Клуб «Везувий»

Раздался еще один выстрел, и я услышал крик Котелокса. Я посмотрел вниз и увидел, как он судорожно хватается за ступеньки – у него из горла хлестала кровь. А потом несчастный глупец сорвался и полетел все ниже, ниже и ниже – прямо в сверкающий поток лавы.

– Выбирайте, мистер Бокс, – проскрипел Нечелл. Его драная мантия развевалась над краем шахты.

Вся конструкция снова содрогнулась, и я почувствовал, что профессор Софисм начинает заваливаться на меня. Я протянул руку и подтолкнул его вперед, но стены так тряслись, что я практически ничего не мог сделать.

Я посмотрел наверх и увидел, что Нечелл целится в меня. Я был отличной мишенью.

Иссохшая голова Софисма повернулась, он посмотрел на меня, и на его выцветшем лице промелькнуло что-то странное. Неожиданно я понял, что он собирается делать. Я плотно прижался к ступенькам, чтобы не подставляться под пули, и вздрогнул, когда Нечелл выстрелил. В тот же самый момент Софисм отпустил ступеньку и упал в бездну, унося с собой пулю, которая предназначалась мне. Пока он бесшумно летел в шахту, все были в замешательстве. Я попытался проползти последние несколько футов наверх, пока Нечелл не перезарядил револьвер, но вдруг заметил, что Чарли яростно вцепился в порванную мантию Нечелла, которая свисала в шахту, как вымпел, и дернул ее изо всех сил.

Громко вскрикнув и все еще не веря в происходящее, дипломат-убийца упал вперед.

Я успел заметить взгляд на его испуганном лице, и вскоре он превратился в маленький шарик пылающей плоти, вслед за благородным Софисмом устремившись в пульсирующий поток расплавленного камня.

Но перед тем, как он туда упал, я увидел яркую вспышку, и мое плечо пронзила боль. Я задохнулся и посмотрел на то место, где прощальный выстрел Нечелла пробил мою плоть. Потом я повис на железной ступеньке.

Через секунду Чарли подхватил меня своими сильными руками.

– Держитесь, сэр. Все нормально!

На меня начала волнами накатывать тошнота, и я почувствовал, что лишаюсь чувств. Чарли схватил меня за рубашку и вытащил из шахты. Я с трудом поднялся на ноги, а мой бесценный слуга помог всем остальным выбраться, и мы единым отрядом поковыляли по вулканическим тоннелям к бане Помпеи.

Когда мы вошли в эту странную комнату, яркий свет уже мигал, а древние стены шатались, уступая мощи извержения. Я с трудом замечал все это; Чарли быстро шел вперед и волок меня на себе, а все мое тело, казалось, превратилось в боль. Все остальные виделись мне расплывчатыми пятнами позади.

Как-то он умудрился дотащить меня до лестницы, и я, слабый, как котенок, смог выбраться наружу. Каждая ступенька была для меня агонией. Ведь должен же быть конец у этого подъема? И вдруг мы оказались у люка и выползли в тусклую зарю.

Конечно, мы пока не были в безопасности. Багровое небо сказало нам то, что мы и так уже знали. Началось извержение Везувия, и хотя это был не тот катаклизм, на который надеялся Венера, оставаться рядом все равно было весьма глупо.

Пока Чарли тащил меня по руинам Помпеи туда, откуда мы пришли, я умудрился оглянуться. Над нами громада горы извергала дым, и тонкий ручеек лавы спускался вниз от кратера, как струйка крови Горгоны. А потом мы пятеро стали частью бегущей толпы. Я воспринимал только голоса и запахи, и мне вдруг показалось, что я вернулся в древние Помпеи. Рассветное небо почернело от пепла, и мир исчезал в воронке красных, оранжевых и желтых цветов. Веки дрожали, их изнанка была прохладно-зеленой. Кровь, текущая из плеча, казалась почти черной, она потоком лилась по снежной белизне моей руки. Как странно, подумал я, умереть в такой страшно красивой цветовой гамме.

XXII. Конец игры

И все-таки, дорогой читатель (как ты уже, наверное, понял), я не умер! Прошла всего неделя, и громкий рев того извержения, от которого бросало в дрожь, стал для меня лишь странным сном. После того, как из моего плеча извлекли пулю Нечелла, после длительного отдыха я пришел в себя в номере «Санта-Лючии», где, по крайней мере, мог делать кое-какие наброски. Мне хорошо рисовалось, но я понял, что очень быстро устаю, и чем работать, гораздо проще лечь спать, поев питательного супа, приготовленного Чарли. Прошло почти две недели, прежде чем я смог принимать гостей.

Первым явился Джошуа Рейнолдс, который нечасто выбирался за границу, – он привез мне благодарность от ЕВГ и обещание выдать медали, от которых я благородно отказывался минуты две, пока он не начал воспринимать меня всерьез; тогда пришлось о них просить.

На следующий день появился недавно освобожденный Кристофер Чудоу. Он выглядел несколько натянуто (в нехорошем смысле, хо-хо), как и предполагалось, и смотрел на меня со странным выражением на лице – еще большее уважение, нежели обычно.

– Я обязан тебе всем, старина, – растроганно сказал он, – Если бы ты не вмешался, Слифф бы меня вздернул. Я безмерно тебе благодарен.

Я улыбнулся, героически, но вместе с тем скромно.

– Но мы по-прежнему не знаем, что случилось в тот день, не так ли?

– Ах да, – сказал Чудоу. – Теперь знаем. Если ты не слишком устал, дорогой Люцифер, здесь есть еще одна гостья, которая очень хочет с тобой поговорить.

И Чарли пригласил внутрь странное видение, оказавшееся миссис Летни Ноуч: на ней снова была вуаль и роскошное платье изумрудного цвета.

– Мистер Бокс, как мне вас отблагодарить…

– Помилуйте, не стоит, – мужественно ответил я. Честно говоря, у меня просто не было сил выслушивать благодарственные речи. – Мне достаточно знать, что мой друг на свободе, и профессора – ну, по крайней мере, большинство – теперь вне опасности. И еще то, что планы этого безумца так и не воплотились в жизнь.

– Ах да, – пробормотала миссис Ноуч. – Мой несчастный сын.

Я приподнялся на одном локте, слегка поморщившись.

– Однако я был бы крайне благодарен, если бы вы прояснили для меня пару вещей в этом деле.

– Все, что угодно.

– Возможно, я смогу помочь вам в этом, – раздался громогласный голос от дверей. Из тени возникла массивная фигура дуче Тьеполо.

– Ваша Светлость, – тихо сказал я. – Боюсь, я оказал вам плохую услугу. Ведь я думал, что вы стоите за всем этим безумием.

– Я действительно виноват, – сказал большой человек. – Виноват в своей безумной любви. К этой чудесной женщине. – Он взял руку миссис Ноуч в свою. – Это было так давно, – прохрипел он. – Очень непросто, синьор Бокс, знать, что ты был рожден в богатстве и славе, а потом увидеть, как все это исчезает. На меня охотились. Однажды я приехал в Неаполь и встретил девушку. Ей тогда было всего лишь шестнадцать, и она немного боялась меня. Но я сразу понял, что люблю ее… Люблю!

– Но она была замужем.

Дуче печально кивнул:

– И у нее был ребенок. Ее муж, Моррэйн, был хорошим человеком, честным, но мы ничего не могли с собой поделать, не так ли, дорогая? Она была подобно пожару – страсть, которая горела внутри нас!

Миссис Ноуч кивнула.

– Сначала мы легко могли тайно встречаться друг с другом. Мой муж Максвелл думал только о своей работе. Они с коллегами трудились от рассвета до заката. Но в конце концов наш секрет стал известен! Максвелл обезумел от ревности. Я отправилась поговорить с ним. Сказать ему, что я должна от него уйти… Я нашла его в лаборатории. Сказала, что мы с дуче любим друг друга. Сначала, казалось, он меня не слышит. Он жег свои бумаги после какой-то исследовательской неудачи. Бросал в огонь все больше и больше бумаги, а потом он вышел из себя и… – Миссис Ноуч прижала ладонь ко рту и всхлипнула. – Это отняло у меня мою юность, мою красоту…

Дуче обнял своей огромной рукой нежные плечи женщины.

– Я ничего об этом не знал долгие годы. Власти схватили меня, и я был депортирован. Я узнал о пожаре и думал, что Кейт мертва. Откуда мне было знать, что ее увезли из Неаполя обратно в Англию? Прошли годы. Я уже не ожидал снова увидеть свою любовь.

– Но увидели, – протянул я, медленно затягиваясь сигаретой.