Страница 7 из 20
Никогда не пробовали выстрелить из лука в положении сидя? Нет? Напрасно. Очень забавные ощущения. Особенно когда лук держишь криво, тетиву тянешь куда-то к подбородку, а рука пытается сложиться под немыслимым углом и зацепиться за ухо.
Однако натянуть лук я все же сумел. И попасть — тоже. Правда, не совсем туда, куда целился. А вернее, совсем не туда…
От удара пущенной только что не в упор тяжеленной стальной стрелы мужика в «свитере» из седла точно ветром сдуло. Это отвлекло моего основного оппонента, который тут же завертел башкой в поисках сгинувшего командира. Правда, через пару секунд он опомнился, но именно эта пара секунд и стала для него роковой. Я успел подскочить к нему и со всей силы ткнул тесаком в живот.
Исходя из того, что мне рассказывали о противнике «соратники по борьбе», я ожидал сопротивления доспехов: кольчуги там и прочего железа. Поэтому и бил без ума, от души. И в результате ткнулся этому уроду чуть только что не в промежность лицом. Никакой защиты на нем не оказалось: так, толстая кожаная жилетка на завязочках. Ну, ладно, будем считать это «прощальной лаской»: наслаждайся, последователь пророка, которому я ударом клинка не только кишки выпустил, а еще и позвоночник перешиб! Неча было, понимаешь, стрелами моих друзей тыкать!..
Тем временем папаша Хэб отоварил рухнувшего командира дубиной по балде, а из лесу высыпало еще человек десять наших, которые тут же взяли на прицел пехотинцев. Те, здраво оценив раскладку сил, побросали оружие.
Оставив папашу разбираться с пленными и позволив нашим шумной оравой мародерствовать на трупе рыцаря, я занялся трофеями со «своего» покойничка. И сразу же понял, что не прогадал. Ну что там могло быть у рыцаря? Меч хреновой стали, кольчуга, которая мне мала размера на два, амулеты какие-нибудь? Нет, ну, конечно, имелся кошель, с кучей серебряных, а то и золотых монет. Вот только я до сих пор не видал в нашем зеленом массиве хоть одного, самого завалящего ларька, не говоря уже о супермаркете. Так на хрена, спрашивается, нам тут деньги?
А на моем «Рафике» имелись чудо что за трофеи. Во-первых, лук. Не та примитивная лакированная деревяшка, которую мне пытались всучить под руководством Ольстина, а настоящий сложносоставной, с роговыми накладками, обтянутый лайкой. Если бы этот лук дать подержать моему первому тренеру, Оскару Петровичу, отобрать его можно было бы только вместе с жизнью!
Я пробую это чудо на усилие. Здорово! Килограмм пятьдесят вначале, а дальше он «мягчает», и натянутый можно уже и так подержать. А стрелы?.. Обалдеть! У этого проходимца был полный набор! И бронебойные, и полубронебойные, и охотничьи, и срезни!.. И даже парочка — со свистульками…
Кроме пленившего меня лука, мне еще достались: кривой кинжал с перламутровой ручкой, симпатичный ятаган отменного изготовления и, к моему колоссальному изумлению, ФЛЯГА ВОДКИ![5] Вот те, бабушка, и Магометовы заповеди! А еще выпендриваются: да мы, да не пьем, да нам Пророк запретил, а вы, русские — алкашня! А водочку-то для растирания возил, что ли?
Додумать я не успел, потому что папенька Джильберт вдруг заторопился и потребовал, чтобы все быстро-быстро уходили в лес. Он подошел ко мне и теперь трясет за плечо, старательно показывая жестами, что уходить надо в хорошем темпе, а то… Вот что «то», я понять не могу, но папочке, надо полагать, виднее. Сграбастав свою добычу в охапку, я собираюсь делать ноги вместе со всеми.
Та-ак, это еще что? Папа Хэб старательно выдирает у меня из рук мой лук. Да не дам — самому нужен! О господи!
Похоже, что пожилой атаман сбрендил на почве неумеренных возлияний и непосильной мозговой нагрузки. Частично словами, частично жестами он поясняет мне, что лук этот — замечательный композитный лук, обтянутый лайкой, — полное барахло и что моя жизнь намного важнее, чем эта никчемная деревяшка!
Второе утверждение не вызывает во мне внутренних противоречий, но первое… Да иди ты лесом в… Караганду, знаток недоделанный! Понимал бы чего!..
Мои попытки перевести эту речь с русского на понятный папе Хэбу были прерваны конским топотом. Судя по тому, как исказилась физиономия старого разбойника, я понял, что это ж-ж-ж — неспроста и что это явно кто-то торопится по наши души.
По наши души торопился отряд из восьми верховых. Все в кольчугах с капюшонами, со здоровенными щитами и длиннющими копьями. Увидев нас, они не заорали радостно, как поступили бы вахлаки вроде нашей банды, а прямо на скаку перестроились в две шеренги и, опустив копья, газанули к нам.
Папаша Хэб взвизгнул подраненным зайцем и чесанул в лес. В принципе, это логично: в лесу могут и не поймать. Не больно-то наездник в лесу развернется. Но мне вдруг стало жутко обидно: чего ж так сразу удирать-то? До противника еще метров пятьдесят, так что…
Первую стрелу из своего «идеального убийцы» я закатал ровнехонько под обрез капюшона ближайшему врагу — рослому широкоплечему бородатому мужичине, лет под сорок. Он молча рухнул под копыта второй шеренги, а я выдернул наугад из колчана вторую стрелу и пустил ее в следующего, целясь уже не во всадника, а в коня.
Эффект превзошел самые смелые ожидания. Я удивительно удачно выдернул из колчана стрелу с широченным, сантиметров в восемь, наконечником-срезнем, которая и угодила скакуну в шею, парой сантиметров выше груди. Конь буквально взвыл от боли, взметнулся на дыбы, выбрасывая своего наездника, и тут же рухнул на бок поперек дороги. Через него кувыркнулись еще два коня. Остальным всадникам удалось удержать свои транспортные средства в вертикальном положении. При этом скорость была сброшена почти до нуля, и атака захлебнулась сама собой.
Впрочем, мое положение нельзя было назвать особо завидным. Я еще только вытаскивал новую стрелу, а ко мне уже, прихрамывая, несся тот самый урод, который только что шлифовал задом дорожное покрытие. На бегу он вытащил довольно-таки длинный меч, которым теперь и размахивал, обозначая намерение нашинковать меня в капусту. И самым гадостным было то, что я четко понимал: достать стрелу я уже не успею. Сейчас меня будут убивать…
В воздухе что-то промелькнуло и с глухим стуком наподдало моего несостоявшегося убивца по кумполу. Он, как и полагается всякому нормальному человеку после встречи его головы с тяжелым тупым предметом, двигающимся на приличной скорости, сразу потерял интерес ко всему происходящему и улегся на отдых. Так что вытащенную стрелу я посадил прямо в разинутый рот одному из двоих уцелевших всадников и только тогда оглянулся, чтобы посмотреть: кто это меня так выручил?
Да это папа Хэб вернулся. Видимо, решив, что он не готов потерять сына второй раз, наш бравый атаман воротился на поле боя, броском дубины нокаутировал моего киллера и теперь активно принимал участие в потасовке, увлеченно отмахиваясь мечом от наседавшего на него деятеля в кольчуге. Ну, держись, папаша. Сейчас я его…
Расстояние в двадцать метров для Bear Attack — детская забава. Я выбрал стрелу с бронебойным наконечником и аккуратно вогнал ее противнику Джильберта под мышку. Похоже, что вовремя, а то папа явно проигрывал поединок.
Потеряв пятьдесят процентов личного состава, вооруженные до зубов рыцари, или кто они там, смело бросились наутек. Преследовать мы их не стали: как-то неудобно гоняться вдвоем за четверыми. Но по возвращении папаша Хэб устроил остальным дичайший разнос на тему: какого… и какого… вы… дети… и ваши мамы… бросили своего любимого предводителя и его сына на растерзание…….. врагам? А что с вами……. было бы, если бы любимый предводитель и его сын пали смертью храбрых в….. неравной……. совсем неравной……. битве? Соратники по борьбе смотрелись бледно и изредка отвечали в том смысле, что вот гадами будут, если еще хоть раз…
Как бы там ни было, а крещение кровью я выдержал с честью. И теперь чувствую себя в лесу относительно спокойно. Ну, конечно, не очень спокойно. И очень относительно…
Дело в том, что почти все местные, включая половину наших ухорезов, свято убеждены: сын Джильберта Хэба продал свою душу дьяволу. Потому и жив остался после близкого знакомства с виселицей. А вдобавок к жизни дьявол пожертвовал своему новому адепту свое ребро, из которого тот и смастерил себе лук. И теперь он, то есть я, никогда не промахиваюсь и вообще ничего не боюсь, но вот однажды наступит день расплаты, и дьявол лично уволочет меня в ад. А уж там мне все припомнят.