Песнь песков

— Но о чем именно вы говорите?

— О костях неандертальцев, которые мы обнаружили на затонувшем корабле! — прокричал Д'Анкосс.

— Это невозможно. Эти утопленники никак не могут принадлежать к человеческому виду, исчезнувшему почти тридцать тысяч лет назад.

— Вот именно, — подтвердил Д'Анкосс. — Это невозможно. Итак, или я сошел с ума, или мы проскочили какой-то эпизод эволюции.

— Но вы же не смогли прибегнуть ни к углеродному методу датировки, ни…

— …Ни к термолюминесценции терракоты, ни к анализу пыльцы и так далее и так далее. Я знаю, знаю, но, каков бы ни был метод датировки, невозможно найти неандертальцев с медным ожерельем на шее или с мечом на поясе. Потому что они жили в те времена, когда всего этого просто не было!

— Значит, это были не неандертальцы.

— Роман, поверьте, мне отнюдь не мерещатся повсюду эти неандертальцы! — воскликнул Антуан немного слишком эмоционально. — Все скелеты, которые я смог осмотреть, имели характерную особенность: грудную клетку гораздо шире, чем у наших лучших атлетов! Не говоря уже о тазовой области с верхним ответвлением на тазовой кости, об объеме черепа, гораздо большем, чем наш, в среднем полторы тысячи кубических сантиметров по сравнению с тысячью тремястами современного человека, или еще соотношение между рукой и предплечьем, более коротким и…

Роман поднял руку, призывая его замолчать:

— Ладно, ладно. Перед нами археологическая загадка, которая пересекается с событиями этих последних дней, если я правильно улавливаю вашу логику. Вы прослеживаете связь между утопленниками, убийствами и всем этим… — закончил он, обведя жестом трупы, пустыню, обломки скал.

— Это не просто связь, это роковая последовательность! Черт возьми, да вы сами взгляните на этого типа!

Он указал на череп в форме сахарной головы.

— Если вы обреете ему бороду, то увидите, что у него практически отсутствуют скулы.

— Таких людей сколько угодно!

— Разумеется, признаки несколько ослабли тридцать тысяч лет спустя, но все-таки! Вы же видели мышечные сочленения его плеч? Если бы можно было сделать вскрытие, держу пари, что обнаружили бы аномалию таза. Внутреннее ухо тоже отличается…

Роман потер виски:

— Послушайте, Антуан, вы сейчас доказываете мне, что у современных людей могут присутствовать те же физические характеристики, что и у ваших дорогих неандертальцов?

— Ради бога, Роман! Я как раз говорю вам, что этот тип и есть гомо неандерталенсис! Вы слушаете меня или нет?

Роман вновь опустил глаза и взглянул на труп, на живот с выпуклыми мышцами, на татуировку синими чернилами, возвещающую, что «Народ вернется», на темные остекленевшие глаза, глубоко сидящие в орбитах, и почувствовал, что по спине пробежал холодок.

Нет, этого не может быть. Это просто навязчивый бред археолога, который слишком долго пробыл на солнце, страдает от жажды и к тому же ранен.

— «Неандерталец жив», так, кажется? — глупо хохотнул он. — Я читал такую книгу, давно уже.

— Доктор Хевельман, тысяча девятьсот семьдесят четвертый, — машинально пробормотал Д'Анкосс.

— Вот-вот! Там рассказывалось о так называемом диком человеке, найденном в леднике русскими охотниками с Камчатки и выставленном в замороженном виде на одной ферме в Миннесоте. «Ледяной человек из Миннесоты»! — закончил Роман со смешком.

Д'Анкосс в отчаянии замотал головой:

— Я говорю вам не о каком-то ярмарочном балагане! Я привожу вам факты. Факты, которые, вне всякого сомнения, связаны один с другим. Народ жив. И как раз сейчас он возвращается.

Тысячи вопросов и возражений теснились в голове Романа, который не мог оторвать взгляд от человека (но был ли тот человеком — человеком, действительно ему подобным?), распростертого у его ног. Он был так погружен в свои мысли, что поначалу даже не обратил никакого внимания на пучок света, рыщущий по скалам.

Затем резко вскочил на ноги.

— Там! — бросил Д'Анкосс.

Роман повернулся. Свет исходил от какой-то большой и тяжелой гудящей громады, которая быстро приближалась.

Тяжелая громада. Мощные фары тяжелой громады. Танк?

Силуэт вырисовывался все четче. У этой громады, которая тряслась по степи, гудя клаксоном, были очень знакомые очертания.

«Серебряный Рейнджер».

Роман рывком выпрямился, усталость последних дней была забыта, и он принялся энергично размахивать руками. Д'Анкосс, облокотившись на скалу, тоже попытался кое-как выпрямиться. Значит, их последний день еще не наступил. Не то, что для бедняги Маттео.

Непрекращающийся вой клаксона разрывал прозрачную тишину ночи, и вскоре Роман сумел различить Ли, сидящего за рулем.

Ли? Значит, этот старый мерзавец не сбежал? А где остальные? «Серебряный Рейнджер», отчаянно гудя, приближался, а Роман все махал руками, словно семафор, пришпиленный фарами. Он не смог сказать с уверенностью, что же все-таки его насторожило: неподвижные черты и застывший взгляд Ли, тот факт, что трейлер не замедлял хода, или зловещая настойчивость, с какой гудел клаксон, но внезапно он понял, что тот не остановится, и быстро отскочил назад, как раз за мгновение до того, как машина на полном ходу пронеслась в нескольких сантиметрах от него, проехала по телу Маттео с отвратительным скрежетом раздавленной скорлупы и продолжила свою безумную езду, подпрыгивая на выбоинах, затем, в ста метрах от них, ударилась о крутой откос.

Из-под капота вырвался столб дыма, словно «Серебряный Рейнджер» глубоко вздохнул, прежде чем испустить дух, затем замолк клаксон и вновь воцарились ночная тишина и темнота: мотор молчал, фары разбились о скалу.

— Можно подумать, за ними по пятам гнался сам дьявол! — пробормотал, побледнев, Д'Анкосс.

— Я пойду посмотрю. Оставайтесь на месте.

Кивнув на свою ногу и повязку, заляпанную песком и засохшей кровью, Антуан попытался изобразить ироничную усмешку:

— Можете не беспокоиться, я буду неподвижен, как статуя.

Роман проверил, на месте ли нож, подобрал автомат, лежащий возле одного из убитых всадниками солдат, — это могло бы напугать врага, вздумай тот атаковать, — и медленным и осторожным шагом направился к потерпевшему аварию трейлеру.

Проходя мимо раздавленного тела Маттео, месива из камней и расплющенной плоти, он отвел глаза. Как будто кто-то взломал гробницу и осквернил труп. Роман в очередной раз попытался сосредоточиться на событиях. Сейчас нет места сантиментам.

Следы колес свидетельствовали о том, что Ли даже не пытался затормозить. От кого он спасался? Роман сощурился, чтобы лучше разглядеть трейлер при свете первых звезд. Он выглядел угрожающе, будто опасный раненый зверь, прильнувший к склону горы. Глупости, подумал он. Там же твои друзья, твоя команда!

Но ощущение опасности не проходило. «Серебряный Рейнджер» едва не раздавил его.

Луна заливала машину своим светом. Все было неподвижно. Почему никто не выходит из трейлера? Почему у него по руке пробежали мурашки?

— Эй! Эй, вы меня слышите? — громко позвал он, но ему показалось, что голос предательски дрожит.

Ответа не было.

Его взгляд стал обшаривать землю в поисках горючего или искр. Ничего. Песчаный холм смягчил удар.

— Есть тут кто-нибудь? — снова закричал он.

Орать «Есть тут кто-нибудь?» посреди пустыни, возле попавшей в аварию большегрузной машины, управляемой человеком, с которым он работал бок о бок десяток экспедиций… Он осознавал, что здесь оказалось искажено само понятие о том, что есть «нормально» и что «ненормально». Понимая, что выглядит нелепо, он медленно обошел трейлер, держась настороже, все время прислушиваясь, но не смог различить ничего, кроме звука воды, капавшей на камень из радиатора. Подойдя к дверце со стороны водителя, он остановился. Он боялся и признавал это, боялся того, что может обнаружить внутри.

Он приподнялся на цыпочках и задержал дыхание. Он заставил себя взглянуть.

Ли по-прежнему сжимал руль в своих узловатых руках, хотя тот вошел в его грудную клетку, переломив тело пополам, как набитую опилками куклу. Струйки крови бежали из его рта и носа, образуя небольшую темно-красную бородку на четко вырезанном лице, заросшем серой щетиной. Миндалевидные глаза, казалось, с укором смотрели на гору.