Страница 80 из 84
В стеклянную дверь за спиной кто-то настойчиво стучал. Вихров шагнул из будки и вдруг почувствовал, как кольнуло сердце. Перед ним мелькнула коренастая фигура, увенчанная красной лысиной в обрамлении соломенных волос. Затем неожиданно потяжелевшая голова упала, и Александр увидел, что из его груди торчит круглая ручка заточки. Было почти не больно. Как же распсихуется Толик, когда так и не получит гонорар…
21
Окорочка действительно не сгорели, а только высохли, но ребята на это не обращали внимания и хрустели с удовольствием. Труднее всех пришлось Даниилу Ивановичу. Зато, пока он доедал свою "ножку Буша", правнуки изложили ему вкратце историю таблеток "Идеал".
— У того, кто таким самолечением занимается, только голова похудеть может, — подвел резюме дед Даня. — Влезли вы в это дело, хлопцы, по уши, обратный ход давать поздно. Что делать собираетесь?
— Поговорить кое с кем, — туманно сказал Степка.
— Вы мне этого Корфа сыщите, я к нему разговор имею.
— Так он же в Германии, Даниил Иванович, — возразил Андрей.
— Плохо вы его знаете, — заявил вредный старик, — и все новости чтоб немедленно докладывать!
Степа понял, что руководство расследованием практически сменилось. Дед, безусловно, человек опытный, но ведь они могут от такого нажима и в подполье уйти.
Ксанка зашла к Ларисе прояснить один вопрос.
— Помнишь, ты говорила, что принимаешь таблетки "Идеал"?
— Ну и что? Я их больше не пью.
— Почему, Л ара?
— Кончились.
— Ты их у Инны брала?
— Нет, у парня одного. Ксанка, мне некогда, я тороплюсь в Дом культуры.
— Зачем, занятия же закончились, завтра уже конкурс.
— Мы с мамой хотим посмотреть нашу гримерную и все такое.
— Чего ради, ты там и так не заблудишься.
— Просто мама обо мне заботится, — ответила Лариса, — если твоя была бы в городе, а не уехала отдыхать…
— А, Ксаночка? — в коридоре появилась Галина Викторовна. — Что же ты не проходишь?
— Некогда, Галина Викторовна.
— К завтрашнему дню готовишься? Мы вот тоже еще украшения Ларисочке не подобрали, не у всех же есть такие красивые серьги, как у тебя!
— Это же бабушкины.
— Обязательно их надень и ты всех покоришь.
— У меня все равно ничего другого нет, Галина Викторовна.
— Конечно, — криво улыбнулась мамаша. — Ларисочка, заканчивайте, нам пора.
— Да, мама.
— Ларка, что за парень тебе таблетки продавал?
— Парень как парень, он и Инку снабжал, а что?
— Как его зовут?
— Без понятия. Я его в лицо только знаю. Послушай, Ксаяка, мне действительно пора, завтра увидимся.
— Ладно, пока.
Ксения поднялась к себе.
— Я, кажется, знаю, о ком идет речь, — сказал Вятя, — поехали, навестим больного.
— Я не могу, мне химанализ делать надо, — вздохнул Андрей.
— Хочешь, я с тобой пойду? — самоотверженно предложила Ксанка.
— Хочу, — немедленно согласился кавалер.
— Тогда я с Вятей, — сказал Степка.
— А про меня опять забыли? — почти с обидой спросил дед Даня.
— Ты же красный командир, дед, поэтому должен оставаться в штабе, Ксанка чмокнула Даниила Ивановича в щеку.
— Подлиза, и в кого ты такая уродилась? — сразу сдался тот.
* * *
Водки вокруг действительно всегда много, Фридрих специально проверял. В каждой "Бакалее" — прилавок, да еще и на разлив подают, в "Гастрономах" обязательным атрибутом является мини-кафе. Зашел как-то в булочную, — рядом с хлебом в закутке торгуют спиртным. И спрос на товар в обоих отделах одинаковый. По милицейским отчетам половина продаваемой водки является поддельной, а по словам русских знакомых, органы правопорядка статистику сильно занижают в свою пользу. В таких условиях, все больше убеждался Корф, ему с его фирменной водкой действительно на этом рынке делать нечего. Зато новое дело процветает само собой.
Антон Петрович оказался по-настоящему деловым человеком, он мгновенно свел Фридриха с местными коммерсантами, добился лицензий, сертификатов и всего, что полагается в аптечном бизнесе. Сомнения по поводу предложенного товара рассеялись быстро, первая партия была куплена у него на корню, и сразу поступил заказ на вторую. Маленькая фабрика, купленная на паях с русскими партнерами, работала с полной загрузкой. Правда, до расширения дела пока не дошло, объем продаж сохранялся на постоянном стабильном уровне. Какое-то время это Фридриха устраивало, потом стало беспокоить. Он решил помочь русским коллегам и занялся маркетингом. Каково же было его удивление, когда обнаружилось, что ни в одной аптеке Москвы нет в продаже его продукции. Партнеры, от которых немец потребовал объяснений, успокоили Фридриха, объяснив, что у них налажена собственная дилерская сеть, что позволяет уменьшить количество посредников и снизить торговые скидки.
Таким образом при более низкой цене они получают более высокую прибыль.
Корф, действительно, получал свою долю регулярно, жаловаться было не на что, тем более в перспективе предполагалось, что сеть дилеров будет расти. Антон Петрович и его друзья-коммерсанты так быстро наладили выпуск и сбыт товара, что Корф, как глава фирмы, почувствовал себя ненужным. Система работала сама по себе, без сбоев, кризисов и проволочек. Наверное, Волков тоже получал долю от реализации, что при его кресле вице-префекта было нарушением законов, но в этой загадочной стране так уж было принято.
Единственной неудовлетворенной претензией Корфа осталось легкое ощущение скуки, но это по-русски называется "с жиру беситься". Все его знакомые немецкие бизнесмены, которые старались вести дела без русских партнеров, тратили массу усилий и денег и чаще всего оставались с носом. На их примерах Фридрих каждый раз убеждался, что ему крупно повезло. Хотя, наверное, в его пользу сыграло знание русского языка. Он заметил, что российские бизнесмены иностранных языков не знают и испытывают по этому поводу определенный комплекс. И общаться через переводчика они не любят, словно боятся, что тот их обманет или ошибется. Российские предприниматели привыкли рассчитывать на собственные силы и предпочитают ни на кого не полагаться.
Зато регулярным развлечением для Фридриха стали командировки в Москву. Его партнеры почему-то очень настаивали, чтобы он лично сопровождал каждую партию товара. Корф приезжал, оформлял бумаги и селился в гостинице "Ленинградская". Ее интерьеры середины века напоминали ему о молодых годах, о том, что сложись его судьба иначе, он мог бы жить в этой стране и даже не знал бы как следует немецкого, как это случилось с другими российскими немцами. Его отец покинул Российскую империю в гражданскую навсегда, а погиб в советской Украине, сам Корф начал жизнь немецким офицером, а теперь чуть не каждый месяц приезжает в Москву. Обе страны не отпускают его семью, оставляя на линии судьбы странные узоры…
В дверь постучали, и мысль оборвалась. Он сегодня задержался в номере, а горничной уже пора убирать.
— Да, да, открыто. Я сейчас ухожу и не стану мешать.
— Лучше останься.
Корф повернулся к двери, на пороге комнаты стоял какой-то сумасшедший старик. Он улыбался.
— Ну здравствуй, Фридрих.
— Разве мы знакомы?
— Еще как!
— Вы меня с кем-то путать. Я вас не знаю.
— Знаешь, знаешь, я вот с тобой вообще дважды знаком: как с Корфом и как с… Вернером, офицером гестапо.
— Это провокация! Я буду жаловаться!
— Пригласил бы лучше сесть, невежливо дорогого гостя в дверях держать.
Фридрих внимательнее присмотрелся к старику.
— Даниил? Мститель? Не может быть!
— Он самый. Поговорим?
— Да я тебя!.. — Корф взорвался, в одну секунду его респектабельная жизнь перестала казаться скучной. Военные преступления не имеют срока давности, и если Ларионов его разоблачит, то кончиться все может очень плохо. Такой гость действительно дорого Фридриху обойдется. Он бросился вперед и замахнулся на Даньку.