Последний вальс

— Мисс Кэмпбелл, что живет в Лондоне вместе с братом? — спросил виконт. — Дочь твоего канадского компаньона, Джерард?

— Да.

Когда Роберт Кэмпбелл решил сменить свое доверенное лицо в Англии на сына, то предложил Джерарду Перси сопровождать его. Дженнет решила вернуться в Англию вместе с братом. Тогда Кэмпбеллы еще не знали, что Перси стал графом Уонстедом. Он и сам узнал об этом лишь неделю спустя, когда весна взломала лед на реке Сент-Лоуренс и корабль, прибывший из Англии, доставил почту в глубь страны. К тому моменту Джерард был графом уже целый год. Его кузен Гилберт умер летом, не намного пережив своего младшего брата и наследника. Джерард не знал о смерти Родни, да и как бы он узнал об этом? С того самого момента, как он уехал из Англии, у него не было никакой связи с Торнвуд-Холлом.

— Дженнет — разумный выбор, — продолжал граф. — Она хотя бы знает, что ее ждет.

— Так, стало быть, ты решительно намерен вернуться в Канаду, Уонстед? — спросил Ральф Милчип. — Несмотря на изменения в положении? Я помню, с каким нетерпением ты ждал отъезда много лет назад в надежде поймать удачу за хвост в чужих краях. Но теперь ситуация изменилась.

Граф пожал плечами.

— А ради чего мне оставаться здесь? — спросил он. — В Торнвуде дела идут хорошо. Ко мне приезжал управляющий, мы просмотрели с ним вместе все домовые книги. Я там не нужен. Я приехал в Англию всего на год, проследить за тем, чтобы Эндрю Кэмпбелл встал на ноги. Теперь он вполне может обойтись и без меня.

На деле же все было не так просто, как могло показаться на первый взгляд. Пока Джерард жил в Монреале, титул казался ему глупостью и даже помехой. Но теперь он осознал, что стал неотъемлемой частью высшего света Лондона. Он даже начал чувствовать — хоть и с неохотой, — что титул налагает на него определенные обязательства. Например, ему предписывалось стать деятельным землевладельцем, заседать в палате лордов и произвести на свет наследника.

— Прежде всего, Уонстед, — повторил Джон Кеннадайн, скрючившись в кресле так, что присутствующим были видны лишь его крепкие ноги и всклокоченная макушка, — тебе нужно выбрать невесту. Рассмотри все возможные варианты и прими разумное решение; Ты не пожалеешь.

Виконт Латрелл засмеялся.

— Выстави их на обозрение в Гайд-парке, Уонстед, — произнес он. — Как отряд новобранцев. А потом выбери лучшую. Ну и перспектива. Аж дух захватывает.

— Или соберу их в Торнвуде, — сказал граф, которому показалось, что эти слова произнес кто-то другой. — И посмотрю, кто мне понравится больше. Если мне вообще кто-то понравится. Или если я кому-то понравлюсь.

Было в подобном предложении что-то ужасно неправильное. Джерард подумал об этом, едва слова сорвались с его губ. Он вернулся в Англию. Но у него не было никакого желания ехать в Торнвуд. Он ненавидел это место.

— Прием за городом, — сказал Ральф Милчип. — Это ты имел в виду, Джерард? Мы приглашены? Должен признаться, мне всегда хотелось побывать в поместье Уонстедов.

— Прием? — с сомнением переспросил виконт. — Зимой? Не слишком удачная идея, старина. Если только ты не собираешься праздновать там Рождество.

— Именно это я и хотел предложить. — Граф зевнул. Черт возьми, который час? И что он только что предложил? Празднование Рождества в Торнвуде?

— Превосходно! — воскликнул Джон Кеннадайн. — Родители Лоры уехали в Италию на зиму, а мои живут слишком далеко, чтобы мы могли к ним поехать, когда моя супруга находится в столь деликатном положении. К тому же дети очень устают и начинают вести себя крайне вызывающе во время длительных переездов. Так что Торнвуд как раз то, что нужно, Уонстед. Ты говорил серьезно?

— Ты слышал, чтобы я смеялся? — спросил граф.

Друзья покинули его квартиру спустя полчаса, но сколько вреда они причинили за это время. Непоправимого вреда. Похоже, ему все же придется ехать в Торнвуд. На Рождество. Чтобы устроить праздник для друзей. Некоторые из них уже получили приглашение. Среди них были Кеннадайны с детьми, Латрелл, Милчипы. Ральф заявил, что его родители — сэр Милчип и леди Милчип — будут также рады приехать на праздник, впрочем, как и его младший брат и сестра. Четверо друзей, вернее, трое, так как сам граф мало принимал участие в обсуждении, составили список приглашенных в Торнвуд на Рождество.

Нет причины, чтобы не ехать в поместье, думал граф. Ведь оно теперь принадлежит ему. Нужно хотя бы взглянуть на него и познакомиться с соседями перед возвращением в Монреаль. Это вполне естественно. Кроме того, будет, чем заняться в Рождество. По правде говоря, Джерард скучал с того самого момента, как амбициозный двадцатичетырехлетний Эндрю Кэмпбелл решил доказать всем, что больше не нуждается в опеке старшего товарища.

И возможно, ему стоит всерьез задуматься о женитьбе. Не то чтобы Джерард испытывал необходимость обзавестись наследником. Он и предположить не мог, что когда-нибудь унаследует титул и Торнвуд. Его отец был младшим сыном, а у дяди было двое собственных сыновей — Гилберт и Родни. Друзья оказались правы, Джерард в самом деле брезгливо относился к мысли о продажных женщинах или любовнице. И все же его организм требовал своего, мучая в дневное время суток и не давая заснуть ночью.

Идея устроить праздник в Торнвуде и впрямь могла оказаться весьма удачной, несмотря на то что пришла в голову под влиянием момента. Или же эта идея вовсе ему не принадлежала? Джерард подозревал, что ее могли ему навязать. Он задумчиво сдвинул брови, когда камердинер помог ему снять ладно подогнанный сюртук и принялся любовно чистить его, прежде чем повесить в шкаф.

Только теперь Джерард с болезненной ясностью осознал, почему идея устроить праздник могла оказаться вовсе не такой уж замечательной и почему он не испытывал ни малейшего желания возвращаться в Торнвуд. Никогда.

Завтра утром нужно сообщить друзьям, что никакого праздника не будет, пока они не успели известить об этом весь Лондон.

Джерард огляделся и поежился, сняв жилет и рубашку. Он схватил с кровати приготовленную для него ночную сорочку и поспешно натянул ее через голову.

Нет, а почему, собственно, не будет праздника? Он что — боится возвращаться в Торнвуд? Джерард вернулся в Англию почти три месяца назад, но до сих пор не удосужился съездить в поместье. Неужели его удерживал от этого страх? Эта мысль показалась Джерарду абсурдной. И есть только один способ доказать это.

Завтра с утра он первым делом напишет в Торнвуд и предупредит о своем приезде. Он отправится в поместье, как только разошлет приглашения и получит на них ответы.

Три женщины сидели в гостиной рядом с камином весьма внушительных размеров, в котором весело потрескивали поленья. Но и помещение, которое ему требовалось обогреть, было немаленьким. Несмотря на ранний вечер, повсюду горели свечи. В середине декабря сумерки начинали сгущаться рано — почти сразу после полудня. Обитательницы Торнвуда, сидевшие по разные стороны камина, вышивали на пяльцах, низко склонив головы над работой. Седую венчал белый кружевной чепец, а темноволосую — черный. Самая же молодая из них ничем не занималась. Придвинув кресло как можно ближе к огню, она нетерпеливо барабанила пальцами по подлокотникам.

Ужин задерживался — неслыханное происшествие для Торнвуда, где пунктуальность ценилась превыше всего. И когда его подадут, не знал никто из обитателей поместья. Ждали его сиятельство, который не указал в письме точного времени приезда. Он сообщил лишь, что приедет сегодня.

Закинув ногу на ногу, леди Маргарет Перси покачивала ею в такт постукивающим по подлокотникам кресла пальцам.

— Как здесь холодно, — пожаловалась она.

— Должно быть, тебе дует в спину из двери, дорогая, — произнесла ее тетя леди Ханна Милн. — Давай поменяемся с тобой местами?

— Не стоит беспокоиться, тетя, — произнесла графиня Уонстед, ненадолго подняв голову от работы. — Тебе нужно было надеть более теплое платье, Мэг. И накинуть на плечи шаль. Сейчас ведь как-никак декабрь. Неразумно надевать к ужину платье из муслина в это время года.