Страница 16 из 23
Боевые товарищи! На Малой земле решаются большие дела во имя освобождения нашей Родины от немецко-фашистских захватчиков. Военный совет выражает уверенность, что там, где сражаетесь вы, — враг не пройдет. Там, где вы контратакуете, — враг не устоит. Сильнее удары по врагу!»
Командующий 18-й армией генерал К. Н. Леселидзе направился на Малую землю, чтобы непосредственно руководить операциями; 17 апреля был здесь в очередной раз и начальник политотдела армии Л. И. Брежнев.
Командование армии собрало все резервы, чтобы помочь малоземельцам. Подкрепления получил и флот. После тяжелой ночи с 17 на 18 апреля, когда сейнеры и мотоботы не смогли прорваться через вражеские заграждения, с других баз в Геленджик были направлены десять катеров и все исправные шхуны и сейнеры. Уже следующей ночью десантные войска получили боеприпасы и пополнение.
Задача обороны Малой земли решалась не только в штабах, непосредственно занимавшихся отражением операции «Нептун». 18 апреля в штаб Северо-Кавказского фронта вылетела группа представителей Ставки во главе с маршалом Г. К. Жуковым. Дело в том, что весной 1943 года Ставка была озабочена тем, что попытки войск Северо-Кавказского фронта окружить и разгромить Кубанский плацдарм противника не имели успеха. После взятия Краснодара и выхода к высотам у Крымской в феврале — марте здесь не было достигнуто значительных сдвигов. Противник же активизировался на суше и в воздухе. С. М. Штеменко вспоминал в своих мемуарах, что И. В. Сталин, посоветовавшись с Г. К. Жуковым, который не исключал наступательных действий 17-й немецкой армии, сказал:
— Неплохо бы вам лично разобраться в этом деле... Усилия фронта ощутимых результатов не дают.
18 апреля Г. К. Жуков, а также нарком военно-морского флота Н. Г. Кузнецов, командующий ВВС А. А. Новиков и начальник оперативного управления генштаба С. М. Штеменко прилетели в Краснодар. Прибытие группы совпало с началом сражения на Малой земле. Вот как они вспоминали о тех днях.
«Действительно, это был плацдарм общей площадью всего лишь в 30 квадратных километров. Всех нас тогда беспокоил один вопрос, выдержат ли советские воины испытания, выпавшие на их долю, в неравной борьбе с врагом, который день и ночь наносил воздушные удары и вел артиллерийский обстрел по защитникам этого плацдарма.
Об этом мы хотели посоветоваться с начальником политотдела 18-й армии Л. И. Брежневым, но он как раз находился на Малой земле, где шли тяжелейшие бои.
Из того, что нам рассказал командарм К. Н. Леселидзе, было ясно: наши воины полны решимости драться с врагом до полного его разгрома и сбросить себя в море не дадут»[66].
«На Малой земле шли тяжелейшие бои. С холма на окраине Новороссийска хорошо просматривалась вся Цемесская бухта. Но плацдарма не было видно — он был скрыт в сплошном дыму. Доносился грохот артиллерии. В воздухе то и дело завязывались воздушные бои.
Мне сказали, что сейчас на Мысхако находится начальник политотдела 18-й армии полковник Л. И. Брежнев. На этом клочке земли, насквозь простреливаемом вражеским огнем, он уже не первый раз. Леонид Ильич лично организует партийно-политическую работу на плацдарме, обходит окопы и землянки, беседует с бойцами и командирами. Его знают все моряки и пехотинцы. От бойца к бойцу передаются слова Брежнева, сказанные в беседе с солдатами переднего края: «Советского человека можно убить, но победить его нельзя».
...Вместе с маршалом Г. К. Жуковым мы приняли меры, чтобы усилить перевозки на Мысхако. Значение этого плацдарма уже было очевидным. Г. К. Жуков и генерал С. М. Штеменко, изучая возможности прорыва нашими войсками «Голубой позиции», усиленно укрепляемой гитлеровцами, большие надежды возлагали на войска, дислоцированные на Малой земле. Поэтому Г. К. Жуков с пристрастием выпытывал у меня, как моряки обеспечивают перевозки на плацдарм»[67].
«...Представитель Ставки проявил большую заботу об упрочении обороны десантной группы 18-й армии на Мысхако, обеспечении ее устойчивости и бесперебойном питании всем необходимым. Уже 20 апреля перед фронтом десантной группы по войскам противника было произведено два массированных авиационных удара»[68].
Одним из важных результатов работы представителей Ставки было решение об авиационном наступлении военно-воздушных сил фронта с приданными авиационными частями резерва главного командования (РГК). Из резерва Ставки на Северо-Кавказский фронт были переброшены три авиакорпуса РГК и одна истребительная авиадивизия. Уже 20 апреля 300 самолетов прибыли в район боев, несколько позже — еще двести. Началось гигантское воздушное сражение над Кубанью.
Бесславный конец
21 апреля беспокойство ставки вермахта значительно возросло. Вслед за первым специальным офицером связи генштаба в 17-ю армию приехал второй, а за ним — третий. Тогда и командующие стали нервничать. Ветцель запросил подкреплений и заявил, что хочет на следующий день снова атаковать гору Мысхако, т. е. вернуться к замыслу первого дня. Руофф возражал: нет, надо пробиваться к морю. Споры, видимо, достигли такого накала, что генштаб вечером запросил точный ответ на три вопроса:
«1) Каковы потери?
2) Что делается для усиления наступления?
3) Как расцениваются перспективы на успех наступления?»
Цейтцлер предупредил: Гитлер требует представить специальный доклад о том, как выполняется его приказ. Пока в штабе армии готовили ответ на вопросы, специальный офицер связи майор генштаба Вагнер уже телеграфировал в ставку: «Причины неудачи: исключительно упорное сопротивление противника. Местность похожа на крепость, поэтому ни авиация, ни артиллерия не дают эффекта. Бои такие же трудные, как под Севастополем».
Получив такое унылое заключение, Цейтцлер начал сомневаться в успехе. Когда начальник штаба группы армий «А» Грейфенберг доложил, что Руофф хочет снова перегруппировать свои войска, ибо боится контратак, начальник генштаба злобно заметил:
— Фюрер не поймет того, что вы снова перегруппировываетесь!
На это Грейфенберг заявил:
— Без этого не обойтись. Нельзя обескровить армию, иначе под вопрос будет поставлена дальнейшая оборона всей «Готской позиции».
Ценнейшее признание! В результате операции «Нептун» маленький советский плацдарм не только не был уничтожен, но под угрозой оказался огромный, с многими десятками тысяч солдат, плацдарм 17-й немецкой армии.
К этому признанию противника привели героическая оборона Малой земли, самоотверженные действия авиации и флота. Так, 21 апреля малоземельцы атаковали вклинившегося противника в центре фронта. Затем они стали готовиться к восстановлению всего положения на плацдарме. Вот почему ни 21, ни 22 апреля группа Ветцеля не смогла доложить в ставку о каких-либо успехах. Более того, второй специальный офицер связи генштаба, полковник Цербель, побывав у Ветцеля и в его дивизиях, пришел к выводу, что «продолжение атак бесцельно».
...Летом 1978 года в Бонне я беседовал с бывшим полковником, а затем генералом вермахта и бундесвера Альфредом Цербелем.
— Вы помните те бои? — спросил я.
— Разумеется. Тогда я был начальником отдела боевой подготовки генштаба и часто выезжал на фронт со специальными поручениями, в тех случаях, когда генштаб нуждался в точной информации о том, что происходит. Такое поручение я получил в апреле 1943 года, когда под Новороссийском разгорелись серьезные бои. Я прибыл туда и был очевидцем ожесточенных боев за одну гору, название которой забыл.
— Мысхако?
— Возможно. Атака была поддержана необычайно массированными ударами немецкой авиации. За все время войны я подобного не видел. Однако русские оборонялись так упорно и так умело действовали, что горнострелковая дивизия не смогла выполнить поставленную задачу. Не выполнил задачу и 5-й корпус, в штабе которого я был.
66
Г. К. Жуков. Воспоминания н размышления. М., 1970, стр. 464.
67
Н. Г. Кузнецов. Курсом к победе. М., 1975, стр. 279—280.
68
С. М. Штеменко. Генеральный штаб в годы войны. М., 1968, стр. 85.