Страница 4 из 49
— Извините, что вмешиваюсь в вашу беседу. Купите свежее издание «Думского вестника». Помогите голодающим депутатам законодательного собрания. Тысяча империалов за штуку.
Виктор наморщил лоб, косо глянул на генерала и ответил за двоих.
— Спасибо, не надо.
— Почему?! — удивилась та.
— Не хочу, — просто сказал Воронцов.
Молодые люди зашушукались, недоумевая, а девушка продолжила разговор.
— Вы не сочувствуете голодающим депутатам?
— Голодающим сочувствую, — сплюнул Воронцов.
— Тогда почему? — не отставала агит-труженница.
— Да не хочу! — уже крикнул капитан, давая понять, чтобы от него отстали.
Жеглов потянул коллегу за рукав, оставив молодых людей позади. Те заприметили очередную жертву и облепили женщину с ребенком…
Кабак и вправду оказался неплохим, по крайней мере, изнутри. Стены были задрапированы в соответствии с названием — ветками ивы и пучками соломы.
Хозяин заведения постарался передать ощущения той ушедшей эпохи, когда германский шпион пытался захватить власть в Русландии. Мечты потомков Кайзера едва не обломились: бедолага замерз насмерть в шалаше, где зимой скрывался от имперской полиции. Его решительно настроенные соратники схватились за головы: революция в опасности! Но решение нашлось мгновенно: павшего шпиона тут же заменили на похожего субъекта и, как говорится, понеслась кривая в баню, только веники шуршат. Об этих событиях стало известно, когда спецслужбы рассекретили свои архивы. С тех самых пор в Русландии установилась негласная традиция подменять самодержцев двойниками, если что не так.
Официантки расхаживали между столами в буденовках и бурках на голое тело, разнося подносы с пенным напитком под звучащие тирольские напевы. За барной стойкой шустрил сам хозяин, одетый в серый костюм с красным бантиком на груди, а его голову венчала небольшая кепка. Он постоянно поглаживал то усы, то клиновидную бородку, выкрикивая одну единственную фразу:
— Слава Императору!
Естественно, посетители не могли остаться в стороне и громогласно, хором, вторили:
— Воистину слава!
Воронцов и Жеглов заняли единственный свободный столик, возле окна. К ним тут же побежала девушка, потрясая грудью, и предложила меню.
— Что будем заказывать, господа?
Отодвинув на край стола предложенный список блюд, начальник сыска сказал:
— Две кружки пива и тарелку колбасок!
— С вас две тысячи империалов, джентльмены, — улыбнулась официантка.
Воронцов тяжело вздохнул и отсчитал требуемую сумму, с сожалением посмотрев на жалкие остатки своих финансов. На эти деньги он преспокойно, если не шиковать, мог бы прожить почти неделю. Теперь придется затянуть пояс потуже. До зарплаты еще долго. Но, зная предпочтения своего начальника, стоило предполагать, что одним пивом дело не закончится.
— Ну, Витя, за тебя! — Жеглов поднял кружку.
— Угу, — следователь поднял свою.
Огромные пивные бокалы с глухим ударом встретились. Белая пена, похожая на облака, выплеснулась, потекла по стеклянным стенкам и закончила свои путь на столе.
Глеб Егорович в три глотка ополовинил свою емкость и радостно выдохнул.
Воронцов же только пригубил. Ароматная сосиска скрылась в широко раскрытой пасти начальника сыска. С его губ потекла струйка жира.
— Хорошо готовят, чертяки, хоть и немцы! — Жеглов утерся салфеткой, которую бросил под стол. — Ладно, что там у тебя с делом по зоопарку?
Виктор сделал очередной глоток, поставил кружку и сменил ее на сигарету.
Сделав пару затяжек, сквозь клубы дыма с ароматом вишни приступил к неофициальному докладу.
— Закрыто дело. Мартышек насиловал сторож. Он, как оказалось, рецидивист: раньше работал уборщиком в ярославском дельфинарии, где склонял к сожительству морскую корову. Я сразу подумал на него, а потом просто пробил по базе. Все в ажуре. Он сознался.
— Молодец! — подпалил папиросу Жеглов. — Вот не зря ты свое пиво пьешь. А что по поводу украденного самовара у антиквара?
Воронцов затянулся и отхлебнул из кружки.
— Тоже все хорошо. Оказалось, что антиквар его сам украл, а хозяин украл его обратно.
— Вот ведь… — Глеб Егорович почесал бакенбарды, — Чудные крестьянские дети.
Значит так, наложи штраф на обоих, империалов так на десять тысяч каждому.
Пять процентов тебе, как и положено по закону. Сколько у тебя сейчас дел висит?
— Триста двадцать.
— Да… Эй, девка, — крикнул в никуда Жеглов, — включи-ка телевизор!
Под потолком, над барной стойкой, вспыхнула огромная плазма. Начались новости. На экране появилась ведущая в голубом платье с огромным декольте, из которого едва не вываливались огромные, явно силиконовые, груди. С недавних пор на телевидении приняли негласный закон: все ведущие-женщины должны быть молодыми и сексапильными, иначе репортажи никто из мужиков смотреть не будет. Сильный пол так же проходили строгий отбор: оставались только брутального вида накаченные самцы, специально для женского населения страны.
«Добрый день. Государь жив и здоров. А теперь новости.
Вчера представители церкви свершили ответную акцию на выходку организации „Бешенство матки“. Священнослужители ворвались в ночной стрип-клуб „Демон-искуситель“ и под звуки органа прочитали заупокойную молитву, три проповеди и попытались провести обряд изгнания нечистого духа из танцовщицы Изольды».
Камера поменяла ракурс и ведущего: с грудастой тети на мускулистого дядю.
«Сегодня в Императорских палатах прошла очередная ежегодная церемония награждения самых достойных. Присутствовали все министры, звезды политики и шоу-бизнеса. Главным событием стало неожиданное награждение орденом „Слеза Императора“ и графским титулом простого следователя Имперского сыска капитана Воронцова, известного по громкому делу о хищении всего тиража бестселлера Дарьи Клязьменской…».
На экране появилась фотография Виктора, где он стоял рядом с самим Сюзереном. Взгляды всех посетителей тут же обратились к столику, за которым сидели Воронцов и Жеглов. Новости шли уже мимо.
— Вам все за счет заведения! — крикнул из-за стойки хозяин «Шалаша в заливе».
И Виктор тут же с сожалением вспомнил об уже отданных двух тысячах империалов.
«Не могли пораньше показать?! — уныло подумал он».
— Литрушечку водочки «Август Всемогущий» и молочного поросенка, фаршированного черной икрой и ананасами! — тут же выкрикнул начальник сыска, отчего хозяин кабака пошел пятнами и едва замертво не свалился под стойку. Не ожидал он такого поворота событий. Хотел выпедриться, а налетел тысяч на триста.
Грудастая официантка сменила пепельницу и устроилась на коленях у Воронцова — к почетным гостям особый подход.
— Как тебя зовут, фройляйн? — Виктор хлопнул девушку по заду.
— Гретта, — улыбнулась та, потрясая силиконом.
— Какое необычно имя. Ты немка? — с сарказмом поинтересовался Воронцов.
— Конечно! — надула та губки. — Чистокровная, из-под Харькова.
Начальник имперского сыска, усмехнувшись, закрутил свои генеральские усы, и разлил принесенную водку по стопкам. Вообще-то Виктор любил виски. Он пил его, когда ему становилось или очень хорошо, или очень плохо. Сейчас ему было «никак», поэтому водка подходила на все сто.
— За Императора! — провозгласил тост генерал.
— За Императора! — подхватили посетители кабака, стоя выпили и затянулиa cappella песню «Аве Сюзерен».