Искушай меня в сумерках (новый перевод)

– Первое ноября.

– Тогда вы родились под знаком Скорпиона, – сказала она, переворачивая в своих руках астролябию.

– Вы верите в астрологию? – спросил он тоном, в котором слышалась насмешка.

– А почему я не должна верить?

– У нее нет никакого научного обоснования.

– Мой отец учил меня не быть предубежденной в любых вопросах. – Она водила кончиком пальца по карте звездного неба и смотрела на него с хитрой улыбкой. – Скорпионы весьма безжалостны, как вы знаете. Именно поэтому Артемида послала одного из них убить ее противника Ориона. И в качестве награды, она поместила Скорпиона на небе.

– Я не безжалостен. Я просто делаю все возможное, чтобы добиться своей цели.

– Это не безжалостно? – спросила, смеясь, Поппи.

– Это слово подразумевает жестокость.

– А вы не жестоки?

– Только в случае необходимости.

Веселость Поппи пропала.

– Жестокость никогда не бывает необходимой.

– Вы не видели мир, если утверждаете такое.

Считая ненужным продолжать эту тему, Поппи, став на носочки, стала рассматривать содержимое другой полки. Там находилась любопытная коллекция предметов, напоминающих игрушки из белой жести.

– А это что?

– Механизмы.

– Какие?

Он достал один из разукрашенных металлических предметов и дал ей.

Взяв предмет за круглое основание, Поппи внимательно его рассматривала. Это была группа крошечных скаковых лошадей, закрепленная каждая на своем месте. Увидев конец шнура, выглядывающий из основания, Поппи аккуратно за него потянула. Это вызвало работу внутренних механизмов, включая маховое колесо, которое заставило лошадок вращаться по кругу, как будто они мчались.

Поппи восхищенно засмеялась.

– Как умно! Жалко, что моя сестра Беатрис не видит этого. А откуда это?

– Мистер Ратледж собирает их в свободное время для своего развлечения.

– Можно мне посмотреть другие?

Поппи была очарована предметами, которые были не столько игрушками, сколько гениальными миниатюрными механизмами. Там был адмирал Нельсон на корабле, обезьяна, карабкающаяся на банановое дерево, кошка, играющая с мышами, укротитель львов, поднимающий свой кнут, в то время как лев качал головой.

Заметив неподдельный интерес Поппи, незнакомец обратил ее внимание на картину, изображающую вальсирующие на балу пары. Перед ее удивленно распахнутыми глазами картина, казалось, пришла в движение: джентльмены повели своих партнерш в танце.

– Как это сделано?

– Принцип часового механизма. – Он снял картину и показал ей заднюю сторону. – Вот это прикреплено к маховому колесу той группы механизмов. А эти штыри работают, как передаточные рычаги... здесь... которые в свою очередь активизируют другие рычаги.

– Замечательно! – В своем энтузиазме Поппи совсем забыла, что нужно остерегаться и быть бдительной. – Очевидно, мистер Ратледж одаренный механик. Это напоминает мне биографию Роджера Бэкона, средневекового монаха-францисканца, которую я недавно прочитала. Мой отец был большим почитателем его трудов. Будучи монахом, Бэкон сделал много открытий в механике, за что некоторые обвиняли его в колдовстве. Там рассказывалось, что он как-то построил механическую бронзовую голову, которая... – Поппи резко оборвала свою речь, понимая, что заболталась. – Вот видите? Это то, что я всегда делаю на балах и суаре. И одна из причин, почему меня не выбирают.

Он начал улыбаться.

– Я считал, что это поощряется.

– Но не то, о чем я говорю.

Раздался стук в дверь.

Они оба обернулись на звук. Вернулась горничная.

– Мне нужно уходить, – беспокойно сказала Поппи. – Моя компаньонка будет очень расстроена, когда проснется и не будет знать, куда я пропала.

Темноволосый незнакомец одарил ее долгим внимательным взглядом.

– Я еще не закончил с вами, – сказал он с ошеломляющей небрежностью. Как-будто никогда и ни в чем не знал отказа. Как будто решил удерживать ее, пока он этого желает.

Поппи глубоко вздохнула.

– И все же, я ухожу, – сказала она спокойно и направилась к двери.

Он оказался там в то же самое мгновение, как ее рука потянулась к дверной ручке.

Тревога охватила девушку, она обернулась, чтобы быть к мужчине лицом. Быстрое, безумное биение пульса, зародившееся в горле, распространилось к запястьям и даже к лодыжкам. Он стоял слишком близко, его высокое, твердое тело почти касалось ее. Она прижалась к двери.

– Прежде, чем вы уйдете, у меня есть для вас небольшой совет, – сказал он мягко. – Молодой женщине небезопасно одной блуждать по гостинице. Не рискуйте так глупо снова.

Поппи напряглась.

– Это уважаемая гостиница, – сказала девушка. – Мне нечего бояться.

– Конечно, есть, – пробормотал он. – Сами убедитесь.

И прежде, чем она смогла осознать его слова, или пошевелиться, или хотя бы вздохнуть, мужчина завладел ее ртом.

Ошеломленная, Поппи застыла от его мягкого, обжигающего поцелуя, столь искусного в своей требовательности, что она упустила момент, когда раскрыла свои губы. Охватив ее лицо ладонью, он поднял ее голову выше.

Другая рука скользнула вокруг талии, прижимая ее тело ближе к своему, твердому и напряженному. С каждым вздохом Поппи все больше тонула в его соблазнительном аромате, состоящем из запахов янтаря и мускуса, льняного крахмала и кожи мужского тела. Она должна была бы сопротивляться... но его рот был настолько нежным, убедительным, эротичным, дарящим обещания и сулящим опасности. Губы мужчины скользнули по ее горлу и остановились в том месте, где бился пульс, а потом опустились ниже, даря ощущение скользящего шелка, отчего она задрожала, и отпрянула от него.

– Нет, – слабо прошептала Поппи.

Незнакомец взял ее за подбородок, вынуждая посмотреть на него. Они оба еще не отдышались. Когда Поппи встретила его ищущий взгляд, она заметила в нем что-то похожее на вспышку раздражения, словно он только что сделал для себя неприятное открытие.

Мужчина осторожно освободил ее и открыл дверь.

– Заноси, – сказал он горничной, которая ждала у порога с большим серебряным чайным подносом.

Служанка быстро повиновалась, слишком хорошо обученная, чтобы проявлять любопытство к присутствию Поппи в комнате.

Мужчина пошел, чтобы взять Доджера, который заснул на его стуле. Вернувшись со спящим хорьком, он отдал его Поппи. Она взяла Доджера с успокаивающим шиканьем, покачивая в руках, как в колыбели. Глаза хорька оставались закрытыми, они полностью слились с маской черного цвета, которая украшала его мордочку. Кончиками пальцев девушка чувствовала биение его крошечного сердца, шелковистость подшерстка под более жестким верхним мехом.

– Что-нибудь еще, сэр? – спросила горничная.

– Да, я хочу, чтобы вы проводили эту леди в ее номер. И вернитесь, чтобы сообщить мне, что она благополучно добралась.

– Да, мистер Ратледж.

Мистер Ратледж?

Поппи почувствовала, что ее сердце пропустило удар. Она оглянулась на незнакомца. Его зеленые глаза загадочно блестели. Он, казалось, смаковал ее неприкрытое удивление.

Гарри Ратледж... таинственный затворник – хозяин гостиницы. Который был совсем не таким, каким она его себе представляла.

Изумленная и расстроенная, Поппи отвернулась от него. Она вышла и услышала за собой мягкий щелчок закрывающегося замка. Как потешался он, развлекаясь за ее счет! Девушка утешала себя тем, что никогда больше не увидит его снова.

Она спускалась с горничной по лестнице... даже не подозревая, что все течение ее жизни только что изменилось.

Глава 3

(перевод – Паутинка, бета-ридинг – Ilona, вычитка – Фройляйн)

Гарри подошел к камину и засмотрелся на огонь.

– Поппи Хатауэй, – прошептал он, словно произносил волшебное заклинание.

Дважды он видел ее издали: первый раз, когда девушка садилась в карету напротив гостиницы, и во второй раз – на балу в отеле "Ратледж". Сам Гарри не участвовал в знаменательном событии, но имел возможность в течение нескольких минут наблюдать за ним с выгодной позиции – с балкона верхнего этажа. Несмотря на изысканную красоту и волосы цвета красного дерева, девушка не удостоилась его повторного взгляда.