Страница 23 из 59
Митинг начался в десять часов, и Кохрейн был первым оратором. Он был в ударе. Хотя его окружали моряки в военной форме, он заявил, что идет в парламент вовсе не в связи со своими заслугами офицера. Кохрейн подчеркнул свою независимость от крупнейших политических партий, однако обещал поддерживать любые разумные меры в целях общего блага. Он против злоупотреблений и за парламентскую реформу. Кохрейн с яростью обрушился на тех, кто более не хотел видеть морских офицеров в палате общин. Если морские офицеры не годны для парламента, то кто тогда годен? Может быть, получатели незаслуженных пенсий, обладатели теплых местечек и синекур, любители продемонстрировать лошадей и экипажи и покрасоваться перед женщинами? Для них и парламент — всего лишь модное место вечернего отдыха!
Из толпы раздались крики «Браво!». Зрители бурно аплодировали полюбившемуся кандидату, не было слышно даже малейшего ропота или знаков неодобрения. Томас Кохрейн становился фаворитом Вестминстера.
Сэр Фрэнсис Бардет не принимал активного участия в кампании, поскольку перед выборами он дрался на дуэли с другим радикальным кандидатом и получил пулевое ранение в бедро. Бардета и Шеридана представляли на митинге их агенты.
В последующие дни шла острая борьба между несколькими кандидатами с энергичными ударами и контрударами. Подведение итогов волеизъявления избирателей зафиксировало победу Бардета (5134 голоса в его пользу) и Кохрейна (3708 голосов). Шеридан получил 2645 голосов, замкнув первую тройку.
Бардет и Кохрейн были избраны в палату общин и получили право представлять Вестминстер Сити в парламенте. Выборы стали победой радикализма среднего класса британского общества. Уильям Коббет объявил «начало новой эры в истории парламентского представительства»[83]. Кандидаты от правящих партий проиграли сторонникам реформ.
Был дан великолепный обед в таверне «Корона и Якорь», куда раненого Бардета доставили с триумфом. Обеды в этой знаменитой таверне, расположенной на Странде, станут традиционными. Радикальная политическая общественность Лондона в течение многих лет будет таким образом отмечать историческую победу реформаторских сил, и ее примеру будут следовать в британской провинции. Знаменитый карикатурист Джеймс Гилрей увековечил выборы в Вестминстере, изобразив кандидатов в самом смешном и нелепом виде.
Новый парламент впервые собрался 26 июня. Речь короля была прочитана лорд-канцлером в палате лордов. Новые члены палаты общин принесли присягу, а затем некоторые депутаты комментировали речь короля. Кохрейн ограничился короткими и мягкими замечаниями о двух правящих партиях. Он берег силы для главного удара.
7 июля Томас Кохрейн поднялся со своей скамьи и предложил учредить специальный комитет, который предаст гласности важнейшую информацию о членах палаты общин, членах их семей и наследниках: занимаемые указанными лицами государственные и общественные должности и синекуры, а также получаемые ими жалованья, пенсии и любые иные блага.
Предложение Кохрейна вызвало сердитую реакцию многих депутатов. Канцлер казначейства выступил против инициативы нового члена палаты и назвал предложение слишком общим. Кохрейна поддержали Сэмюэл Уайтбрэд, пивовар и филантроп, и Ричард Бринсли Шеридан, прошедший в парламент по другому округу. В итоге решение все же было принято, и через два года предложенный Кохрейном список будет составлен.
10 июля лорд Кохрейн предпринял вторую атаку. Он выступил с длинной речью, разоблачая злоупотребления в системе военно-морского флота Великобритании и приводя соответствующие факты. Кохрейн говорил о горькой доле моряков на службе Его Величества и обстоятельствах, которые делают их жизнь еще тяжелее. Объектом его острой критики стал граф Сент-Винсент.
Первым вопиющим примером равнодушия начальства к нуждам флота стала трагическая история экипажей шлюпа Аталанте и шхуны[84] Феликс. Оба судна были потеряны. Они погибли вместе с их экипажами, и капитан Кохрейн хорошо знал обстоятельства и причины их гибели. Командиры обоих судов неоднократно обращали внимание начальства на то, что корабли не годны к плаванию, однако не получили разрешения направиться в порт для ремонта. Кохрейн знал командира Феликса и считал его одним из лучших офицеров флота. Он встретил командира корабля Аталанте, когда судно в течение восьми месяцев непрерывно находилось в море; офицеры говорили Кохрейну об ужасном состоянии судна — оно поломано, днище протекает, сильные порывы ветра окончательно погубят корабль. Кохрейн подал рапорт о состоянии этого судна, однако никаких мер принято не было. Он хотел, чтобы палата общин изучила копии писем и рапортов, написанных командирами двух погибших судов.
Далее Кохрейн обратил внимание членов палаты на тяготы долгого плавания. Непрерывное пребывание в море в течение восьми или девяти месяцев и связанные с этим ограничения оказывают ужасное влияние на здоровье и настроение моряков. Они вынуждены в течение длительного времени питаться несвежей провизией и болеют цингой. В портах и гаванях им не позволяют сойти на берег, и это очень сильно угнетает офицеров и матросов. Они тяжко страдают и при этом сознают, что их главнокомандующий Сент-Винсент живет в Лондоне, получая жалованье и призовые деньги.
Наконец Кохрейн предложил палате общин изучить приказы лорда Сент-Винсента, главнокомандующего флотом Пролива, выпущенные с 1 марта 1805 года по 1 марта 1807 года. Он обращал внимание членов палаты на жестокие ограничения, налагаемые этими приказами. Сент-Винсент запрещал посылать больных людей в госпитали, и Кохрейн привел конкретные примеры жестокости главнокомандующего. Он также говорил о нехватке медицинских средств на кораблях, в том числе корпии для перевязки ран.
Присутствовавшие на заседании морские офицеры неоднократно прерывали речь Кохрейна криками «Порядок, порядок!»[85] Они были возмущены тем, что младший офицер задает в палате общин вопросы, которые положено адресовать командованию военно-морского флота. Задетый за живое Кохрейн ответил личными выпадами против этих офицеров. Он также критиковал действия адмирала Уильяма Янга, который приказал ему выйти в море на неподготовленном к плаванию судне.
В этот момент спикер прервал Кохрейна и указал на то, что уважаемый лорд должен ограничиться предметом своего запроса.
Кохрейн подвел черту под выступлением, которым он в одночасье нажил себе множество врагов. Он заявил, что на изложенные предметы можно смотреть по-разному. В отличие от людей равнодушных он будет и дальше проливать свет на все печальные обстоятельства и беды моряков, невзирая на личности.
Лорду Кохрейну не позволили продолжить кампанию по борьбе за справедливость и разоблачению злоупотреблений. Две недели спустя он получил приказ выйти в море.
После бурных и славных кампаний 1807 — 1809 годов и суда над лордом Гамбье капитан Кохрейн длительное время не получал новых заданий от командования военно-морского флота. Он стал владельцем имения Холли Хилл в Хэмпшире — маленького дома, купленного у Басила Кохрейна, дяди Томаса. Для моряка было важно, что его жилище расположено вблизи Портсмута и якорной стоянки Спитхеда. Неподалеку жил Уильям Коббет — в 1805 году он стал владельцем высокого дома из красного кирпича в Ботли с тремя акрами земли и лужайками, по которым можно было спуститься к реке.
Коббет и его жена Нэнси были общительными и гостеприимными людьми, и их дом всегда был полон детей, гостей и друзей. Романистка Мэри Рассел Митфорд была среди гостей Коббета и встретила лорда Кохрейна и его моряков. Она была поражена, как мало он похож на воина в общепринятом смысле этого слова. Гроза французов и испанцев оказался нежным и мягким молодым человеком. Он любил полежать под деревом, читая книгу. Он играл с детьми, позволяя им баловаться и доставляя малышам много радости. Моряки привозили с собой собаку породы ньюфаундленд.
83
Cordingly, D. Cochrane the Dauntless. The Life and Adventures of Admiral Thomas Cochrane, 1775 — 1860. Bloomsbury, London, 2007. P. 128.
84
Шхуна — тип парусного судна, имеющего не менее двух мачт и косые паруса на всех мачтах.
85
Cordingly, D. Cochrane the Dauntless. The Life and Adventures of Admiral Thomas Cochrane, 1775 — 1860. Bloomsbury, London, 2007. P. 133.