Страница 23 из 49
— В травматологии, — бросила сестра.
— Какая неожиданность! А я думал в венерологическом! — вспылил Виктор. — Палата какая?
— Тринадцатая. Что-то еще? — недовольно спросила та.
— Больше ничего. Премного благодарен! — следователь отвесил клоунский поклон.
— Хам! — медицинская сестра снова приросла к телефонной трубке.
Воронцов прошел по светлым коридорам, считая по привычке шаги и всматриваясь в номера палат. Остановившись возле искомой, сыскарь постучался и, не дожидаясь ответа, вошел.
Клязьменская лежала на груде подушек, уставившись в потолок. Напротив нее на раскладных стульях сидели трое молодых людей с ноутбуками на коленках: две девушки и один парень. Все представители Черного штата Америки. Перед ними стояла огромная корзина, наполненная бананами. Видимо, завтрак, обед и ужин.
Писательница посмотрела на вошедшего.
— Вам кого?
— Я следователь. Веду дело о покушении на вас, — Виктор подошел к кровати и оперся на спинку.
— Вы как раз вовремя! — «детективщица» подтянула единственной рукой сползшее одеяло. — Как вас зовут?
— Виктор Воронцов…
— Отлично! А мы, в смысле я, пишем… Пишу новый роман о маньяке, который охотился за известной писательницей, которая помогает полицейским. Дети мои, — обратилась она к молодым людям. — Исправляйте наш план. Теперь главного героя будут звать Феофан Одеялкин! Маринанаба, ты придумываешь кровавые сцены. Виканаба, ты — ответственная за расследования. Юранаба, с тебя — любовная линия. А я пока посплю. Проснусь — проверю, и смотрите не перепутайте ничего, красней потом за вас! В противном случае, хрен вам, а не бананы! Посажу на репчатый лук!
— Уделите мне минутку внимания, — Воронцов кашлянул в кулак, привлекая внимание писательницы.
— А… Вы еще здесь, — зевнула Клязьминская. — Ничем не могу помочь. Я даже место событий толком обрисовать не смогу.
— Так как же вы свои книги пишите?! — удивился капитан.
Дива детективного жанра задумчиво посмотрела в потолок и, засыпая, пробубнила.
— Так ить… Талант…
Спустя секунду палату наполнил храп и удары пальцами по клавишам.
Воронцову ничего не оставалось, как несолона хлебавши покинуть больницу.
Следствие, в который раз, оказалось в тупике.
Глеб Егорович сидел мрачнее тучи и красный от злости, как сеньор-помидор из сказки Джанни Родари. Начальники отделов ерзали на стульях, изучая трещинки на полировке длинного стола. Воронцов примостился подальше от начальства и поближе к двери.
— Вы посмотрите! Вы только гляньте, что эти писаки понасочиняли! Когда успевают?! — начальник сыска отбрасывал в сторону одну газету за другой, читая заголовки статей. -
«Маньяк держит в страхе весь город»,
«Этюд в кровавых тонах».
— Черти что! Мы, вообще, на что-нибудь способны?!
«Западня для сыскаря».
— Это камень в твой огород, Воронцов! — Жеглов зыркнул на капитана.
— Я-то тут причем?! У нас свобода слова, — Виктор совсем сдулся. — Глеб Егорыч, ну нет ничего, кроме окурков, да и от них толку никакого. Пробил по базе ДНК — совпадений нет. Графологи тоже обломили. Он — призрак. Свидетели ничего толком сказать не могут. Видео нет. Подстава, какая-то.
Генерал, зазвенев наградами, вскочил, опрокинул стул и оперся руками на стол.
— Видео нет?! Да по всем каналам только и показывают твою стрельбу в книжном! Вот откуда эти телевизионщики берутся?! Когда надо, хрен кого дождешься, а когда не надо — они тут как тут. Кто продал им запись камер наблюдения? Я вас спрашиваю?!
«С кем стрелялся граф?».
— Как тебе названье, а?! — Глеб Егорович постучал ладонью по «Экстренному вестнику». — Час от часу не легче. Хрен с ним с маньяком. Но ты?! Кто тебя просил стрельбу на людях устраивать? Простым арестом не мог обойтись?
— А что я мог сделать один?! — вспылил Виктор. — Вы же мне людей не дали!
— Какой Жеглов негодяй! — разошелся генерал. — Мы! Имперские! Сыскари!
Это наша работа — искать и ловить подобную мразь! Найди его и арестуй! Шерлок Холмс один работал и ничего, справлялся! Пуаро, Коломбо… Старушка эта, как ее там?!
— Марпл, — пришел на помощь Воронцов.
— Во-во! Короче, преступник должен сидеть в тюрьме!
— Вор… — подал голос капитан.
— Чего?! — Жеглов сжал кулаки.
Виктор пожалел, не только о том, что открыл рот. Вообще, что родился.
— Вор должен сидеть в тюрьме. Вы не правильно сказали.
Глеб Егорович побагровел, потом посинел от злости и заорал так, что стекла зазвенели во всем здании и в домах через дорогу.
— Воронцов, мать твою за ногу! Ты, бл…дь, меня еще учить будешь?! Я сказал — преступник должен сидеть в тюрьме. Найди и посади! Кого из нас Император наградил? Ишь он какой! Думаешь, орла нацепил и сам орел?! — начальники отделов буквально сползли под стол, втянув головы в плечи. — Я тебе твой орден вместе с титулом знаешь куда затолкаю? Подсказать или сам догадаешься? Делай, что хочешь, но чтобы результат был, или сам сядешь! Иди!
Виктор вышел в коридор, закрыл глаза и попытался успокоиться. Какой там!
Зубы от злости скрипели, в висках бешено колотило, пальцы, сжатые в кулак, до крови врезались в плоть.
— Сука! — прошипел Воронцов и в сердцах пнул стену, оставив на желтой краске черный след.
Капитан сидел пунцовый от злости. Настроения отсутствовало полностью.
Пепельница уже до отказа была забита окурками, и это всего за пятнадцать минут.
В одной руке Виктор держал стакан, а в другой ополовиненную бутылку «Уайт Хорс». Он пил одну за другой, закусывая дольками яблока. В голове приятно шумело. Плохие мысли постепенно вымывало высококачественным спиртом, а хорошие в черепную коробку следователя забредать пока не спешили.
«Пора переходить на водку, — подумал сыскарь».
— Это алкоголизм!
Воронцов поднял взгляд. Сквозь пелену на глазах он разглядел очертания, а присмотревшись, узрел в них журналиста.
— А, это ты…
— Я тут статейку накидал про сегодняшнее происшествие. Посмотришь? — Владимир положил на стол раскрытый блокнот. — Завтра с утра выйдет.
Постараюсь «отбелить» вас. Эх, не смогла наша «Жизнь Империи» других опередить. Жалко.
— Жалко у пчелки в заднице, там же где и я сейчас. Пить будешь? — Воронцов щелкнул пальцами и указал на стол, давая знать официантке, чтобы та принесла еще один стакан. Обладательница пары килограммов силикона, виляя бедрами, тут же исполнила просьбу клиента.
Виктор налил и Зотову и себе.
— Я его упустил, — печально сказал капитан, глядя в горлышко бутылки, как в «калейдоскоп». — Он снова ушел. Свидетелей дохрена, а толку, как с козла молока.
— Я видел, — Владимир повертел в руке стакан и выпил. — Парень резкий, как понос. Я даже не успел понять, как он это сделал, а потом — бац! — ты уже палишь во все стороны.
Следователь вздохнул.
— Он нос к носу столкнулся с продавцом мороженого, а тот от неожиданности только и смог его лысую голову запомнить. У меня опять ничего нет, — сыскарь отправил по пищеводу очередные сто грамм. — Кстати, а как ты меня нашел?
— Егорыч наводку дал.
Воронцов усмехнулся и закурил.
— Этот старый скупердяй бабушкам в переходах не дает, а тебе дал на водку?
Странно… Спать хочу, закажи мне салат.
Зотов подозвал официантку. Запустив руку ей под бурку, журналист заказал тарелку украинского борща и пол-литровую кружку крепкого кофе для своего друга. Потом что-то прошептал ей на ушко. Девушка похихикала, согласно кивнула и удалилась.
На экране телевизора шел необычный эксклюзивный концерт давно несуществующей группы «Киномания». Здравствующие и поныне музыканты «вживую» играли на инструментах, а трагически погибшего вокалиста заменили голограммой и «студийным» голосом. Стоит признать, это лучший концерт, что проходил в Русландии, за последние лет, этак, двадцать. Куда там нынешним «звездам»! Но, видимо, хозяин не любил рок, ибо переключил канал и попал на выпуск новостей. Сексапильная ведущая хлопала ресницами и с умным видом вещала.