Страница 59 из 116
Юджин Смит вспомнил, что перед отъездом в Сайгон его попросили привезти с собой список, желательно поименный, о том, сколько в районе базы насчитывается «тиеу хой» — перебежчиков — и сколько «хой тяу» — отступников и предателей, какая с ними ведется работа, чем они помогли американскому командованию.
Таких людей на базе — пальцев на двух руках больше. Список оказался куцым, и офицер из команды Лэнсдейла, принимая его, неодобрительно посмотрел на Смита, и только высокий ранг, вероятно, остановил капитана от резких замечаний. Сначала Смит не подозревал, зачем нужен список людей, которым сами южновьетнамские офицеры предпочитают не доверять и охотно бы их расстреляли. Но Лэнсдейл, видимо, одержим другой идеей… Интересно было бы посмотреть школу, которую ЦРУ открыло в Вунгтау. Выбрали же для них такое место! — возмущался Юджин. Вместо того чтобы держать их на курорте, лучше бы нашли для них какой-нибудь необитаемый островок и там вдалбливали в их головы новые мысли.
На следующее утро в конференц-зале американского посольства на улице Тхоннят, 4 Лэнсдейл снова держал длинную речь. Он говорил, что в ближайшее время американская армия вместе со своими южновьетнамскими друзьями приступит к проведению операций, носящих разные названия — «Падающий кедр», «Феникс», «Алая роза».
— Цель этих операций, — говорил Лэнсдейл, — одна: уничтожить наконец на Юге политическую оппозицию в любом ее проявлении. Выявить и обезвредить агентов Вьетконга и вместе с тем сократить количество беженцев. Они стали доставлять слишком много хлопот. Беженцы из районов, находящихся Под контролем Вьетконга, собранные в лагеря, легко поддаются дурному влиянию, среди них растут антиамериканские настроения. Люди, которым мы дали место для жизни, помогаем продуктами питания, начинают утверждать, что беженцами их сделали американские бомбардировки и дефолианты. Вместо того чтобы реально посмотреть на мир и понять, что все их беды от связей с Вьетконгом, они обвиняют нас, будто мы заставили их бежать с земли, на которой жили все их предки. Воистину безгранична людская неблагодарность! — патетически иоскликнул Лэнсдейл. — Поэтому я предложил командованию оставлять беженцев в зонах свободных бомбардировок. Пусть отвечают за греховные связи с Вьетконгом.
— Но ведь не все же люди, которые не хотели быть отравленными или убитыми, вьетконговцы или связаны с ними? — задал кто-то вопрос.
— Любой вьетнамец, встреченный в поле, вдали от отведенного ему места жительства, должен рассматриваться как потенциальный враг. Из этого мы должны исходить, определяя свое отношение к нему. В ближайшие дни вы в твоих частях получите инструкцию на этот счет, она сразу прояснит мозги тем, у кого они несколько затуманены, — сказал Лэнсдейл, и все догадались, что это камешек брошен в адрес офицера, задавшего вопрос.
В перерыве Лэнсдейл нашел Юджина Смита к в разговоре вспомнил, что они работали одно время вместе,
— Прошло около четырех лет, — сказал он, — а смотрите, какие тут перемены. Теперь нас уже не единицы, а дивизии. Думали ли вы, полковник, быть свидетелем нашего растущего влияния, а?
«Он не в своем уме, что ли? — подумал полковник.—
О чем речь? Мы пришли не из-за возросшего влияния, а потому, что надо укрепиться здесь, удержать Вьетнам в своих руках», — а вслух ответил вежливо:
— Конечно, не думал, господин генерал. А вы теперь взялись за глобальные вопросы социального переустройства Вьетнама, не так ли?
— Ну, это слишком громко, полковник. Но хочется помочь этой стране стать на ноги, избавить ее от угрозы коммунизма, установить здесь достойный порядок, отвечающий нашим идеалам.
— И как скоро, господин генерал, мы с вами управимся с этим? Мне уже, откровенно говоря, порядком надоело сидеть здесь. А вам?
— Эх, дорогой, если бы я знал, когда! Вы-то еще молоды, а я-то уже, посмотрите, седой.
— Но как вас красит седина, господин генерал, — выразил восхищение Смит, — да и по запасу энергии вы дадите фору любому лейтенанту.
Видно, эти слова пришлись по душе генералу. Он положил руку на плечо Юджина и доверительно, тихо, чтобы не слышали другие, сказал:
— Я сейчас чувствую так, как не чувствовал себя даже на Филиппинах в сорок шестом. Будто бы не было прошедших двадцати лет. И знаете, что я вам скажу, Юджин, — вас ведь так зовут? — чем сложнее и труднее получаю задание, тем моложе себя чувствую. Да, кстати, как там поживает мой друг Фрэнсис:
— Воюет, господин генерал. Трудный нам участок выделили, дня не бывает без нападений Вьетконга — прямых или косвенных: то патруль уничтожат, то автоколонну ощиплют, то на самой базе диверсия, то начальство атакует тяжелыми телеграммами.
— Да, нелегко Фрэнсису, не привык он к таким ситуациям. Он же эстет: красивые-вещи, хорошие картины, скульптурные миниатюры, хорошие книги. Вот это по нему. И не собирался воевать, как я знаю. Думал, что уж на такой-то базе, как его, можно чувствовать себя спокойно. А выходит, оказалось, наоборот?
— Еще как наоборот-то! — искренне произнес Смит. — Наша база будто магнит притягивает к себе Вьетконг.
— Она и есть — магнит, Юджин. На самом боевом месте расположена, потому и сила ей такая придана.
— Теряем постепенно силу, господин генерал. Но самое страшное: солдаты начинают терять веру. Послушали бы, что они говорят, даже не подумаешь, что это наши солдаты.
— Почему вы допускаете, что Вьетконг терроризирует вас? Нужно самим брать инициативу в руки.
— Господин генерал, прилетели бы вы к нам на несколько дней, поговорили бы с личным составом базы, вдохновили людей, я знаю, у вас на это большой талант. Посмотрите свежим взглядом, может быть, увидите то, что мы уже не замечаем, — пригляделись. Вы бы очень помогли нам.
Юджин искренне просил генерала приехать, думая, что, хотя он и выступает иногда с абсурдными идеями, дело-то он знает, если ему доверяют осуществление глобальных задач. А база действительно живет трудно. Постоянно Вьетконгом наносятся более или менее чувствительные удары.
Так бывает в прерии, когда слепни нападают на лошадь. Она и хвостом машет, и ногами бьет, и головой трясет, а они жалят и жалят. Хорошо, если есть где укрыться. Тогда она убегает. Но случается, что сильное, выносливое животное падает в судорогах. Слепни — вся величина-то с ноготь — оказываются сильнее. Не случится ли такое же с базой?
— Вы мне подали хорошую мысль, Юджин, — услышал полковник веселые нотки в голосе генерала, — вот возьму и прилечу к вам. Попробуем разобраться в ваших болезнях, поставить верный диагноз и найти способ их лечения. Передайте старине Фрэнсису от меня большой привет, и пусть готовится принимать старого друга в своей крепости…
Автобус с американским дипломатическим номером, проскочив мост через реку Донгнай, мчался мимо запу-
щенным видом майор сайгонской армии. Когда все уселись, помощник генерала Лэнсдейла представил их: майор Динь, начальник школы по воспитанию административных работников для «революционных деревень», и советник директора полковник Крепе.
Майор Динь подробно познакомил со школой, рассказал, что в ней слушатели получают представление о методах борьбы с идеологией Вьетконга, которая своей бескомпромиссностью и обещаниями дать беднякам все блага привлекает не только неграмотных крестьян, но и какую-то часть интеллигенции.
— Мы учим своих слушателей, — сказал он, — умению по пунктам опровергать коммунистическую фразеологию, не оставляя от нее камня на камне:..
— И каким образом вы это делаете? — спросил кто-то из приехавших.
— Мы берем какие-нибудь политические или экономические положения Вьетконга и убедительными примерами доказываем их абсурдность.
— Значит, — не унимался тот же офицер, — ваши слушатели получают полное представление о коммунистических лозунгах.
— Да, — не задумываясь, ответил майор, — чтобы уметь разоблачать их фальшь.
Раздался смех в зале.
— Чему вы смеетесь, господа? — недовольно спросил полковник Крепе.