Страница 91 из 110
– Андрей Александрович, – кликнул я своего секретаря. – Немедленно разузнайте, куда пропал Ден, ему назначено, а его все еще нет, – выразил я Сабурову искреннее изумление таким поворотом.
– К сожалению, передвижение по дворцу уже пятнадцать минут как строго запрещено, – развел руками секретарь. – Его превосходительство Оттон Борисович Рихтер распорядился, – пояснил он.
– Не понял, – протянул я. – Что происходит? Немедленно вызовите ко мне Рихтера!
Я встал со своего кресла и выглянул в окно. Все тихо. Не было никаких выстрелов, да и Салтыков недавно прошел совершенно спокойно. Неужели опять дурацкая тренировка охраны?
– Вот так вот, Михаил Евграфович, ни вам приятного обеда, ни своевременной аудиенции, – отвернувшись от окна, с улыбкой сказал я Салтыкову.
– О, в таком обществе не зазорно и подождать, – ответил мне любезностью тот.
В приемной раздались быстрые шаги. Спустя секунду дверь распахнулась. На пороге стоял Рихтер собственной персоной.
– Оттон Борисович, потрудитесь объяснить, что происходит?! – поинтересовался я недовольно. – Почему дворец перекрыт, а мне не сообщили ни слова?
– Ваша Величество, кажется, только что была раскрыта какая‑то совершенно нелепая попытка покушения, – словно оправдываясь за чужую глупость, как‑то неловко доложил начальник моей охраны. – Задержанный допрашивается и, как только мы выясним, как он проник во дворец, были у него сообщники или нет, работа будет возобновлена в штатном режиме. Я явлюсь к вам с докладом тотчас же! – уже по‑военному четко закончил Рихтер.
– Что ж, Оттон Борисович, работайте. Только распорядитесь пропустить ко мне курского губернатора Дена. Он, должно быть, не успел дойти ко мне, когда вы запретили движение.
– Как‑как вы сказали? – От удивления Рихтер даже пропустил титул.
– Распорядитесь пропустить ко мне курского губернатора Дена, – думая, что барон не расслышал, громче повторил я.
– Но ведь именно он и задержан по подозрению в покушении! – воскликнул Оттон. – Так вот как он проник во дворец!
– Я хотел бы узнать о попытке покушения более подробно и желательно в первых лицах. Приведите его сюда немедленно! – приказал я, обретя дар речи. – Выполняйте! – завидев колебание Рихтера, повторил приказ я. А день так хорошо начинался!
Спустя каких‑то пять минут Ден стоял передо мной с заведенными за спину руками, а под заплывшим глазом сиял уже лиловый фонарь. Караульные крепко держали губернатора с двух сторон, еще по двое встали у меня и у него за спиной, не оставляя Дену даже малейшего шанса добраться до меня.
– Рассказывайте, Владимир Иванович, что приключилось! – понимая, что произошло какое‑то недоразумение, распорядился я.
– Простите старого дуралея, Ваше Императорское Величество, – повиснув, насколько позволили державшие его охранники, подавленно начал каяться в своих грехах Ден. – Приключилась вся беда от глупости моей да горячей заботы о вас. Ведь как меня весть о покушении и мятеже встревожила! Места себе в губернии не находил. Все порывался в столицу с курскими полками мчаться, а сам за упокой души сына вашего и во здравие императрицы молебен за молебном стоял. А письмо ваше получил – совсем расчувствовался, – сбивчиво объяснял как в воду опущенный губернатор.
– После приезда в столицу, часа не проходило, чтоб не думал о том, как мятежники к государю прорвались. Все на охрану дрянную грешил! Вот тут‑то меня и угораздило попробовать их испытать. Ну точно черт меня дернул! Отправился я на аудиенцию, а сам ножик за голенище сунул, так, чтоб не видно было, – подняв на меня виноватые глаза, продолжал каяться Ден. – Во дворец меня пропустили легко. Назвался караульному, тот отыскал меня в списке, потребовал сдать все оружие и только. Ножик я, разумеется, сдавать не стал, – уточнил рассказчик.
– Да вот незадача! Ножик неудобно положил. Из кареты вышел, прошелся – колет лезвием! Дошел я почти до самой приемной – никто не остановил. Немного пройти оставалось, да мочи терпеть больше не было. Остановился я ножик поправить за шторкой, да тут меня по голове и огрели, по самое не балуйся, – повинился Ден. – А дальше вы у них спрашивайте, – кивнул на Рихтера губернатор.
– Отпустите его, – сказал я, а Рихтер взмахом подтвердил мой приказ охране. – Владимир Иванович, ты хоть умный, но иногда такой дурак! Зная тебя и твои выходки, я мог бы догадаться и раньше, – со вздохом сказал я задержанному. – Еще раз что‑нибудь подобное у меня отчебучишь, я тебе второй фингал, для симметрии, собственноручно поставлю! – Для наглядности я погрозил ему кулаком.
– Почту за честь, Ваше Величество, – Ден поклонился, потирая затекшие руки.
– Можете быть свободны, – отпустил я охрану. Но не тут‑то было!
– Нет! – решительно возразил мне Рихтер. – Хватит уже! Пусть двое стоят в кабинете. Останься вы в кабинете один на один с злоумышленником, протащившим нож за голенищем, и я за вашу жизнь не поручусь! – Рихтер пристально оглядел Салтыкова и Дена, те аж поежились.
– Ну полно вам, Оттон Борисович, – попытался успокоить я, разгоревшееся в Рихтере служебное рвение.
– Нет! Пока за вашу охрану отвечаю я, тут всегда будет присутствовать охрана! – не поддался он.
– Быть может, господа, согласившиеся на обыск, смогут остаться со мной с глазу на глаз? – попытался найти компромисс я. Обсуждать важные дела в окружении лишних ушей, пусть и преданных охранников, не хотелось.
– Пусть так, – согласился Рихтер. – Но в приемной будет двойной пост охраны, – выставил дополнительное условие он. – Вы позволите? – Подскочившие охранники прохлопали Салтыкову все тело, начиная от сапогов и заканчивая рукавами.
Как и ожидалось, ничего крамольного не обнаружилось, и наконец нас оставили наедине. Я подошел к журнальному столику и взгромоздился на стоящий рядом диван.
– Прошу вас, господа, берите стулья и присоединяйтесь, – пригласил я к накрытому столу Дена и Салтыкова. – К сожалению, по вине одного актера еда давно остыла, но, уверен, все еще весьма недурна.
Когда все насытились, а посуду унесли, аудиенцию в конечном счете можно было считать начатой. Нам подали чай, и мы расположились за моим столом и приставленным к нему небольшим столиком.
– Михаил Евграфович, Владимир Иванович, – обратился я к гостям. – Вы, верно, догадываетесь, зачем я вызвал вас к себе? Готов подтвердить или опровергнуть ваши догадки прямо сейчас. – Я откинулся на спинку кресла, как любил, когда перед основным разговором нужно было сделать прелюдию. – Но сперва хочу заметить, что мне весьма понравились ваши «Губернские рассказы», Михаил Евграфович, я получил огромное литературное удовольствие от их прочтения, но вместе с тем я крайне расстроен столь скотским бесправием народа и своеволием чиновничества. Скажите, – я посмотрел Салтыкову‑Щедрину прямо в глаза, – ваши персонажи имеют реальных прототипов, которых вам приходилось встречать на службе? Не так ли?
– По большей части это так, – спокойно ответил он. – Выдумать такое одному человеку просто не под силу.
– Значит, вывод, сделанный мной по вашим рассказам, имеет под собой твердую почву. Вы, Михаил Евграфович, превосходно изучили чиновничью породу и знаете многое из того, что неведомо обычным людям. Вам знакомы трюки чиновничьей братии, но самое главное, вы можете посмотреть на мир глазами чиновника.
– Я не стал бы столь высоко превозносить мои знания, – скромно ответил писатель.
– Но не стоит их и преуменьшать. Дело в том, что курский губернатор, – я указал на склонившего голову генерала, с интересом прислушивающегося к разговору и время от времени украдкой трогающего заплывший глаз, – предложил мне весьма занимательный проект по борьбе с мздоимством. Я изучил его и внес свои изменения. Прошу вас ознакомиться. – Я достал из верхнего ящика стола внушительную рукопись и положил перед гостями. – К сожалению, копии я делать не стал, так что читайте вместе.
Разумеется, первым чтение закончил Ден. Несмотря на многочисленные поправки и дополнения, многие его предложения остались в совершенно неизменном виде, так что он просто пробежался глазами по большей части материала, но, заметив немой вопрос во взгляде Владимира Ивановича, я жестом попросил повременить, давая Салтыкову время.