Страница 8 из 8
— А что он?! — закричал Попугаев Вовка.
— А что он? — спросил мормыш Свиря. — Застрелил ты, Попугаев Вовка, веселого зверя Индрика. Долго его не было и опять не будет. Кто маленькую Таню из лужи вывел? Зверь Индрик. Кто сделал так, что у дворника тети Анфисы метла ромашками зацвела? Зверь Индрик. Кто всех ребятишек новой игре научил — «Кинешь — поймаешь. Побежишь — догонишь»? Зверь Индрик. Ну, озорной он, слов нет…
— Ружье-то игрушечное! — закричал Попугаев Вовка, оправдываясь.
Мормыш Свиря поморщился.
— Сказочного зверя настоящим ружьем не застрелишь, только игрушечным.
Попугаев Вовка трахнул свое ружье о березу и заплакал.
— Слезами делу не поможешь, — сказали шныри. — Нужно спасать.
— Я не умею, — сказал Попугаев Вовка.
Мормыш Свиря присвистнул даже.
— Спасать еще не умеешь, а стрелять уже научился…
Шныри уже шныряли и шмыгали. Собирали по берегу ручья разноцветную глину и разноцветные камушки. Растирали их в мелкую пыль. Смешивали с цветочным медом.
А зверь Индрик таял. И уже просвечивали сквозь его кошачьи бока и собачьи лапы трава и букашки в траве. Еще чуть-чуть — и совсем исчезнет веселый зверь Индрик.
Вот тут Попугаев Вовка поступил как мужчина. Вырвал он из своей бедовой головы клок волос. Шныри кисточку смастерили. Подали Вовке банку с водой. Банок в лесу теперь сколько хочешь — туристы бросают.
Взял Вовка на кисть желтую краску. Нарисовал зверю Индрику глаза. Они тут же принялись вращаться и таращиться.
Поддел Попугаев Вовка на кисточку зеленую краску. Зверь Индрик язык высунул и слизнул ее. И себе и Вовке на лбу и щеках зеленых пятен наставил.
Дальше легче пошло.
Подставляет зверь Индрик бока. А Вовка знай красит.
И оба поют вдохновенно.
— Шла собака через мост, — поет зверь Индрик.
— Оторвала кошке хвост, — подпевает Вовка.
Мормыш Свиря, а также шныри Чуня, Друня, Шишигуня, Мара, Свара, Макакуня и Саламандрик тоже поют:
Черные овечки
Вылезли из печки.
Зашумели: «Бу-бу-бу!»
Не проходит дым в трубу.
Жеребенок Миша и мышонок Терентий про эти события ничего не знают. Только удивляются очень. Теперь как встретят они за одним углом зверя Индрика, так и Вовка там Попугаев. Как встретят за другим углом Вовку, значит, и зверь Индрик неподалеку. Теперь они неразлучные.
— Цынцы-брынцы! — поют. — Ланцы-дранцы!
Ты недоволен, конечно.
Столько сказок и ни одной тайны!
Вот тебе сказка — что в ней тайна, ты сам угадай.
Зверь Индрик облил жеребенка Мишу из-за угла водой газированной с лимонным сиропом. Да еще в тот момент, когда Миша казался себе очень красивым.
Миша обиделся.
Пошел бродить по окраине города. Не по той, где высокие новые дома и асфальтовые дороги, — по другой, где нет ничего этого. Зато есть старые пароходы на козлах. Смоленые баржи. Дощатые заборы. Репей ростом с Мишу. И фиолетовый чертополох.
За одним забором, растрескавшимся насквозь, — глубокая, широкая яма. А в яме пыль.
В эту яму и упал жеребенок Миша, задумавшись.
Захотелось ему еще крепче обидеться, может быть, даже заплакать, лежа в пыли.
Но тут прямо перед своим носом увидел жеребенок Миша мешочек кожаный, который как бы выкрикивал: «Загляни в меня побыстрее!.. Ой, не трогай меня — я ужасная тайна!»
Жеребенок Миша мешочек схватил. Из ямы выскочил. Огляделся по сторонам и побежал к мышонку Терентию.
— Старинный предмет, потому что потертый, — заявил мышонок Терентий. — Наверно, опять серебро и золото. Впрочем, давай посмотрим одним глазком и археологам отдадим.
Но мешочек был туго набит семечками. Тыквенными.
От семечек исходил запах тайны и тихий таинственный шум, словно шорох в пустой квартире.
— Чувствую, кому-то так одиноко, — прошептал жеребенок Миша.
— Чувствую, кому-то так не хватает друзей, — прошептал мышонок Терентий.
И вместе они прошептали:
— Чувствуем, кто-то нуждается в нашей помощи.
Ни Главный Археолог, ни милиционер товарищ Марусин, ни прабабушка Агриппина, поглядев на семечко, ничего не сказали. Только зверь Индрик сказал:
— Молчу…
Жеребенок Миша и мышонок Терентий на Мишину речку пошли.
Молча идут по берегу.
Мишина речка тоже молчит.
В молчании набрели друзья на сарай, упавший в траву. Рядом с ним одинокая яблоня с одним-единственным яблоком.
В молчании пошли друзья дальше — очутились перед Воротами посреди поля и не заметили, как вступили на дорогу непроторенную, не широкую и не узкую, а как раз такую, по которой одному идти страшно.
Тут молчание кончилось.
— Миша, тебе не кажется, что мы идем слишком медленно? — спросил мышонок Терентий, оглядываясь. — Может, бегом припустить?
— Вперед бегом не идут, — сказал жеребенок Миша. — Бегом идут только назад.
Мышонок Терентий хотел задуматься над Мишиными словами, но ему помешал странный запах.
— Удивительно. Пахнет мясной подливой.
Жеребенок Миша тоже принюхался. Обоняние у жеребят слабое — у жеребят слух хороший.
— Слышу тонкое бодрое пение.
— К чему бы это? — спросил мышонок Терентий.
— Наверно, к тому же все, — прошептал жеребенок Миша. — К тайне.
Тонкое бодрое пение происходило за кустом шиповника.
— Ты тут постой. Я сбегаю погляжу, — сказал жеребенку Мише мышонок Терентий.
— А я поверх кустов вижу. У меня шея длинная…
Видел жеребенок Миша огород цветущий. Над грядками сверкание переливчатое, будто брызги, а в брызгах радуга. На пеньке под кустом человечек сидел с красными волосами. И ему, Мише, махал рукой.
— Нас приглашают, — сказал жеребенок Миша. — Пожалуйста, держи себя в руках. Пожалуйста, не удивляйся во весь голос.
— Здравствуйте, — сказал человечек, когда жеребенок Миша и мышонок Терентий вежливо к нему подошли.
Сверкание на огороде как бы рассыпалось, успокоилось — между грядками стояли другие человечки с разноцветными волосами.
Конечно, это был мормыш Свиря, а также шныри Чуня, Друня, Шишигуня, Мара, Свара, Макакуня. И Саламандрик.
Шныри поздоровались приветливо и тут же снова забегали, да так быстро, что у жеребенка Миши и у мышонка Терентия засверкало в глазах.
— Они спокойно стоять не могут, — сказал мормыш Свиря. — Они шныряют и шмыгают. Это они дело делают. Пропалывают огород. Собирают вредителей. Песни поют, чтобы всходы быстрее росли. — Мормыш Свиря прошелся вдоль грядок. — Мы тут выращиваем собачью редиску. У нее запах мясной подливы. Кремовую капусту с сиропом. Карамельный горох. Мармеладную репу. Правда, все это для другой сказки. Дел у нас много, но мы готовы помочь, если у вас беда.
— Пока что у нас беды нет, — сказал мышонок Терентий. — Пока что у нас вопросы. Эти семечки для чего?
Мормыш Свиря задумался. Сжал одно семечко пальцами. Семечко запищало.
— Ясно, — сказал мормыш Свиря. — Семечки не для разгрызания. Их сажать нужно. Думаю, там, где сарай, упавший в траву, где одинокая яблоня с одним-единственным яблоком. Думаю, будут трудности…
— Трудностей мы не боимся, — сказал мышонок Терентий. — Трудности нам по плечу.
А жеребенок Миша стоял и смотрел на грядку с морковкой.
— Это морковка простая? — спросил он.
— Простая, — сказал мормыш Свиря.
— Вы ее такой и оставьте, пожалуйста. Я простую морковку люблю.
— Угощайся, — сказал мормыш Свиря. — Будь другом. Это очень приятно, когда любят простую морковку. В той, другой сказке все будут очень капризные. Будут требовать морковку деликатесную: виноградную и крыжовенную.
— Можно и Терентию быть вашим другом? — спросил жеребенок Миша. — Он тоже простую морковку любит. Хотя больше всего он любит голландский сыр.
Шныри перестали шнырять и шмыгать. Они крикнули хором:
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте