Сфинкс

Робин Кук

"Сфинкс"

ПРОЛОГ

1301 год до н. э

Гробница Тутанхамона в Долине Царей фиванского некрополя

Десятый год правлении Величественнейшего — Царя Верхнего и Нижнего Египта, сына Ра, фараона Сети I. Четвертый месяц сезона Большой Воды, день десятый.

Эмени ткнул медным резцом в плотную массу известняка прямо перед собой, и тот уперся в каменную плиту, за которой находился Дом Вечности молодого фараона Тутанхамона, оставленного здесь пятьдесят один год тому назад.

Воспрянув духом, Эмени начал копать еще усерднее. Туннель, в котором он распластался на животе, был слишком узок даже для его худощавой, жилистой плоти. Наконец в кромешной тьме руки Эмени наткнулись на покрытую гипсом стену и нащупали печать Тутанхамона на двери, покой которой не нарушался с тех самых пор, как погребли юного фараона. Эмени позволил себе немного расслабиться и прислушался к возне разносчика воды Кемеса, проталкивающего через туннель корзину с молотком, масляным светильником и бронзовым тесаком с рукоятью из бычьей кости.

При помощи молотка и резца дело с каменной плитой быстро пошло на лад, да и руки Эмени к этому моменту уже приобрели необходимую сноровку. Он поражался убогости Тутанхамоновой гробницы, когда сравнивал ее с Домом Вечности нынешнего фараона — Сети I, на строительстве которого теперь подрабатывал. Однако сетовать было бы грешно: опала Тутанхамона являлась главным залогом успеха ночного предприятия. В противном случае сюда и носа никто бы не сунул. Согласно указу фараона Хоремхеба, сторожевые жрецы Амона были отозваны, и Эмени оставалось лишь подкупить пьянчужку, караулящего домики местных работяг. Дело, впрочем, обошлось двумя мерами зерна и пива. Хотя и в этом не было особой нужды, раз уж Эмени пришло в голову навестить Тутанхамона во время великого праздника Оп. Весь персонал некрополя, как и основная часть жителей близлежащей деревушки, откуда и сам Эмени был родом, находился сейчас там, где им и положено было находиться, — в Фивах, на восточном берегу Нила. И все же Эмени боялся так сильно, что страх заставлял его орудовать молотком все сильнее и яростней. Плита перед ним поддалась, а мгновение спустя глухо обрушилась внутрь.

С чувством благоговения Эмени двинулся вперед. В погребальном помещении стояла абсолютная тишина. Заглянув обратно в туннель, он увидел в призрачном отблеске лунного света подползающего Кемеса.

Двигаясь быстро, Эмени все же старался не потревожить гирлянду мертвых цветов на пороге и поскорее найти два необходимых ему золотых ковчега. Обнаружив их, он не без почтительности вскрыл дверцы и вынул драгоценные статуэтки. Это были прелестные изваяния Изиды и Нехбет — хищной богини Верхнего Египта.

Вооружившись снова молотком и резцом, Эмени забрался под усыпальницу Амнута, быстро пробил вход в соседнее помещение и проник туда, держа перед собою лампу. Осторожно поставив лампу на шкафчик из красного дерева, он стал внимательно осматривать ковчежец, не подозревая, что в туннеле в это мгновение жизнь кипела ключом.

Кемес почти добрался до пролома, а следом за ним двигался Ирамен. Амасис, огромный нубиец, с трудом проталкивающий свое тело сквозь узкий проход, чуть отставал от них. Как только три плебея разглядели несметные сокровища, девственно разложенные вокруг них, страх мгновенно сменился непотребной жадностью. Точно голодные гиены они метнулись на утонченные предметы загробной роскоши. Заботливо упакованные кофры были вспороты и выпотрошены, Золото инкрустаций безжалостно вырвано. В первое мгновение, когда Эмени услышал грохот и треск, сердце его едва не выпрыгнуло из груди. В голове мелькнула мысль об ужасной расправе. Затем до него донеслись возбужденные знакомые голоса, и он понял, что произошло. Вся затея превращалась в разнузданный ночной кошмар.

— Нет, нет! — закричал он и, схватив лампу, бросился в проход. — Остановитесь! Ради всех богов — остановитесь! — Крик, искаженный малым пространством, словно громом поразил грабителей. Опомнившись, Кемес угрожающе поднял свой нож. Амасис заметил это движение и улыбнулся. Ничего хорошего такая улыбка не предвещала.

…Эмени не мог сообразить, как долго он был без сознания. Сначала он услышал приглушенные голоса. Затем увидел свет, падающий из пролома в стене, и, медленно повернув голову, чтобы унять боль, уставился на соседнюю комнату Смерти, где находилась мумия. Скорчившись между двумя черными изваяниями Тутанхамона, он видел силуэт Кемеса. Эти трое осмелились посягнуть на самое неприкосновенное, святая святых Египта. Подтянув ноги под себя, Эмени скрючился, пережидая усилившуюся головную боль. Кемес, державший небольшую золотую фигурку, внезапно обернулся, взглянул на Эмени и замер, но тотчас же с гневным криком бросился на несчастного каменотеса.

Забыв о боли, Эмени нырнул в туннель, но Кемес успел схватить беглеца за лодыжку. Собравшись с силами, он позвал своих приятелей, а Эмени, перекатившись на спину, сильно и зло пнул его свободной ногой в скулу. Кемес ослабил хватку, и Эмени быстро пополз по туннелю, выбрался наружу, в сухой ночной воздух, и бросился к казармам охраны некрополя.

В гробнице тем временем запаниковали, понимая, что спастись можно только бегством, но для этого нужно забыто о том, что успели открыть всего-навсего один саркофаг. Амасис, пошатываясь от напряжения, выбрался из комнаты Смерти с большим грузом золотых статуэток. Кемес увязал целую груду массивных золотых колец. Они лихорадочно швыряли награбленное в тростниковые корзины, а затем в мгновение ока оказались снаружи, взвалили корзины на плечи и пустились к югу. Изнемогающий под тяжестью добычи Амасис решил припрятать под скалой синюю фаянсовую вазу, чтобы освободить хотя бы правую руку. Когда он догнал остальных, те уже выходили на дорогу к храму Царицы Хатшепсут и углубились в бескрайнюю Ливийскую пустыню. Они были свободны и богаты — сказочно богаты.

Эмени мало что знал о пытках. Когда ему сообщили о том, что решено прибегнуть к палочному допросу, он понятия не имел, что это такое. Однако, когда четверо громил в нагрудниках фараоновой стражи разложили его на низенькой скамеечке, а пятый взялся обрабатывать самые нежные и уязвимые участки его ступней, Эмени закричал:

— Остановитесь, я вам все скажу!

Когда же он совсем перестал соображать от боли, принц Майя, шеф охраны некрополя, легко махнул своей ухоженной рукой, и жест этот означал, что процедуру можно прекратить. Парень с дубиной врезал Эмени еще разок, а принц Майя, держа в руке цветок лотоса, повернулся к гостям. Их было двое: Небмара, управитель Западных Фив, и Ненефта, старший архитектор его величества, фараона Сети I. Никто из них на любезность хозяина не откликнулся, и тот сам повернулся к Эмени, лежавшему на спине и на всю жизнь возненавидевшему воровство.

— Скажи-ка, каменотес, откуда ты узнал дорогу к сокровищам Тутанхамона?

— Мой дедушка… Он передал схему гробницы моему отцу, а тот — мне.

— Твой дед тесал камни для гробницы?

— Да, — ответил Эмени.

— А ты работаешь на строительстве пирамиды? — перебил их Ненефта.

Эмени кивнул. Он очень боялся великого архитектора, и основания для этого у него имелись.

— Как ты думаешь, может ли быть ограблена сооружаемая нами гробница?

— Любая гробница может быть ограблена, если ее не охранять.

Гнев сверкнул в глазах Ненефты. Он едва обуздал яростное желание убить на месте эту тварь, олицетворявшую все, что ему было ненавистно.

— И каким образом, позволь тебя спросить, уберечь нам фараона и его сокровища? — выдавил наконец Ненефта.