда готовы к неприятностям любого рода. Особенно когда перестаем понимать, что происходит.

— То есть? — удивился Гаррис.

— Давайте подождем Бен Эзру. Он только что возник на горизонте после двухмесячного отсутствия и сразу потребовал созвать совещание.

В голосе Гарриса послышалось раздражение:

— И он так просто получает все, чего ни захочет?

— Не совсем. Ему пришлось долго убеждать Даяна, что у него имеется кое-какая информация. Потом Даян отправился к премьер-министру. Она[3] и санкционировала сегодняшнюю встречу.

— После стольких усилий мог бы, кажется, не опаздывать.

— Бен Эзра — пожилой человек, — извиняющимся тоном проговорил генерал. — Он признает только свой старенький фольксваген, который постоянно выходит из строя. Однако Бен Эзра ни за что не соглашается взять другую машину. Если бы я не отдал специального распоряжения, его бы и на пушечный выстрел не подпустили к стоянке. — На столе перед Ешневым зазвонил телефон. Он снял трубку, выслушал, коротко что-то ответил и дал отбой. — Идет генерал Бен Эзра, джентльмены.

Электронные двери бесшумно отворились, и все повернулись в ту сторону. Вошел довольно рослый пожилой человекв запыленной, с песчинками в каждой складке, одежде бедуина. Белые волосы и такая же борода частично скрывали его обожженное солнцем лицо; он больше походил на араба, чем на еврея. И только выделяющиеся на смуглом лице темно-синие глаза выдавали явно не арабское происхождение. Твердой, исполненной достоинства походкой он приблизился к генералу Ешневу. Когда Бен Эзра заговорил, голос звучал надтреснуто, будто его разьел песок пустыни. Он протянул генералу руку.

— Здравствуйте, лев!

— Здравствуйте, генерал, — ответил Ешнев, поднимаясь навстречу. Мужчины крепко пожали друг другу руки. — Джентльмены, позвольте представить вам генерала Бен Эзру, — он назвал каждого из присутствующих по часовой стрелке.

Бен Эзра посмотрел каждому в глаза и повторил для себя его имя. Когда церемония представления была окончена, все сели.

— Вам слово, генерал, — сказал Ешнев.

— Спасибо, — Бен Эзра говорил по-английски без малейшего акцента. — Полагаю, все вы в курсе строительства египтянами оборонительных сооружений вдоль всего Суэцкого Канала и сирийцами — на подступах к Голанским высотам. Думаю, вы также осведомлены о новых вооружениях, которые прибывают в количествах, значительно превышающих все, что до сих пор поступало из России и Китая. Вы не можете не понимать, что, если так и дальше пойдет, то в ближайшем будущем будет достигнут военный паритет, а возможно, даже и превосходство противника.

— Все так, — подтвердил Ешнев. — Нам это известно.

— Наверняка от вашей разведки не укрылся и факт притока военных пилотов из Северной Кореи — в частности, летчиков истребителей и бомбардировщиков.

— Да, — согласился Ешнев. — Но мы знаем и то, что Садат подвергается серьезной критике со стороны умеренных за просоветскую позицию.

Бен Эзра кивнул.

— Нам нельзя позволить убаюкать себя и впасть в состояние ложной безопасности. Впервые наш противник создает эффективную военную машину. А это никогда не делается без намерения пустить ее в ход.

— Правильно. Но им потребуется еще год-полтора, чтобы привести ее в полную боевую готовность.

— Нет, — возразил Бен Эзра. — Все уже готово. Удар может быть нанесен в любую минуту.

— Тогда чего они ждут? — вежливо, но с некоторой долей нетерпения спросил Ешнев. — До сих пор вы не сообщили ничего такого, чего мы бы еще не знали.

Бен Эзра оставался невозмутимым.

— На этот раз мы не должны упускать из виду и другие факторы, помимо военных. Наш противник осуществляет финансовую экспансию, опутывая западный мир своими сетями. Он подбивает нефтедобывающие государства на создание экономического содружества, которое может быть использовано против нас, с целью сокращения оказываемой нам поддержки со стороны технологически развитых стран. Военный удар будет нанесен лишь после того, как эти меры принесут желаемые результаты.

— У вас есть какие-нибудь особые источники информации?

— Нет. Я полагаюсь на собственные наблюдения. На Синае ходят слухи, будто федаины оказывают давление на умеренных. Они берут на прицел видных арабов-предпринимателей и принуждают к сотрудничеству.

— Можете привести примеры?

Старик покачал головой.

— Вот почему я и настаивал на этой встрече. — Он обвел взглядом присутствующих американцев. — Надеялся, что наши друзья-контрразведчики смогут поделиться с нами свидетельствами такого давления.

Гаррис переглянулся с коллегами.

— Мы бы с удовольствием, но нам пока ничего не | известно.

Лицо Бен Эзры оставалось непроницаемым.

— Вы представляете Госдепартамент?

Гаррис кивнул.

— Тогда понятно, — Бен Эзра перевел взгляд на агента ЦРУ. — А вы что скажете?

Смит почувствовал себя неловко.

— Мы в курсе их экономических маневров.

— Да?

— Но нам пока не удается свести разрозненные факты в стройную картину. Если говорить об экономике, то здесь главенствующая роль принадлежит личному представителю принца Фейяда, Бейдру Аль Фею. К нему сходятся многие нити. Но он кажется вполне независимым — известный консерватор, сторонник сближения с Израилем. Не потому, что он питает к вам симпатию, а потому, что справедливо полагает, что Ближний Восток только выиграет в результате политико-экономического решения. Правда, нельзя дать гарантию. Нам не удалось внедрить в его окружение своих людей.

Ешнев лукаво посмотрел на американца.

— Не удалось?

— Нет.

— В таком случае можем оказать содействие. Мы имеем там своего человека.

В комнате воцарилось молчание. Бен Эзра первым нарушил его.

— Итак?

— В настоящее время Аль Фей главным образом сосредоточился на своей давней мечте — поставить фильм — биографию Магомета, под названием «Пророк». Нам также стало известно, что совсем недавно он отклонил предложение экстремистской организации «Аль Иквах» осуществить от их имени кое-какие сделки.

— Али Ясфир имеет к этому отношение? — поинтересовался Бен Эзра.

Настала очередь Ешнева удивляться.

— Откуда вы знаете?

— Не то чтобы знаю. Просто Ясфир как раз неделю назад объявился в одном из учебных лагерей «Аль Икваха» в Ливане и привез с собой девушку, о которой говорят, что среди добровольцев еще не было столь знатной особы. Это дочь одного из богатейших финансовых тузов арабского мира. У Аль Фея есть дочь?

Даже две. Одна замужем и живет в Бейруте вместе со своей матерью, первой женой Аль Фея. Младшая учится Швейцарии.

3

Голда Меир.