Страница 10 из 58
— Приметный он больно, — поморщился Лодин.
— Ничего, за тягловую силу сойдет.
— Ну бог с ним. А Леня Крот что за штучка?
О Кроте Гриша смог поведать совсем немного. На Крота его вывели месяца полтора назад авторитетные люди. В Нефтеозерске тот появился недавно, после отсидки. Работал в ПМК слесарем. Человек, который их свел, матерый рецидивист по кличке Хомут, представил ему Крота весьма лестными эпитетами. Хомуту можно было верить, и поэтому Купец без обиняков, не витийствуя, предложил Лене Кроту войти в дело. Тот ни о чем особо не расспрашивал, только поинтересовался, как будет оцениваться его участие в денежном выражении. Купец ответил, что цифры будут четырехзначными, и они быстро поладили. В качестве комиссионных Хомуту пришлось выставить ресторан.
— Информация о Кроте, конечно, куцая, но, как говорится: что имеем, то имеем, — в заключение сказал Купец. — А твои дела как? Объекты на примете есть?
— Сколько угодно, только бери. Надежность гарантирую.
— Сплюнь. В нашем деле не семь, а сто семь раз отмерять нужно. Твоя ошибка — и все погорело на корню.
— Что я, не понимаю? — даже обиделся Лодин. — Когда начнем?
— А хоть завтра, чего время терять.
— Завтра тринадцатое — чертова дюжина, — осторожно заметил Лодин. — Да и сутки прошли, кое-что перепроверить лишний раз не мешает.
— В приметы не верю, а осторожность лишней не бывает. Но послезавтра крайний срок — от безделья можно размагнититься.
Через некоторое время лениво подгребли Финик и Крот. Финик принялся было восторгаться прелестями юных курортниц, но Купец решительно перебил его:
— Все, господа, уик-энд закончился. Пора приступать к главному. Давай, Коля, вводи в курс дела.
— Значит так. — Лодин обвел взглядом сообщников и без нужды, скорее для солидности, откашлялся. — Что нам придется делать, думаю известно…
— Нет! — неожиданно заявил Финик. — Я не знаю.
— Не понял. — Лодин с изумлением посмотрел на Купца.
— Я его пока не посвящал, — подтвердил Купец. — Продолжай.
«А Гриша прав, — подумал Лодин. — Чем меньше будет знать этот болтун, тем спокойней для всех».
— Хорошо. Итак, мы будем… — Лодин лихорадочно подыскивал в уме подходящее выражение — ему очень уж не хотелось называть вещи своими именами.
— Короче, хаты брать будем. Ясно? — закончил за него Купец.
— Ну вот, — продолжал Лодин. — Я буду показывать, какую дверь открыть, а остальное за вами. Квартиры верные, появление хозяев исключено, и там, внутри, можно будет не спешить.
— А откуда тебе это известно? — не удержался Финик и тут же получил от Купца подзатыльник.
— Раз говорит человек, значит знает, что говорит. Каждый отвечает за свой маневр. Дальше, Коля…
— Главная задача — не завалиться на входе и выходе, и успех обеспечен. Брать только самое компактное и ценное: деньги, золото… ну там, Гриша скажет на месте. Здесь, в Риге, реализовывать ничего не придется, иначе мальчики из угро на нас быстро выйдут — моргнуть не успеем. На этот счет уже все продумано, Гриша потом расскажет.
— Шкурный вопрос, — снова встрял Финик, исподлобья глядя на Лодина. — Как делиться будем?
Купец с Лодиным переглянулись, и последний ответил:
— Мы с Гришей прикинули так: мне и ему по тридцать, вам по двадцать. Процентов, разумеется.
— Кажется, все справедливо, — добавил Купец, — автор идеи и непосредственный руководитель получают больше.
— Так не пойдет, — после короткого молчания тихо, но твердо промолвил Леня Крот. — Рискуем все одинаково, значит и всем поровну. Иначе я не согласен.
— Вот именно… вот именно! — вспетушился притихший было Финик. — Всем поровну правильно будет. А то этот в хату не лезет, а больше других урвать норовит.
И он недобро посмотрел на Лодина.
— Тише, Козел, люди… — зло зашипел на него Купец. — И не вздумай на Коленьку прыгать, а то циферблат быстро попорчу. У него, дурак, головушка золотая, трех твоих стоит. Такое дело придумал: пришел, увидел и взял деньги, как в Сбербанке с книжки снял, никаких хлопот, а ты вякаешь тут.
— Все равно так нечестно, — гнул свое Финик.
Возникла напряженная тишина. Чувствуя, что случившаяся неувязка может все испортить, Лодин решил проявить гибкость и пойти на уступку.
— Пусть будет всем поровну, я не против.
Купец внимательно посмотрел ему в глаза. Что-то неуловимое во взгляде Лодина успокоило его и он, нехотя, с видимым усилием уступил:
— Поровну, так поровну. У нас ведь демократия, поэтому против большинства не пойду.
— Ну, мне пора, — отряхнулся от песка Лодин. — Сегодня в ночную идти, выспаться надо. Не проводишь до станции, Гриша?
— Отчего же, — охотно согласился Купец, и, быстро одевшись, они по узкой асфальтовой дорожке пошли туда, откуда то и дело доносился перестук электричек.
— У меня просьба, Гриша: больше бухать не нужно. И им не давай.
— Избави бог, — перекрестился Купец. — Что мне, своей головы не жалко. А теперь скажи, почему так легко проценты уступил, ведь договаривались держаться жестко.
— Крота не переломить, — хмуро ответил Лодин, — твердо уперся. Я таких типов знаю, хоть земля тресни — будет на своем. Да ладно, мы с тобой в накладе не останемся, не тот случай.
Показалась электричка, и уже с подножки Лодин шепнул Купцу:
— Запомни телефон… Только для экстренных случаев.
— Запомнил, — сказал Купец, повторяя про себя номер.
«Вот как жизнь людей корректирует, — думал Купец о Лодине, возвращаясь обратно. — В детстве был такой пай-мальчик с непорочными глазками, с девочками в классики да крестики-нолики играл, а теперь… Впрочем, чему там удивляться — со мной в зоне и доктора наук, и откормленные чинуши сидели, которые на воле жировали. Чего уж им не хватало? Ан-нет, слаб человек, падок на призрачный соблазн, не может довольствоваться отпущенным судьбой и все ему мало. Вот и неймется ему, и делает он ставку, вступая в опасную игру. Ставка — свобода, а для особо рисковых, и жизнь, а игра — есть игра, исход непредсказуем. Если уж вся наша жизнь только игра, то что тогда есть ее отдельные проявления? Таймы? Раунды? Что?»
Придя на дачу, он застал Крота и Финика, склонившихся над журнальным кроссвордом. Он схватил журнал и зашвырнул его в дальний угол комнаты. Те недоуменно переглянулись, а Купец, энергично потирая руки, кратко обронил:
— Хоре ваньку валять, пора точить мечи и копья — мы послезавтра выступаем!
Он страсть как любил эффектные фразы.
IV
Вперед на мины — ордена потом!
Как и было условлено, Лодин появился в Дубулты после обеда на следующий день. Он застал компанию в праздном настроении: Купец, прикрывшись газетой от надоедливых мух, дремал в плетеном, стародедовском кресле-качалке, а Крот и Финик играли в шахматы, прихлебывая пиво. Лодин был озадачен таким спокойствием в стане сообщников, словно им завтра предстояла не сложная, сопряженная с опасностями акция, а какая-нибудь увеселительная прогулка на теплоходе по Рижскому заливу. Его функции куда проще, а вот мандраж дает знать — сегодня после смены так и не смог сомкнуть глаз. Он подошел к играющим, взглянул на доску — позиция была очень сложной, но вырисовывался перевес Крота. В это время зашевелилась газета и из-под нее показалась заспанная физиономия Купца. Он с огромным наслаждением потянулся, зевнул и проговорил:
— Эх, и сон мне снился, братцы, красотища! Будто живу я где-то в тропиках, на диком острове в океане, один, совсем один, как Робинзон. Ну, пальмы там, зверюшки всякие экзотические, вода чистая, прозрачная, как изумруд, птички песни поют, — рай да и только…
— А баб в том раю нет? — спросил Финик, делая очередной ход. — Тогда дрянь твой сон — без баб шкреба. Вот если б туземочка какая явилась…
— Финик, ты случайно ночными поллюциями не страдаешь? — поинтересовался Купец, нехотя отдираясь от кресла.