Слова, как монеты

— Это случилось до твоего рассказа. И я сделала всё правильно — приказала не причинять твоему ребенку никакого вреда.

— Выгоним их! — голос Джами дрожал. — Будем удерживать воду, пока они не начнут просить, а затем дадим её, свяжем и отправим прочь! Это единственный безопасный вариант.

— Я не думаю, что так будет правильно, — Мирифен старалась говорить спокойно. Они с Джами редко ссорились. — Пикси не кажутся мне опасными. И связанная, кажется, не отличается от нас с тобой, Джами. Она беременна и, я думаю, может быть травницей. Она сказала…

— Вы обещали Дрейку заботиться обо мне. Вы обещали! А теперь вы приводите пикси в дом. Разве можно так лгать? — Она вскочила и выбежала из комнаты, оставив недоеденную еду на столе. Дверь спальни захлопнулась. Мирифен покорно вздохнула и тут же услышала крик. Дверь распахнулась так сильно, что стукнулась о стену. Джами влетела на кухню. — Пикси! В моей комнате прошлой ночью были пикси! Мне это не приснилось, не приснилось! Посмотрите, идите и посмотрите!

Мирифен поспешила в спальню. Когда она заглянула в неё, в комнате никого не было. Но в углу на полу было кровавое пятно и серебристые опечатки маленьких ног.

— Он просто убил крысу, — сказала она.

— А там? Там! — Джами осуждающе указала на серебристый мазок на постельном белье. А потом указала на другое место: — А здесь? — На подоконнике серебрился след. — Что он здесь делал!? Чего хотел?

Джами была на грани истерики. Мирифен подозревала, что пикси гнался за крысой через кровать. Но сейчас ей было важнее успокоить девушку.

— Я не знаю. Но я найду их вход и заколочу его. И я не лягу спать сегодня ночью — буду следить за тобой.

Девушка разрывалась между желанием принять защиту и разгневаться на то, что Мирифен привела пикси в дом, и так до конца дня и не решила, что ей стоит делать. Мирифен же посвятила остаток дня защите комнаты от проникновения крыс и пикси. В углу, за сундуком Джами, пол отошёл от стены и образовал широкий зазор. Крысы, очевидно, проникали в комнату через него, так что Мирифен отыскала в сарае старые доски, чтобы заделать дыру. Вернувшись в дом, она увидела пикси, который цеплялся за подоконник и заглядывал в комнату. Но стоило ей подойти, он спрыгнул и бесследно скрылся в сухой траве.

Этой ночью Мирифен плотно закрыла двери и окна, а сама села на стул с жёсткой и прямой спинкой. Задолго до полуночи у неё заболели и спина, и голова. Она зевнула и пообещала себе, что завтра, после того, как закончит дела, хорошо отоспится. Отоспится на своей собственной постели.

Её разбудил удар по колену. Она осмотрелась в темноте, сбитая с толку. Бледный лунный свет сочился через занавески и освещал кровать. Джами дышала ровно и глубоко. Второй удар по колену заставил её посмотреть вниз. У её ног, таращась, стояла пикси. Ещё парочка сидела на подоконнике. Трое уселись на подножку кровати подобно птицам. И все они пристально смотрели на Джами. Затем пикси около Мирифен спросила:

— Хозяйка, можно нам воды?

Дверь в комнату всё ещё была закрыта.

— Как вы сюда попали? — голос Мирифен слегка дрожал.

— Путями, которые недоступны крысам. Вы связали меня: «Вы должны следить, чтобы ребёнку Джами не был причинён вред». Я должна быть тут, чтобы исполнять этот приказ. Остальные дали мне обещание. Я выполняю ваше требование, но как я его выполняю, вас не касается. Итак, Хозяйка, можно нам воды?

— Я сама могу следить за ней, — Мирифен проговорила это с утвердительной интонацией, но её голос всё ещё дрожал.

Пикси печально покачала головой.

— Вы тратите слова на ложь. Вы не охраняете. Вы спите. Я же связана. И охранять её должна я.

Мирифен резко встала со стула. Она тихо вышла из комнаты, и пикси последовала за ней. Она отчаянно махнула рукой остальным, чтобы те присоединились, но они не отрывали глаз от Джами. Мирифен умоляюще взглянула на свою пикси, но она лишь покачала головой.

— Вы платили словами, и это то, что вы купили.

Мирифен почувствовала себя предательницей, когда оставила спящую Джами под бдительными взглядами пикси. Её же пикси нетерпеливо ждала, пока она зажигала фонарь, чтобы почувствовать себя увереннее.

Около колодца состоялось повторение вчерашней резни. Лучники нанизывали крыс на стрелы, как мясники на вертела. Мирифен показалось, пикси сегодня стало больше.

— Вы не боитесь, что у вас кончатся крысы? — спросила она.

— Крыс сюда привела засуха, а колодец и склад зерна заставили их здесь остаться, — пикси скосила на неё глаза. — Без нас крысы бы уже съели всё зерно. Не жадничайте, если мы будем брать одно яйцо иногда.

Мирифен открыла колодец. Этой ночью ведро спускалась дольше, чем когда-либо до этого. Она тихо сказала:

— Если засуха продлится ещё немного, колодец высохнет.

Пикси, не глядя на неё, произнесла:

— Вы тратите слова на то, что не можете изменить.

Женщина медленно поднимала ведро. Каждое ведро воды, которое она давала пикси, уменьшало количество воды для неё и Джами. Мирифен собралась с духом и спросила:

— Если бы я приказала тебе уйти с фермы и забрать остальных пикси с собой, тебе бы пришлось это сделать?

Пикси не ответила. Вместо этого она сказала:

— Вы связали меня, чтобы никто не причинил вреда ребенку. Чтобы выполнить это, я должна быть там же, где ребенок, — она смотрела в темноту. — Или ребёнок должен быть там же, где я.

По спине Мирифен пробежал холодок. Она поставила ведро на колодец, и пикси ровным голосом сказала:

— Спасибо за воду, госпожа. Я должна вам.

Пикси тут же окружили ведро. Но связанная строго окликнула их, и они выстроились в очередь. Воды не хватало, каждое существо пило лишь несколько секунд, а потом его место занимало другое. Тем не менее, Мирифен пришлось наполнить четыре ведра, прежде чем стая утолила жажду. Охотники разошлись. Лишь её пикси пошла к дому. Мирифен медленно последовала за ней. В доме было тихо. В полумраке спальни она села на жёсткий стул. Она не видела пикси, но знала, что они были там. Они сказали, что крысы не могли войти в комнату, но, казалось, не было способов оградиться от пикси.

Она проснулась поздним утром, когда Джами потрясла её за плечо.

— Вы спали! Вы обещали охранять меня, а сами заснули!

Солнечный свет затопил комнату. Мирифен ждали утренние дела и стучащая в голове усталость.

— Я сделала всё возможное. Пожалуйста, Джами. Не сердись. Ничего плохого не случилось.

— Разве это «ничего плохого»? Что это такое?

Джами сунула ей в руки амулет. Амулет был вымазан серебром, и сердце Мирифен сжалось, когда она узнала свой бисер и свои нити в нём.

— Я нашла его на себе, прямо на животе. Ребенок разбудил меня, буквально извиваясь внутри. Он никогда прежде так не двигался! — Она посмотрела на Мирифен и спросила требовательным голосом: — Это сделали вы? Что это такое?

Мирифен медленно покачала головой, и попыталась расшифровать узоры бисера и узлов.

— Это может быть амулет для какого-то поворотного момента…

— Так вы не знаете! Это может означать что угодно! Всё что угодно! — Джами дрожала, на её глаза наворачивались слезы. — Посмотрите на комнату! Повсюду пыльца пикси! Они могли перерезать нам глотки, пока мы спали.

— Но ведь не перерезали. Я связала её, чтобы не позволить причинить вред твоему ребёнку. Она не может навредить тебе, не нанеся травму ребёнку. Нам нечего бояться. А теперь позволь мне принести яиц на завтрак. Ты почувствуешь себя лучше, когда поешь.

— Я буду «чувствовать себя лучше», когда вы избавитесь от пикси. Мирифен, вы знаете, что нужно сделать! Так сделайте это! Почему вы предпочитаете их мне?

«Если бы я отпустила её, она должна была бы забрать твоего ребёнка с собой», — Мирифен проглотила эти непроизнесённые слова. Она не рискнула раскрыть, что обет, которым она связала пикси, получился обоюдо-острым.

— Я должна выпустить кур из сарая.

Когда Мирифен поспешила из комнаты, Джами бросила амулет ей вслед.