Возвышение Дерини

Келсон внимательно изучал поводья, которые держал в руках, прежде чем ответить.

– Я никогда не знал настоящей войны, – медленно сказал он, скользя взглядом по равнине. – С тех пор, как я появился на свет, в Одиннадцати Королевствах всегда царил мир. Я думал, что за пятнадцать лет мира люди забыли, что такое война.

Брион засмеялся и позволил себе немного расслабиться. Кажется, ему удалось, наконец, увести разговор в сторону от Моргана, и это хорошо.

– Они никогда не забудут. Такова человеческая натура. Мне очень неприятно говорить тебе об этом.

– Да, конечно, – согласился Келсон. Он наклонился, потрепал лошадь по шее, расправив спутанную гриву, а затем большие серые глаза заглянули прямо в глаза отца.

– Это опять Та, Которая в Тени, отец?

Простая, казалось бы, фраза буквально обрушилась на Бриона. Он был готов к любому вопросу, к любому замечанию, но только не к тому, что его сын упомянет о Той, Которая в Тени. Очень плохо, что молодой человек уже знает о мрачной, ужасной реальности. Это так потрясло короля, что на некоторое время он потерял дар речи, застыв с открытым от изумления ртом. Откуда Келсон знает об угрозе Той, Которая в Тени? По-видимому, мальчик обладает какими-то необычными способностями!

– Тебе еще рано знать об этом! – воскликнул он, отчаянно стараясь справиться с волнением, собраться с мыслями и дать более связный и вразумительный ответ.

Пораженный реакцией отца, Келсон отпрянул, но взгляда не отвел. В его голосе прозвучал вызов, почти открытое неповиновение:

– Есть много вещей, о которых мне рано знать, сэр. Но никто не запрещает мне учиться и узнавать. Разве вы хотели бы, чтобы было иначе?

– Нет, – прошептал Брион. Он нерешительно опустил глаза, поискал подходящие слова для следующего вопроса и нашел их:

– Ты об этом узнал от Моргана?

Келсон беспокойно заерзал в седле, увидев, что роли переменились, что он завяз в беседе глубже, чем предполагал.

Это была его собственная ошибка. Это же он настаивал на продолжении разговора. И теперь отец не удовлетворится, пока не получит на все ответа. Келсон прокашлялся.

– Да, это он рассказал перед тем, как уехать, – ответил мальчик нерешительно. – Он боялся, что вы будете недовольны, – Келсон нервно облизнул губы. – Он… он также говорил о вашем могуществе, о вашей власти и объяснял, на чем она зиждется.

Брион нахмурился. Уж этот Морган! Король был недоволен собой: ему следовало раньше понять, что Морган может многое рассказать мальчику, он должен был предугадать, что так должно случиться. Однако мальчик тщательно скрывал, что многое знает, он умеет хранить тайны. Так что, возможно, Морган прав, доверившись ему.

– Как много раскрыл тебе Морган? Скажи мне, сын, – спокойно сказал он.

– Достаточно для того, чтобы вы сердились, и слишком мало, чтобы удовлетворить меня, – неохотно признал мальчик. Он посмотрел с беспокойством в лицо отца:

– Вы сердитесь, сэр?

– Сержусь?

Этим вопросом Брион замаскировал возглас облегчения. Сердится ли он? Искусство, с которым сын вел разговор, направляя его в нужное для себя русло, – разве не для этого он и Морган работали все эти годы? Сердится ли? О боги, почему он должен сердиться?

Брион перегнулся в седле и с чувством похлопал сына по плечу.

– Ну, конечно же, не сержусь, Келсон. Если бы ты только знал, какую тяжесть снял с моей души. Правда, я пережил несколько неприятных минут, но сейчас как никогда уверен в правильности своего выбора. А теперь я хочу, чтобы ты пообещал мне одну вещь.

– Все что угодно, сэр, – нерешительно сказал Келсон.

– Не так угрюмо, сын, – воскликнул Брион, улыбаясь и взглядом стараясь вселить в мальчика уверенность. – Это вовсе не трудная просьба: если что-нибудь случится со мной, тотчас же пошли за Морганом. Я думаю, он единственный, кто может быть твоим надежным и преданным помощником. Ты сделаешь это для меня?

Келсон вздохнул и улыбнулся. На его лице было написано облегчение.

– Конечно, сэр. Это будет первой моей мыслью в любом случае.

Морган очень много знает обо всем.

– Ну, и отлично, – засмеялся Брион.

Он выпрямился в седле и собрал поводья в руку.

– Смотри, солнце восходит. Поедем, может быть, Эван уже собрал своих собак!

Небо посветлело, солнце быстро поднималось. Когда всадники спускались с холма, перед ними скользили их тени, становившиеся все короче. В лесу, пронизанном лучами солнца, стало светло, и глаза Бриона с интересом осматривали кавалькаду всадников, пока они с Келсоном медленно подъезжали к ним.

Здесь был Роджер, граф Фаллока, одетый в темно-зеленый бархат и сидящий на великолепном сером жеребце, которого Брион раньше у него не видел. Он был погружен в оживленную беседу с молодым горячим епископом Арлианом и… Ага, это очень интересно, цвета клана Мак Лейнов указывали на то, что третьим собеседником был Кевин, младший лорд Мак Лейн. Обычно он не общался с Роджером. Впрочем, немногие с ним общались. Брион удивился, что же могло объединить эту троицу, какая тема вызвала столь оживленный общий разговор?

Однако дольше задумываться об этом ему не удалось. Его внимание было привлечено громоподобным голосом дюка Клейборна. Лорд Эван, потрясая сверкающей в лучах солнца огненно-рыжей бородой, распекал кого-то, что не было неожиданностью на такой неудачной охоте.

Брион привстал на стременах, чтобы получше видеть происходящее. Как он и думал, гнев Эвана вызвал кто-то из слуг. Бедный человек. Его вины в неудачной охоте не было: ведь собаки-то действительно совсем неопытные. Но Эван обязательно должен был кого-нибудь отругать, найти виноватого.

Брион засмеялся и, показав эту сцену сыну, послал его выручать провинившегося и попытаться успокоить Эвана. Келсон поехал, а он продолжал рассматривать собравшихся охотников. Наконец, он увидел того, кого очень хотел видеть.

Брион пришпорил коня и поскакал к высокому молодому человеку, белые и пурпурные одежды которого говорили о принадлежности к дому Фиана. Юноша что-то пил из фляги в роскошном кожаном футляре.

– Хелло! Что я вижу! Молодой Колин из Фианы, как обычно, пьет самое лучшее вино и намерен выпить его все! Как насчет нескольких капель для вашего бедного окоченевшего короля, мой друг?

Он остановился рядом с Колином и жадно смотрел на флягу, которую тот не спеша оторвал ото рта.

Колин улыбнулся и вытер горлышко фляги своим рукавом, а затем с шутливым поклоном подал ее королю.

– Доброе утро, сэр. Вы же знаете: мое вино всегда ваше.

Роджер прискакал к ним и искусно осадил лошадь за несколько шагов до черного коня короля.

– Доброе утро, монсеньор, – сказал он, низко кланяясь в седле. – Мой господин ловко нашел лучшее место во всей нашей компании. Это восхитительный дар!

Король запрокинул голову и сделал большой глоток из фляги, а затем опустил ее и вздохнул.

– Ах, это не секрет, что отец Колина держит лучшие подвалы во всех Одиннадцати Королевствах. Примите комплименты, Колин, как обычно! – он поднял флягу и сделал еще глоток.

Колин шаловливо рассмеялся и облокотился на луку седла.

– Ах, Ваше Величество, теперь я понимаю, что вы просто льстите мне, чтобы мой отец послал вам вина. Но это вино вовсе не из Фианы. Его дала мне сегодня утром прекрасная леди.

Брион поперхнулся и с беспокойством опустил флягу.

– Леди? Колин, ты должен рассказать мне. Я бы никогда не попросил у тебя подарок твоей дамы.

Колин громко расхохотался.

– Она не моя дама, сэр. Я никогда ее раньше не видел. Она просто дала мне вино. И она, несомненно, будет польщена, если узнает, что вы оказали ей честь, попробовав и похвалив это вино.

Брион вернул флягу и вытер усы и бороду тыльной стороной перчатки.

– Не оправдывайся, Колин, – сказал он, – это я допустил промах. Поезжай рядом со мной. И за ужином твое место будет справа от меня. Даже король может невольно совершать ошибки.

Келсон спокойно ехал назад к отцу, оставив Эвана и главного егеря в состоянии некоторого согласия относительно того, что делается не так, как надо, и свора собак как будто снова взята под контроль. Слуги собрали их в одну стаю и ожидают приказа короля о возобновлении охоты. Но у собак, вероятно, свои планы, в которые вовсе не входит ожидание короля или кого бы то ни было, а потому неясно, как долго слуги смогут их удерживать.